Дезире выложила еще одну пачку банкнот.

— Это вам, чтобы вы убедили людей. Я выложу столько же, если вы их уговорите. Проводники получат такую же сумму, если доведут меня до гор Хоггар.

— Аллах свидетель, что я сделаю все возможное, — заверил ее торговец коврами.

Дезире надеялась, что Аллах особо присмотрит за ним. Она поднялась.

— Я благодарю вас за гостеприимство. И рада, что заключила с вами сделку. Мы увидимся снова, когда караван отправится в путь. Я знаю караван-сарай у городской черты.

Это было чистой ложью, но она найдет его, каждый караван-сарай располагался у городской черты, а этот должен был находиться на юге Алжира. В городе непременно будут говорить о том, что в Тимбукту отправляется караван.

Торговец коврами поклонился.

— Для меня было большой честью и радостью принимать вас, мадемуазель. Я вас не разочарую.

— Надеюсь на это, — ответила она и простилась с ним на арабском языке.

Выйдя на улицу, она огляделась, но даже следов Муаммара не было видно.

Глава 7

Этим инстинктом Дезире обладала с самого детства. Позднее он очень пригодился, когда она сопровождала своего отца в экспедициях. Не имело значения, пробиралась ли она по узким катакомбам, переходам в пирамидах или в полуразваленных храмах. Она постоянно запоминала на своем пути бросавшиеся ей в глаза особенности и по ним находила дорогу назад. Это вошло в ее плоть и кровь, ей не приходилось даже особо концентрироваться. Теперь этот дар оказался ее спасением.

Тут был торговец травами с особо манящим предложением шафрана, там — торговец платками с маленькой берберской обезьянкой на цепочке. Двумя переулками дальше — медных дел мастер с пузатыми котелками, а на углу, где она должна была повернуть налево, — торговцы с прекрасными высокими кувшинами и древний старик, продававший дешевые ременные сандалии.

Она снова ощущала на себе внимательные взгляды мужчин и чувствовала себя неуютно. Куда только подевался проклятый Муаммар? Ведь она ему сполна заплатила. Вероятно, слишком хорошо заплатила. Ей следовало отдать ему все деньги только тогда, когда он снова привел бы ее к отелю.

Украдкой Дезире огляделась. У нее возникло чувство, что ее преследуют не только взгляды мужчин. Ей бросился в глаза мужчина, который, казалось, шел тем же путем, что и она.

Ее преследуют! Сердце забилось сильнее, но она, подавив появившийся страх, размеренно пошла дальше, затем слегка ускорила шаг, чтобы между нею и преследователем образовалось некоторое расстояние. Однако мужчина, не отставая, пробирался между прохожими и повозками. Рядом с прилавком оружия находилась маленькая ниша в стене, перед которой висели платки и ткани.

Дезире скрылась в нише и стала ждать с дико бьющимся сердцем. Мужчина, который преследовал ее, остановился и растерянно огляделся. Она из-за тканей наблюдала за ним и поняла, что он не сдастся: ей не удастся отделаться от него. Поэтому необходимо перейти к атаке.

Девушка вытащила из-под платья денежную купюру, бросила ее торговцу оружием на стол и схватила маленький, но острый и опасно блестевший кинжал. Потом повернулась и прижала оружие к спине удивленного преследователя.

— Вы попались, месье, — прошипела она. — Если повернетесь, то милый ножичек вонзится вам прямо в почки.

Мужчина превратился в соляной столп.

— Мадемуазель, я не хотел вам ничего сделать, — прошептал он.

— А почему вы преследуете меня?

— Вы посетили Аль-Кафлура.

— Кто это такой?

— Торговец тканями. Не доверяйте ему, он обманщик.

Она весело рассмеялась.

— А почему я обязана доверять вам?

— Вы должны это сделать, если ваша жизнь вам дорога.

— И вы заверяете меня, что ничего не хотели мне сделать. Разве это похоже на доверие?

Она кольнула его под ребра, и он, подавив крик боли, прошел несколько шагов. Дезире оставалась за его спиной, прорвав кинжалом его рубашку.

— Не я хочу сделать вам что-то плохое, а проводники его каравана.

— Что вы знаете об этом?

