— Не хочешь, и не надо! — радостно воскликнула Вера, бросаясь к Беляеву. — Федор Иванович, возьмите меня вместо него!.. Ну, миленький, ну, хорошенький, ну, пожалуйста! — Она обхватила капитана за шею и ласково, с надеждой заглянула ему в глаза. — Я все-все буду делать. Что только скажете! Поставите лошадь караулить — с места не сойду!

— Правда, Федор Иванович, — поддержала подругу Инна. — Возьмите нас вместо мальчиков. Один раз только. Пусть они отдохнут. Думаете, мы хуже них справимся?

— Отчего же. Я думаю, вы справились бы даже лучше, — серьезно произнес капитан.

Сергей незаметно за спиной Федора Ивановича погрозил Илье кулаком. Чувствуя, что дела начинают принимать худой оборот, мальчики объединились.

— Что вы, Федор Иванович, — сказал Сережа, — все-таки что ни говори, разве это их дело? Мы уже проверенные, с вами сработались, сигналы знаем, а девчонок вам заново учить придется.

— Да, это веское возражение, — с преувеличенной серьезностью произнес капитан.

— Федор Иванович, мы сразу все поймем! — воскликнула Вера. — Вы только расскажите!

— Ну, куда ты лезешь? — наскочил на нее Илья. — Ты даже лягушек боишься. Помнишь, как визжала, когда я на тебя бросил!.. А если немец или полицай налетит?

— Насчет полицаев ты бы, Илюшенька, помолчал, — ехидно улыбнулась Вера, — от них ты бегаешь, как кролик.

Это был оскорбительный намек на происшествие у ворот сарая, когда они пытались увести Вороного. Илья вспыхнул.

— Думаешь, я струсил тогда! Я нарочно, чтобы часового отвлечь… А сначала я бросился к воротам, когда Сергей замяукал!

— Оба вы там замяукали, — безапелляционным тоном ответила Вера.

— Тебя бы туда…

Слушая их перепалку, капитан Беляев расхохотался. Глядя на него, рассмеялись и сами спорившие, не переставая, однако, с тревогой и надеждой ловить каждый взгляд своего руководителя.

Федор Иванович распорядился, чтобы Сергей с Ильей готовились в дорогу: поили лошадь, смазывали телегу.

Девочки приуныли.

— Конечно, если бы вместо вас была женщина, она бы поняла, — упрекнула его Вера, — а то вы все со своими мальчишками.

Капитан поднялся с пня, на котором сидел до этого, и прижав к груди головы обеих девочек, тихо сказал:

— Дорогие вы мои, дело, на которое мы сейчас пойдем, — не игра. Хватит с вас той опасности, что подстерегает каждый день в пути.

До моста, который капитан Беляев наметил заминировать, было километров двенадцать. Выехали после захода солнца. Дул холодный встречный ветер, шурша сухой травой и неубранными еще кое-где овсами. Быстро темневшее небо хмурилось, тяжелые мрачные облака вырастали впереди, словно горная цепь.

Четкая вечерняя линия горизонта на западе расплывалась, краски блекли, сливались, как на акварельной картине, смоченной водой; вскоре нельзя было уже отличить купы деревьев, разбросанных по полям, от построек.

Ночью остановились в овраге, на дне которого тускло поблескивал ручеек. До моста, судя по карте, оставалось с полкилометра; иногда было слышно, как на шоссе глухо гудели моторы. Привязав лошадь, Беляев и ребята поднялись на обрывистый берег оврага.

— Порядок будет такой, — тихо сказал Федор Иванович. — Илья остается здесь с лошадью, Сергей идет со мной. Задача Ильи — охранять лошадь, держать ее в боевой готовности и наблюдать. Как только мы покажемся на бугре, — он указал рукой на возвышенность, — выгнать подводу нам навстречу.

Илья сделал неуверенное движение:

— Федор Иванович, а, может быть, лучше…

— Отставить разговоры! Выполняйте приказание.

— Есть… Слушаюсь, — произнес Илья в сильном смущении.

— Пошли, Сергей, — сказал капитан.

Он взял противотанковую мину, Сережа — топор, и они двинулись по направлению к мосту.

Несмотря на полночь, по шоссе через каждые десять-пятнадцать минут проносились небольшие колонны автомашин.

Это было в то тяжелое для нашей страны время, когда гитлеровцы перебрасывали на восточный фронт новые пополнения, готовясь к наступлению на Москву.

