«На данный момент мы не нашли конкретных улик, связывающих два этих дела», – сказал тогда Алоис Лиззл, шеф полиции Верхней Австрии, но добавил, что Фрицля допросят по этому поводу, поскольку он мог находиться неподалеку, когда Мартина была убита.

До того как Фрицль отказался разговаривать с детективами, он уверял, что у него есть алиби на тот день, когда Мартина Пош была убита и утоплена в озере. Это еще предстояло выяснить на суде, но ее близкая подруга Андреа Шмит сказала, что в то время на Мондзее останавливался ее муж – и она уверена, что Фрицль тоже был там.

Также полиция надеялась обнаружить совпадение ДНК и обыскала дом Фрицля в поисках пропавших вещей убитой девушки: синего пиджака, серой сумочки и пары черных полуботинок.

«Злоумышленник мог сохранить эти вещи в качестве трофея, – сказал шеф полиции Лиззл и добавил: – Чего нельзя не заметить, так это того, как Мартина была похожа на дочь Фрицля Элизабет, если не считать ее химической завивки. Мы глазам своим не поверили, когда положили рядом две фотографии».

Карандашный портрет Элизабет, уже опубликованный к тому времени, не показывал особого сходства с известными на тот момент фотографиями Мартины. Обозреватели отмечали, что Элизабет сейчас скорее сойдет за сестру своей матери Розмари, которой было уже 69 лет. Но на черно-белой карточке маленькой Элизабет и цветном снимке ее четырнадцатилетней ученицей средней школы сходство с Мартиной было поразительным.

Австрийская полиция также рассматривала возможность того, что Фрицль был замешан в еще одном загадочном убийстве девочки-подростка на сексуальной почве, произошедшем в шестидесятых годах. В 1966-м, за год до первого срока Фрицля за изнасилование, в кукурузном поле рядом с ее домом в Пфаффштатт-под-Маттингофеном в Нижней Австрии, за сто километров от Амштеттена, было найдено тело семнадцатилетней Анны Ньюмауэр. Она была застрелена из пистолета, который обычно используют для забоя домашнего скота.

Полиция изучала и дело шестнадцатилетней Джулии Кюхрер, которая исчезла из Пулкау в такой же удаленности от Амштеттена в июне 2006-го, а также пыталась найти связь между Фрицлем и убийством Габриэль Супековой, 42-летней проститутки, чье тело нашли недалеко от австрийской границы в августе 2007-го, где Фрицль будто бы проводил отпуск.

Не исключено, что полиция просто искала, на кого можно повесить все нераскрытые дела. Но в то же время Фрицль мог вести параллельную жизнь серийного убийцы. Преступники часто прогрессируют от мелких преступлений, как, например, обнажение в общественном месте или воровство, до изнасилований и убийств, – а в нашем случае, до инцеста, лишения свободы и обращения в сексуальное рабство.

После ареста Фрицль был возмущен освещением дела газетчиками, говоря, что он мог бы и убить семью, которую держал в подвале, но не сделал этого. Тех, кому не приходилось убивать прежде, такая перспектива наверняка ужаснет – особенно если не забывать, что жертва – это ваша собственная плоть и кровь. Возможно, он считал, что действительно мог убить своих пленников, потому что уже имел опыт убийства. Он был всего лишь человеком, который не способен ценить чужие жизни, независимо от того, посторонние это люди или продолжение его самого.

Элизабет была самой красивой дочерью Фрицля. Она уже успела расцвести к тому моменту, когда стала жертвой своего отца. Хорошенькая австрийская девушка: высокие скулы, распахнутые глаза, губы как бутон розы, – она всегда была его любимицей. Несмотря на то что, по словам Розмари, предпочтение отец явно отдавал Ульрике, старшей девочке, сам он всегда повторял, что больше всех любил Элизабет. Розмари говорила, что Ульрика «отвечала» ему, и он ценил это. Возможно, и так, но ему было нужно не это: требовался кто-то, кого можно было устрашить.

