Еще до того как Пеллегрю велел снова стрелять из пушек, все прекратилось. Нападавшие были уже за дюнами, вне пределов досягаемости.

Фебрез вместе с Пикаром стоял на сторожевой башне и глядел на поле битвы. Мысленно он подсчитывал, сколько могло быть нападавших. Пятьдесят из них расстались с жизнью, к этому надо добавить еще верблюдов. Вероятно, есть много раненых, которым пришлось отступить.

— Должно быть, их было около трехсот, — предположил Фебрез. — Откуда только они появились?

— Может быть, это то племя, в котором побывал Пеллегрю? — вставил Пикар.

Двое солдат погибли, четверо были ранены. Хуже всего было то, что признаки отравления усиливались. Чем выше поднималось солнце, тем сильнее мучились солдаты. Казалось, что у них начались галлюцинации, они шатались, больше не выполняли приказы, зрачки их были сильно расширены.

— Что за чертовщина? Не было ли мясо испорченным?

— Понятия не имею, — пробормотал Пикар с неудовольствием.

Как ему оборонять гарнизон, если его солдаты падают один за другим? Только горсточка офицеров ничего не ела. Хотя желудок Пикара ворчал, как голодный волк, он теперь не съест ни одного кусочка. Сам врач был настолько болен, что не мог даже разговаривать.

Фебрез про себя проклял героическое деяние Пеллегрю, которое повлекло за собой такое несчастье. Однако в данный момент ему оставалось лишь надеяться, что они дали голубым дьяволам должный отпор.

— Они приедут снова, — предположил Пикар.

— Тогда мы снова будем стрелять в них. Это не духи, это только варвары из пустыни. Сколько б они ни скрывались под своими голубыми тряпками, пули из ружья все равно достанут их. Прикажите остаться всем с ружьями наготове. Замените погибших и двигайтесь побыстрее.

Аркани сидел на своем мехари и смотрел на гарнизон. Никто не защищал направление с севера. Раздались глухие выстрелы пушек. На одно мгновение Аркани задержался. Обостренным взором он оглядывал все: оазис, пальмы, дюны, желтые здания гарнизона, слышал глухой шум атаки, доносившийся с юга. Ему стало дурно от того, насколько гадкими были эти люди. Они не останавливались перед тем, чтобы применять оружие против женщин и детей в войне, которая была несправедлива, как смерть труса. Этот гарнизон, эти чужие люди мешали, их необходимо было уничтожить.

С южной стороны еще раздавались выстрелы. Как и было запланировано, туареги нападали маленькими группами и снова отступали. Нападали с другой стороны и отступали, разделялись, вводя в заблуждение солдат и исчезая за дюнами.

Аркани довольно улыбнулся и перевел взгляд на своих воинов. Затем поднял меч.

Битва началась!

Глава 39

На сторожевых башнях застыли офицеры гарнизона, с напряженным вниманием оглядывая все стороны гарнизона. Солдаты находились на стенах. Было потрясающе тихо. Взгляд Пикара скользнул по пустыне. Мертвые лежали неподвижно, как убитые мухи на подоконнике. На одно мгновение Фебрезу показалось, что мертвецы внезапно поднимутся и кинутся на них. Пот заструился у него по лицу и спине, кровь зашумела в ушах. Он поковырял в них пальцем.

— Вы слышите? — спросил Пикар.

— Что? У меня гудит в ушах.

— Именно это гудение. Звучит, как...

Он не успел закончить фразу. Гудение за гребнями дюн перешло в оглушительный шум, идущий со всех направлений. Фебрез завертел головой. Потом увидел их. Офицер на часах барабанной дробью подал сигнал об опасности.

— Эти голубые шакалы окружили нас, — закричал он.

Действительно, голубые всадники были повсюду. Казалось, они вырастали прямо из песка, как каша, выплескивавшаяся из кастрюли. Они надвигались со всех сторон, как громадная горстка муравьев. Их было бесконечно много. Вся пустыня была полна ими, и их становилось все больше. Эта проклятая местность выплевывала их, как отродья из ада.

Фебрез выкрикивал приказы. Офицеры выкрикивали приказы. Один противоречил другому, и солдаты, парализованные от ужаса, только смотрели на открывшуюся им картину. Яркий свет бил в глаза и, казалось, пронзал мозг. Мгновение спустя на сражающихся гарнизона обрушился шквал копий, мечи рубили их тела.

