— Очень хотелось попросить тебя остаться в моей конюшне, но у меня было ощущение, что ты откажешься.

— Не оказалась бы, — со вздохом призналась Роберта. — Но пусть твои родители сначала немного привыкнут ко мне.

— Им для этого не понадобится много времени, — уверил ее Клемент. — Ну что, проводить тебя наверх?

— Нет, я посижу еще немного в кухне, выпью чаю и приду в себя. — Роберта поцеловала Клемента. — Ступай.

Когда она уже укладывалась в постель, зазвонил телефон.

— Ну наконец-то, — произнес знакомый голос, — я тебе весь вечер названиваю.

— Кевин! Ох, я недавно приехала.

— Не от упомянутого некогда Клемента?

— Раз уж ты спросил — да, от него.

— Неверное создание. Забыла, что я приезжаю в Каррикманс?

— Нет, не забыла.

— Я буду жить в «Хорнби». Это самый приличный отель в вашей дыре. Говорят, там неплохо кормят. Поужинаем вместе после аукциона?

— Кевин… ты очень обидишься, если я скажу «нет»?

Он шумно вздохнул.

— Дело явно в таинственном Клементе.

— Да… Но мы увидимся на аукционе.

— Хмм… Ты уверена, что не передумаешь насчет ужина?

— Боюсь, что не передумаю.

— Означает ли это, Роберта, что между нами все кончено? — легко спросил Кевин.

— Ну, не все. Надеюсь, мы останемся друзьями.

— До самой смерти, драгоценная моя, — протянул Кевин и перевел разговор на новые приобретения, сделанные им для своей галереи, и на грядущую выставку одного молодого, но весьма талантливого пейзажиста.

Потом до него дошло, что собеседница уделяет ему не слишком много внимания.

— Кажется, я застал тебя на полпути к постели. Тебя случайно там никто не ждет?

— Не сегодня, — рассмеялась Роберта, а затем, пожелав Кевину спокойной ночи, начала готовиться ко сну, чтобы звонок, который она ждала, застал ее уже в постели.

Получилось так, как Роберта и рассчитывала.

— Не знаю, во сколько завтра я закончу с предварительным осмотром, — сказал Клемент. — Не хочешь заглянуть к нам?

— Нет, я лучше поработаю, а посмотрю все непосредственно на аукционе. Заедешь завтра вечером?

— Спрашиваешь!

На следующий день Роберта прилежно трудилась над натюрмортом. Однако теперь Лэму и Бобу не требовалось напоминать, чтобы она сделала перерыв на ланч или на чашку кофе. И закончила работу она тоже раньше помощников.

Приняв ванну, Роберта надела белые хлопковые брюки и голубой, под цвет глаз, топик. Причесав влажные волосы, она спустилась вниз, чтобы проверить, есть ли из чего приготовить ужин: вдруг удастся уговорить Клемента задержаться!

Когда Роберта инспектировала содержимое холодильника, раздался долгожданный стук в дверь. Глаза ее загорелись радостью. Она бросилась к двери со счастливой улыбкой, которая исчезла, как только Роберта увидела, кто стоит на пороге.

— Какого черта ты тут делаешь? — спросила она.

Мужчина, окинув взглядом пустую кухню за спиной Роберты, ответил молодой женщине волчьим оскалом, видимо сходившим у него за улыбку.

— Что, Бобби, ты одна?

Роберта уже успела пожалеть об этом обстоятельстве.

— Сейчас — да, — холодно ответила она. — Но я жду гостей, так что давай короче, Оливер. Чего тебе надо?

— Я проделал долгий путь, что отдать тебе заработанные деньги… Неужели ты даже не пригласишь меня войти?

Неохотно Роберта впустила его в кухню. Оливер Макконмара огляделся по сторонам и нахмурился.

— Не очень-то уютно у тебя… Кстати, как твой отец? Я слышал, он уехал куда-то долечиваться?

— Он в порядке.

— Рад слышать. — Тут нежданный гость перевел взгляд на Роберту. — Я-то думал, ты тут заработалась, но у тебя цветущий вид, Бобби.

— Не называй меня так, — сквозь зубы процедила Роберта.

Оливер снисходительно рассмеялся.

— Мне очень жаль, что ты ушла из моей мастерской, Ро-бер-та, — произнес он, нарочно растягивая гласные. — Неужели ты собираешься похоронить себя в этой глуши? Я возьму тебя обратно, когда пожелаешь.

— Очень мило с твоей стороны, — холодно сказала Роберта. — Но нет, спасибо.