В ответственный для Ульрики период ее взросления отец находился далеко – как раз тогда он угодил за решетку. Может, это и стало причиной ее смелости в обращении с отцом. Но Элизабет в то время была еще совсем крохой. В 1977 году Ульрике было уже девятнадцать, и она была готова в любую минуту выскользнуть из его железной хватки и выпорхнуть из дома, а Элизабет было только одиннадцать, и она отнюдь не поднимала «юношеского бунта», на который отец потом жаловался. Ее главной заботой было скрывать от учителей и друзей последствия наказаний, которые ей приходилось сносить дома. А началось вот что: жестокое увлечение дисциплиной и наказаниями обернулось садизмом, и Фрицль начал приставать к своей беззащитной дочери. Вероятно, это началось, когда ее братья и сестры проводили каникулы вместе с матерью. Когда жена перестала интересовать Фрицля в постели, супруги стали отдыхать поодиночке. Один снимок из отпуска, попавший в печать, запечатлел Фрицля во время поездки на Средиземное море в конце семидесятых – в то время, когда он уже вступил в связь с несчастной Элизабет.

Элизабет рассказала, что он начал насиловать ее, когда ей было одиннадцать лет. Фрицль отрицал это, говоря, что все началось намного позже, но есть одно обстоятельство, которое подтверждает слова Элизабет. В 1977 году Розмари вместе с Ульрикой, Рози (16 лет) и их братом Гаральдом (13 лет) отправилась в Италию. На семейных фотографиях девочки весело проводят время на каникулах. Но Фрицль не отпустил с ними Элизабет, и ей пришлось полмесяца провести вместе со своим развратным отцом. Им руководила только похоть. Остаться дома на две недели наедине с ребенком, несомненно, было прекрасной возможностью удовлетворить ее.

На отдыхе к семье Фрицлей присоединился их друг Пауль Хоера. «Я не могу собраться с духом и встретиться с ними, – сказал он уже после того, как секрет Дома ужасов Фрицля был раскрыт. – Пока мы там развлекались, он в это время заставлял Элизабет терпеть бог знает что».

Пауль, которому сейчас 69 лет, добавил также: «Элизабет была замкнутой и стеснительной девочкой. У меня складывалось впечатление, что Йозеф не особенно любил ее. Он относился к ней не лучше, чем к другим детям. Он бил ее намного чаще. Она получала оплеухи за малейшие провинности. Мне становится дурно каждый раз, стоит мне представить ее там, под домом, когда мы сидели в саду, смеялись и веселились».

Лишенная простых удовольствий семейного отдыха, Элизабет оказалась в ловушке в собственном доме со своим деспотичным, хищным отцом. В тот год – так сообщают полицейские отчеты – он впервые изнасиловал ее. Об этом периоде жизни Элизабет даже сейчас с трудом может заставить себя говорить, и, конечно, его подробности не выходят за пределы полицейского участка.

Она была совсем еще незрелой девочкой и не сознавала всей тяжести своего положения. Ее отец командовал всегда, и ребенком она выказывала ему свое полное подчинение, но почему-то он относился к ней совсем не так, как к ее братьям и сестрам. «Я не знаю почему, – сказала она, – но мой отец просто выбрал меня себе».

Позже она рассказала полиции, что отец мог наброситься на нее без предупреждения: в машине, на прогулке в лесу – и даже в подвале. А он тем временем все отрицал и клялся, что вступил с дочерью в сексуальный контакт лишь спустя некоторое время после того, как запер ее в подвале. Элизабет с ужасом ждала его возвращений, когда он приходил и безжалостно использовал ее, исходя из уверенности, что она принадлежит ему. Она была его имуществом, которым он был вправе распорядиться так, как ему заблагорассудится.

«Я не из тех, кто растлевает детей, – сказал он. – У нас с ней был секс только намного-намного позже».

Тем не менее стало ясно, что творилось что-то нехорошее, – слишком очевидны были сигналы. Элизабет, и так ощущающая себя белой вороной среди одноклассников, еще глубже ушла в себя. Криста Вольдрих, ее лучшая школьная подруга, сказала, что Элизабет всегда нужно было быть дома через полчаса после звонка с уроков. «Она никогда не разрешала мне приходить к ней в гости, – вспоминала Криста. – И всегда объясняла это только тем, что у нее очень строгий отец. Я никогда не видела его, но из-за влияния, которое он имел на нее, он всегда стоял между нами, и я почти чувствовала его постоянное незримое присутствие».