Федор Иванович и Сережа с полчаса пролежали в кустах у самой дороги, наблюдая и прислушиваясь. Мост находился от них метрах в ста пятидесяти ниже по склону. С того места, где они лежали, дорога хорошо просматривалась в обе стороны.

Мимо притаившихся подрывников, светя фарами, прошло несколько машин. Одна из них остановилась возле моста. Перед радиатором в яркой полосе света промелькнул немец с ведром и стал наливать в радиатор воду. Через минуту солдат исчез; грузовик взревел, и полоса света двинулась дальше. Красный сигнальный глазок некоторое время медленно поднимался вверх, потом помелькал и погас. Шоссе опустело.

— Иду, — тихо произнес Беляев, трогая мальчика за руку. — Оставайся здесь. Наблюдай внимательно за дорогой в обе стороны. Когда будут подходить машины, ты сигналы подавай, но за меня не тревожься: я пережду под мостом.

Засунув топор за пояс и захватив противотанковую мину, инвалид быстро заковылял по склону.

Вскоре от моста донеслись глухие удары топора. Из-за облаков время от времени выползала половинка луны, тогда шоссе просматривалось дальше. Потом опять темнело, и тревога Сергея возрастала.

«Почему капитан оставил меня так далеко? — подумал он. — На таком расстоянии он может и сигналы не расслышать…» Честно говоря, соображение насчет сигналов было предлогом и оправданием перед самим собой. Просто Сергея необъяснимо тянуло к тому месту, где работал Федор Иванович: хотелось хоть в какой-то мере разделить опасность, которой подвергался капитан, ставя мину.

Оглядев местность, мальчуган уверил себя, что если подойти поближе к мосту, будет надежней. Федор Иванович не раз учил, что в трудных случаях всегда надо быть инициативным. «А сейчас разве не трудный случай?» — решил Сергей и пополз потихоньку вниз.

Когда он был уже метрах в семидесяти от моста, обостренный его слух уловил странный шорох и треск сучьев. Мальчик замер. И вдруг чувство опасности пронзило его с ног до головы: у отдельной группы кустов, что стояли на самом берегу речушки, мелькнула тень. Сомнений быть не могло, неизвестный человек крался к мосту! Сергей приложил ладони ко рту, и в ночи раздался зловещий крик филина.

Тотчас у моста тихонько свистнула синица.

Мальчуган впился глазами в подозрительную купу зарослей, похожую на большой стог сена. На какой-то миг он скорее угадал, чем увидал движение в той стороне. Рядом с ним выросла согнутая фигура Беляева. Федор Иванович был без шляпы, и Сереже почему-то бросилась в глаза блестевшая в жидком лунном свете его потная лысина и никелированная сталь пистолета, направленного на него.

— Это ты?.. О, черт!.. В чем дело? — глухо выдохнул капитан, падая на землю рядом.

— Там… — Сергей указал на кустарник внизу, — там — полицай или немец…

— Оставайся на месте. — Несколько мгновений капитан смотрел в указанном направлении, словно примериваясь перед броском, затем, прячась в некошеной траве, быстро пополз вниз по склону, забирая вправо.

Сергей чувствовал только удары своего сердца, такие сильные, что от них, казалось, вздрагивала земля. Наконец возле кустов показалась фигура капитана Беляева, стоявшего во весь рост. Мальчуган побежал к нему.

— Никого. Это тебе показалось, — строго, но с видимым облегчением произнес капитан.

Они осмотрели ближайшие кусты — никаких следов пребывания там человека не обнаружили. Даже трава нигде не была примята.

— Обман зрения. Отсюда незамеченным человек уйти не мог, — заключил Федор Иванович. — Но почему ты не на месте? Впрочем, это ты мне объяснишь потом. — Голос Федора Ивановича был незнакомо сух.

В это время на шоссе вспыхнули огни и послышался мощный рокот моторов. Мужчина с подростком легли.

Через мост, оглушительно ревя и лязгая, один за другим промчались четыре низкорослых танка.

Капитан даже плюнул с досады.

— Эх ты, наблюдатель! — сердито сказал он своему помощнику. — Видал, какую добычу упустили? Танки! У меня работы оставалось — только мину под доску сунуть. — Он крякнул, огорченно потер лоб и, осмотревшись, заковылял к мосту.