Воины с севера беспрепятственно перебрались через стены в гарнизон, перерезали солдат во дворе, а потом широко раскрыли ворота. Всадники ворвались в них и напали на тех, кто еще оставался в живых. Началась давка, раздавались вопли умиравших, желтый песок непроницаемой стеной стоял в воздухе и закрывал солнце. Сверкали клинки. Песок на земле окрасился в красный цвет. Удар меча настиг полковника Фебреза. Он без звука свалился.

Горсточка солдат стояла посреди двора гарнизонов. Жалкая кучка с испуганными лицами. Они держали в руках ружья и целились в туарегов. Двор был усеян трупами солдат и туарегов.

Аркани поднял руку. Мгновенно военные действия прекратились. Затем аменокаль спрыгнул со своего мехари, не выпуская из рук ружье, хотя ни разу не использовал его. Оно и сейчас ему не понадобится. Через прорезь своего покрывала он оглядел выживших солдат. Некоторые из них явно испытывали муки отравления, другие были ранены. Аркани сразу узнал Пеллегрю: маленькие, узко поставленные глаза, не очень умный взгляд, хитро сжатые губы. Аркани видел, что ружье в его руках вызывает опасение у Пеллегрю, и его позабавила власть, которой обладало это оружие.

Аркани медленно подошел к нему.

— Я искал тебя, — сказал он на чистом, без акцента, французском языке.

Пеллегрю нервно моргнул маленькими глазками.

— Откуда ты знаешь, кто я такой?

— Знаю. Ты лейтенант Пеллегрю.

— Кто ты? — спросил Пеллегрю, едва ворочая языком. — Как тебя зовут?

— Мое имя ничего не скажет тебе. Оно только для моих друзей.

— А кто твои друзья?

— Те, кого ты убил.

— Ты говоришь по-французски. Ты один из них?

— Почему мне не быть одним из них? — ответил вопросом на вопрос Аркани.

— Если ты говоришь по-французски, тогда ты когда-нибудь снимал свое покрывало.

— Ты ошибаешься.

— Ты хочешь мести?

— Больше нет. Мы добились того, чего хотели. Гарнизона больше не существует.

— Вы возьмете нас в плен? — Для Пеллегрю это казалось хуже смерти.

— Нет, — ответил Аркани.

Лейтенант осмелился бросить взгляд в сторону. Полковник Фебрез был мертв. Большинство офицеров тоже. Одни солдаты были убиты, другие корчились в предсмертных судорогах. Не осталось даже горсточки солдат.

— Я хочу тебя, — произнес Аркани.

Пеллегрю уставился на него. Наступило молчание. Только песок, поднявшийся во время сражения, все еще стоял в воздухе. Струйки пота стекали по вискам застывшего от ужаса лейтенанта. Он бросил на Аркани полный ненависти взгляд.

— Давай бороться, как мужчины, — предложил Аркани.

Его глаза были прикованы к Пеллегрю, он отвел руку с ружьем в сторону, но пока не выпустил его. Пеллегрю тоже сделал движение, не спуская глаз с Аркани.

— Почему я? Каждый здесь сам за себя, — ответил он сдавленно.

— Я даю тебе шанс, хотя ты и не заслуживаешь его. Ты жалкий убийца.

— А ты всего лишь жалкий трус. Если ты и убьешь меня, у вас все равно нет шансов. Современная техника против вас. Комендант отослал телеграмму. Придут солдаты, тысячи солдат. У вас нет ни малейшей возможности выжить.

Ему даже удалось криво ухмыльнуться.

Аркани выпустил из рук ружье. С тихим глухим стуком оно упало на песок.

Пеллегрю видел это уголком глаз. Он не отрывал взгляда от Аркани и в то же мгновение поднял свое ружье. Ему не нужно было целиться. Аркани стоял так близко, что он попал бы в него в любом случае.

Однако еще быстрее рука Аркани выхватила красный меч. Пеллегрю услышал лишь легкий свист в воздухе и даже не почувствовал боли. На лице у него застыла растерянность, мгновение — и голова слетела с плеч и беззвучно упала в песок рядом с ружьем Аркани.

Глава 40