— Только то, что никто не осмелится отвести чужую в горы Хоггар, независимо от того, сколько денег она предложит.

— Но торговец тканями пообещал мне это. Среди проводников его каравана есть несколько туарегов.

— Они тоже не осмелятся этого сделать. Они хорошо знают, что с ними будет, и отдадут вас прямо в руки воинов.

— Я, однако, не понимаю, почему торговец тканями пошел на сделку. Я отправлюсь вместе с караваном.

— Безусловно, — подтвердил мужчина, — а потом вас оставят одну в пустыне, где-нибудь между Алжиром и Тимбукту. Вы будете не первая...

— У вас нет доказательств!

— Одни лишь кости, — произнес он певучим голосом.

Дезире содрогнулась, затем попыталась взять себя в руки.

— А почему вы предупреждаете меня? Какое вам до этого дело?

— Я предлагаю вам другую сделку. Забудьте Аль-Кафлура. У меня есть план, воспользовавшись которым вы сможете в относительной безопасности добраться до гор Хоггар.

— И это?

— Пожалуйста, уберите кинжал от моей спины. Лучше вести переговоры, когда смотришь в глаза друг другу.

— Но я ведь женщина, — возразила она. — Ей не смотрят в лицо.

— Вы французская женщина, для нее это ничего не значит.

Дезире невольно рассмеялась. Она оглянулась и увидела, что они подошли почти к границам Касбы. Среди прохожих девушка разглядела нескольких европейцев.

— Согласна, — уступила она, — но никакого жульничества, понятно?

Мужчина облегченно вздохнул, а затем повернулся к ней.

Кожа у него была светлее, чем у Муаммара, и, к удивлению Дезире, у него были голубые глаза. Лицо казалось интеллигентным. Манера вести себя не была раболепной. Она разглядела хорошее качество его одежды и красивые узкие руки арабских бедуинов. Он спокойно позволил ей рассматривать себя.

— Довольны? — спросил он.

— Это мы еще посмотрим, когда я услышу то, что вы хотели мне сказать, — возразила Дезире, не желая совершать никаких промахов.

— На улице не занимаются делами, — заметил он и огляделся. — Мы должны куда-нибудь удалиться, чтобы на нас так не смотрели.

— Я предполагаю, что у вас нет нечестных намерений, — недоверчиво заявила Дезире.

Незнакомец тихо рассмеялся.

— В этом нет необходимости. Со мной вы в такой же безопасности, как на коленях у Абрахама.

Но Дезире была настороже.

— Мы могли бы побеседовать с вами в моем отеле.

— Нет, — возразил мужчина. Он повернулся к бульвару. — Кафе лучше.

— Насколько я знаю, в арабские кафе не пускают женщин.

Он улыбнулся.

— Вы хорошо знаете наши нравы и обычаи.

Дезире наклонила голову.

— Шукран, — поблагодарила она на арабском языке. — Я умею ценить гостеприимство арабов.

— Тогда я приглашаю вас во французское кафе.

— Согласна.

Размеренными шагами незнакомец шел рядом с ней, и Дезире время от времени украдкой бросала на него взгляды.

Они подошли к кафе на бульваре, и незнакомец галантно придержал перед ней дверь. Ему явно были очень хорошо знакомы европейские обычаи.

Владелец кафе дружелюбно поприветствовал его как давнего знакомого. Тот наклонился и что-то прошептал ему на ухо, а хозяин кивнул и рукой указал на узкую лестницу, которая вела на верхний этаж.

Незнакомец повернулся к ней.

— Пойдемте, — пригласил он ее.

Поколебавшись, Дезире последовала за ним. Комната в верхнем этаже больше напоминала арабское кафе. Вместо стульев и высоких столов она была уставлена низкими диванами и плоскими столами, искусно изготовленными из латуни и темного дерева, окна были закрыты прорезными ставнями, и вокруг пахло благовониями и мятой. Хозяин кафе спешно принес кальян.

Незнакомец уселся на диван и указал ей на низкий диван напротив.

— Вы желаете чая или кофе мокко, мадемуазель?

— Чай, пожалуйста.

Кофе еще больше возбудил бы ее и без того беспокойно бьющееся сердце. Внешнее хладнокровие было обманчивым. Что этот мужчина хотел от нее?