— Наверное, он надеется, что мальчик пойдет по стопам отца. Черт, занятная вещица! Посмотрите-ка на рукоять. Зная Лехая, я могу с уверенностью сказать, что драгоценные камни не поддельные. Взгляни-ка, Джонас, — сказал Эмерсон и отступил назад.

Джонас, нахмурившись, бросил мимолетный взгляд на кинжал.

— Да, это оригинал. Пятнадцатый или шестнадцатый век. Итальянская работа.

— Наверное, это из коллекции Сэма, — заметил Эмерсон.

Джонас запустил руку в коробку, пальцы его сомкнулись вокруг богато инкрустированной рукояти.

У Верити перехватило дыхание, когда стены палаты вдруг стали превращаться в знакомые своды временного туннеля.

— Джонас!

— Я здесь, любовь моя.

Она обернулась в пространстве мистического коридора, ища его глазами. Джонас улыбался ей совсем рядом. Его золотистые глаза сияли. В руке он сжимал кинжал.

— Твой талант, — прошептала Верити. — Он вернулся!

— И его могущество ничуть не ослабло! — добавил он, ликуя от радости. — Похоже, мне просто надо было отдохнуть, чтобы обрести его.

Он подбросил кинжал, и тот перевернулся в воздухе, сверкнув драгоценными камнями. Временной коридор исчез.

Джонас ловко поймал кинжал и быстро бросил в коробку.

— Эй, вы двое, с вами все в порядке? — тревожно спросил Эмерсон. — У вас такой странный вид!

— Все просто замечательно, — заверил его Джонас, наклоняясь, чтобы поцеловать жену. — Правда, любовь моя?

— Лучше и не бывает, — согласилась Верити. Она улыбнулась, и улыбка эта была ярче блеска кристалла и сверкания бриллиантов. С этой улыбкой могли сравниться разве что сияющие золотистые глаза ее мужа.