Оливер Макконмара был ростом с Роберту, худой, с близко посаженными глазами и с черными, слишком длинными волосами. В его облике проглядывало нечто хищное, что не мог замаскировать даже модный костюм. И Роберта ощутила, как в ней просыпается интуитивный страх.

— Тебе незачем было ехать сюда, — произнесла она, ничем не выдав, однако, своего состояния. — Мог бы, как обычно, перевести деньги на мой счет.

Собеседник снова оскалил зубы в улыбке, от которой у Роберты мороз прошел по коже.

— Хотел с тобой увидеться. Что, и выпить не предложишь?

— Нет, — отрезала Роберта. — Я уже говорила, что жду гостей.

— Как невежливо… — Оливер приподнял бровь. — Да, Кевин намекал на какую-то диковинку, какую-то картину, которую Кларенсы выставляют на аукцион. Не ты, часом, ее реставрировала?

— Часом — я.

— И что же это такое?

— Приезжай на аукцион и увидишь.

Оливер Макконмара неодобрительно покачал головой.

— Что, и старому другу ничего не скажешь?

— Ты мне не друг, — возразила Роберта, разозлившись. — Если ты явился сюда из-за денег, то оставь их себе, Оливер.

В его глазах вспыхнул гнев, он шагнул ей навстречу, и Роберту охватило чувство, близкое к панике. Не стоило пускать его в дом. Но теперь было уже слишком поздно сожалеть о сделанном. Роберта попятилась. Однако Оливер Макконмара, неприятно улыбаясь, продолжал идти на нее, пока Роберта не наткнулась спиной на стол.

— Унизительно гоняться за тобой по комнате, — бросил он. — Сама знаешь, что мы не все уладили. Так чего же от меня бегаешь?

Роберта рванулась в сторону, но Оливер бросился ей наперерез и, засмеявшись, повалил на стол. Мерзавец навалился на нее всем телом, терзая ее губы. Дрожа от отвращения, молодая женщина заставила себя расслабиться, чтобы усыпить бдительность Оливера.

— Так-то лучше. Лежи смирно и получай удовольствие, Бобби, — рассмеялся тот.

Роберта даже вернула ему поцелуй, одновременно незаметно протянув руку к большой каменной пепельнице, которая пылилась в кухне без дела с тех самых пор, как Дик бросил курить. Оливер уже расстегивал ее брюки. Чувствуя нарастающую ярость, Роберта ударила насильника коленом в пах и мгновение спустя грохнула пепельницей по лбу, прямо между глаз.

Оливер согнулся пополам, прикрывая лицо рукой.

— Ах ты, сука… — выдавил он из себя.

Роберта уже слезла со стола и стояла рядом с видом разгневанной фурии.

— Убирайся вон, а не то я вызову полицию!

Оливер с трудом выпрямился, ошеломленно глядя на кровь, испачкавшую его ладони.

— Как же я теперь сяду за руль?

— А это уже не моя проблема, Оливер Макконмара.

На прощание, сунув ему упаковку салфеток, Роберта выпроводила незваного гостя и заперла за ним дверь. И только после этого рухнула на стул, дрожа всем телом. Казалось, прошли часы, прежде чем она услышала шум мотора. Подойдя к окну, Роберта увидела, как автомобиль Оливера исчезает за поворотом.

Продолжая дрожать, она поднялась наверх, срывая с себя одежду, и залезла в горячую ванну, надеясь, что успеет прийти в себя до приезда Клемента.

Но Клемент не появился. Роберта позвонила ему в конюшни — там не ответили. Не выдержав, молодая женщина позвонила в Братер-коль, но Раймонда Кларенс сказала ей, что Клемент куда-то уехал.

— Наверное, у него какое-нибудь срочное дело. Уверена, он позвонит вам попозже.

Но этого не случилось. И Роберта провела бессонную ночь в ожидании его звонка.

Наутро она встала со страшной головной болью и совершенно подавленная. Когда пришел Боб взять ключи, она с трудом заставила себя улыбнуться.

— Поработаете сегодня без меня, ладно? — сказала Роберта.

— Конечно, в чем вопрос. У вас больной вид. Напейтесь-ка чаю и ложитесь обратно в постель!

Роберта последовала совету и снова поднялась к себе в спальню с чашкой чаю и болеутоляющим, надеясь дозвониться в конюшни, пока Клемент не уехал в Каррикманс. Но там работал автоответчик, а Раймонда Кларенс сказала, что ее сын провел ночь в аукционном доме — как часто бывало перед аукционами.