Даже неделю спустя после этих находок Польцер говорил: «В подвале все еще остаются зоны, которые мы не осмотрели, и я полагаю, нам понадобится еще недели две, прежде чем мы сможем ответить на все интересующие нас вопросы о том, как Фрицль контролировал эту территорию и детей».
Вскоре сыщикам стало ясно, что строительные работы Фрицля еще не были закончены. Полиция обыскала заваленные щебнем и грунтовкой комнаты, смежные с 60-метровым жилым блоком без окон, о котором им уже было известно. «Зоны подвала, как выяснилось, находились на стадии строительства, и вполне возможно, что Фрицль планировал расширять его и дальше, – сказал Польцер, тем самым разоблачая заверения Фрицля о том, что он собирался выпускать своих пленников на волю. – Этот человек само воплощение зла, – продолжал он. – Нельзя выразить словами, какое несчастье он навлек на свою семью».
Спустя три недели с начала работ специалисты все еще пробивались сквозь старые подземные стены, чтобы добраться до потайных комнат. Они также исследовали электрические, водопроводные и охранные приспособления в подвале на предмет того, мог ли Фрицль соорудить их сам, или прибег к посторонней помощи. Все же они пришли к выводу, что Фрицлю никто не пособничал, кроме того, он принуждал свою несчастную дочь оказывать посильную помощь, несмотря на ее болезненное состояние. Вместе с отцом они выкопали 200 тонн земли – а это 17 грузовиков, – от чего ему удалось еще и как-то избавиться.
Полиция по-прежнему была в недоумении. Им было интересно и то, как Фрицлю удалось пронести в подвал две койки в 1993 году, оставшись незамеченным ни женой, ни соседями. Еще позднее он привез туда громоздкую стиральную машину, снова не вызвав никаких подозрений. Никаких вопросов не вызвали холодильник, морозильник и еда, а личность «водопроводчика», которого видел Альфред Дубановски, до сих пор не была установлена, и сам он так и не вышел на связь.
Поскольку Фрицль обвинялся в совершении убийства, были привлечены полицейские бригады в майках с эмблемами «Ищем человеческие тела». Чтобы обнаружить человеческие останки, были использованы полицейские ищейки.
«Если внизу что-то есть, наши собаки найдут это, – сказал один из оперуполномоченных. – Мы будем работать с ними, пока не будем удовлетворены результатом». Но они не смогли найти ни следов тел, ни других жертв.
За помощью обратились и к криминалистам-археологам. С помощью звуковых и земляных радаров они проверяли местность вокруг дома в поисках захоронения и закопанных частей тел в саду. Полицейские также использовали ультразвуковые датчики, чтобы определить истинный размер подземного бункера. Они подозревали, что под домом 40, Иббштрассе, и в близлежащей местности могли быть запрятаны и другие потайные комнаты, но ничего не было обнаружено. В военное время было принято пробивать подвальные стены в прилегающие бункеры, чтобы обеспечить себе путь к бегству, если в здание попадет бомба.
Подробные исследования были проведены и в других домах, которыми владел Фрицль, на случай если и в них имелись тайные подвалы. Конечно, содержать вторую семью под землей дома номер 40, Иббштрассе, было и так слишком изнурительно, чтобы он мог позволить себе содержать еще каких-нибудь пленников. Но на этот раз нужно было выяснить все наверняка. В конце концов, ранее полиция уже упустила две возможности, чтобы хорошо обыскать дом после липового заявления Фрицля о пожаре, не говоря уж о том, что они уже обыскивали дом, когда впервые пропала Элизабет Фрицль.
По словам полиции, Фрицль много лет планировал строительство подвала, подготовленного для дочери. Они полагают, что этот чудовищный план зародился у него в далеком 1978 году – за шесть лет до того, как он ее заточил, и вскоре после того, как он, по словам Элизабет, начал приставать к ней. Несмотря на все его протесты о том, что он на самом деле запер ее, чтобы оградить от мира наркотиков, а желание к ней овладело им только намного позже, полиция не сомневается, что с самого начала он планировал обратить ее в свою наложницу. Он хотел, чтобы она принадлежала ему без остатка.
Когда она была ребенком, он мог спать с ней благодаря ее страху, который заставлял ее молчать. Кроме того, тогда она не знала мужчин кроме него. Но, становясь женщиной, Элизабет начинала интересоваться своими ровесниками, и они отвечали ей взаимностью. Фрицль понимал, что рано или поздно ему придется с этим столкнуться, и к этому времени ему нужно было иметь уже готовое укрытие. Его жена в то время жила в гостинице, так что он мог заниматься строительством бункера неприкрыто.
Не случайно то, что он запер Элизабет тогда, когда она встретила свою первую серьезную любовь и решила заняться любовью со своим другом. Фрицль не допустил этого. Элизабет никогда не знала невинной радости занятий сексом с кем-то ее возраста, с кем-то, кто ей небезразличен. Точно так же как и не имела понятия о том, что такое секс по желанию. Все, что ей когда-либо доводилось испытать, это самовлюбленная жестокость ее бессердечного отца. Радости физической близости, которая для большинства людей является одной из самых драгоценных вещей, которые только может предложить сама жизнь, для нее не существовало. Ее украли у нее заодно со свободой, светом, воздухом, общением и практически всем, ради чего стоит жить.
Власти Амштеттена дали разрешение на строительство подвала в 1978 году. Инспекция проверяла проект в 1983-м – за год до исчезновения Элизабет – и не увидела ничего подозрительного. Потом Фрицль проигнорировал планы, которые показывал строительной инспекции, и втайне ото всех расширил пространство подвала, но инспекция больше так и не наведывалась.
«Сегодня мы знаем наверняка, что часть старого подвала и старого дома была удержана, так сказать, про запас, – сказал Польцер. – А новый дом тем временем приобрел лишних 30 – 35 квадратных метров, чего никто не заметил. Сейчас мы основываемся на предположении, что он задумал строительство своего персонального «рейха» еще в 1978-м и хотел начать отношения со своей дочерью Элизабет в подвале».
Хорошим извинением для постоянных строительных работ даже после завершения строительства одобренного стройкомитетом противовоздушного ядерного убежища служило всем известное его увлечение трудом. Все вокруг знали, что он берет постояльцев, так что его прикрытием было простое объяснение: он достраивает семейный дом, чтобы впоследствии взять новых жильцов.
Подземный комплекс, который исследовала теперь полиция, можно считать чуть ли не дворцом по сравнению с тем местом, где Элизабет была заключена изначально. До рождения Лизы она была заперта в одной крошечной комнатке. В ней она жила сначала одна, а потом с Керстин и Стефаном. Затем, постепенно, с годами их «дом» начал расширяться. Возможно, Фрицль планировал даже выйти за пределы подвала и протянуть его под садом.
Так или иначе, ему удалось сохранить в секрете свои строительные работы, так же как и доставку еды и одежды для Элизабет и троих ее детей, оставаясь незамеченным.
Вначале у нее не было места ни для приготовления пищи, ни для хранения продуктов, поэтому она зависела от визитов отца постоянно и абсолютно – и должна была платить за них соответствующую цену. Импровизированная кухня, украшенная детскими рисунками, и спальни появились позже. До этого Элизабет и двоим детям приходилось есть, спать и жить в одной комнате с низким потолком, размером всего 20 квадратных метров, то есть 4,5 на 4,5 метра – меньше, чем прихожая в стандартной квартире в центре Лондона, и чуть больше, чем некоторые тюремные камеры.
Расширение подвала, где жили Элизабет и дети, только усугубило кошмар. Крошечное пространство было забито щебенкой и пылью, и сама по себе поставленная задача из-за недостатка кислорода отнимала много сил. Чтобы растянуть подвал до того размера, каким мы видим его сейчас, потребовались годы. Но, несмотря на все трудности, легко понять, почему Элизабет согласилась помочь отцу в выполнении его плана. После девяти лет в тесной клетке помочь в увеличении их жилья – было единственным способом улучшить их с детьми жизнь хоть на малую толику.
