Через пять минут я уже сидела дома у негритянки. Еще через десять минут я болтала с мужиком. А еще через двадцать минут я сидела у бабуськи. Да… У нее дома я вспотела как от двухкилометровой пробежки. Бабуська надоедала мне щекотливыми вопросами о том, как меня зовут, как моя фамилия и, даже, где я живу. Я выкручивалась изо всей силы и старалась выдать слишком любопытной бабуське как можно меньше информации. Но потом, наконец, я придумала причину своего ухода и поспешно ретировалась. Я шла по улице и, утирая холодный пот, соображала, не выболтала ли я чего лишнего. Слава богу, нет! Я с очень счастливым видом прибыла в коттедж и прямо с порога заявила Андрею:

— Я буду очень рада, если мы завтра поедем к океану. А то живем в Бразилии и ни разу не искупались!

— Пожалуйста. Я не возражаю, — с облегчением сказал Андрей и послал меня готовить обед.

Я пожала плечами и пошла на кухню. Открыв холодильник, я увидела крокодильи яйца и сразу вспомнила о них. Я потянулась за сервелатом, но, к своему ужасу, задела одно из яиц. Оно упало и покатилось по полу, но не разбилось! Когда я подняла его, то не заметила ни одной трещинки! Я, конечно, удивилась, но потом опять забыла о них, потому как убежало молоко. А тут еще мокрая панама, которая сушилась на кухне, сорвалась с прищепок и шлепнулась прямо в кастрюлю с молоком.

Я стояла, бессильно опустив руки и не зная, за что вначале приняться. В конце-концов я выудила панаму из кастрюли, выжала ее и повесила повторно сушиться. Молоко я еще раз кипятить не стала — лень было. В общем, с обедом я провозилась около часа. Жутко усталая, я внесла поднос в комнату Андрея. Он очень обрадовался и тут же уничтожил больше половины содержимого подноса. Я не отставала. Меньше чем через десять минут с обедом было покончено.

Андрей сказал, что теперь-то он хоть недельку будет спокоен, да и я тоже. Я с кислой миной подтвердила его догадку. Мне было скучно. Хотелось, чтобы поскорей наступило завтра…

Вдруг на кухне раздалось шуршание! Я и Андрей бросились туда. Раздался грохот, как будто что-то свалилось с подоконника, и все стихло. Мы ворвались на кухню. Холодильник был распахнут, а на полу, словно кем-то выроненные, лежали крокодильи яйца. Я подняла и осмотрела их: ни одной трещины! Эта тайна сведет меня с ума! Но я все же положила яйца в холодильник и закрыла его. Андрей сказал:

— Что за странный преступник! Пытался украсть яйца! Кому они нужны?!

— Вполне возможно, что это из-за номеров, написанных на них, сказала задумчиво я.

Андрей, прикрыв глазки свои, переваривал сказанное мною. Я нервно поправила панаму, которую успела снять с лески еще по дороге на кухню и сказала:

— Знаешь, оставим эту тему. Неделя отдыха — это неделя отдыха, и пока она не истечет, пожалуйста, чтобы ни случилось, не приставай ко мне с глупыми вопросами! Знаю не больше тебя.

— Хорошо, — тоже довольно нервно согласился Андрей. — Но если к нам будут лазить каждый день…

— Не знаю, — устало сказала я. — Мне кажется, что панаме повредила стирка в молоке.

Видя, что я зациклилась на панаме, Андрей махнул рукой и пошел читать газетку. Я тоже махнула рукой и пошла скучать на улицу. Опять была жара. Кошмарная и жуткая. Я не успела ничего предпринять, как ноги сами принесли меня в соседний коттедж. И все мои благие намерения насчет недели отдыха рассеялись как дым! Я постучала.

— А-а-а… Это вы, Фекла Дымобрыжская! — ответили через некоторое время за дверью. — Заходите. Зачем пришли?

Я хотела сказать, что за новостями, но пересилила себя и нагло заявила:

— А здрасьте!.. Скажите, как правильно стирать панамы и как кормить молодых крокодильчиков.

— Ну-у-у… А откуда у вас крокодильчики?

— Нахожу я на берегу Парагвая два яйца. А на них номерки написаны. Принесла я их домой и тут же кроки вылупились… — рассеянно соврала я, следя за ее реакцией.

— Кормите мясом, рыбкой… — малость подумав, сообщила Элеонора. — А панаму советую стирать в воде, а не в молоке.

— А откуда вы знаете, что она упала в молоко? — подозрительно спросила я.

— Неужели не видно? Посмотрите сами.

Когда я посмотрела, мне стало стыдно, что я вышла на улицу. Я поспешно попрощалась и убежала в свой коттедж. Меня встретил Андрей со злобным выражением на лице.

— Скажи на милость, кто пытался открыть окно? — прямо с порога спросил он. — Пять минут назад выглядывал, ничего на внешней стороне стекла не было. Потом выглядываю еще раз, уже все исцарапано! Видимо, вырезать пытались.

— Ты что, глухой?! — рассердилась я. — Если стекло вырезали, шум-то должен быть?!

— Да дело в том, что как раз в эту минуту Джон свалил тумбочку, и мне пришлось с ней возиться. Посуда вываливалась и грохотала. Ничего слышно не было.

— Ну ладно, будем надеяться, что больше никаких недоразумений не будет. Давай ужинать.

— Давай, — успокоился Андрей.

Я пошла готовить. Вскоре после ужина Андрей решил, что пора спать, и лег. А я, переполненная мечтами об океане, вертелась колесом. Но вскоре сон одолел меня. Мне опять снился виндсерфер, но на нем был не Андрей, а я, собственной персоной! Я увидела свое испуганное лицо и панаму, которую срывал ветер…

Я проснулась в холодном поту. Возле меня стоял Андрей и ворчал:

— Чего ты орала: «Панама, панама!» Спать мешаешь.

— Извини, — сказала я и повернулась на другой бок.

Всю ночь меня мучили кошмары о всевозможных приключениях панамы: под утро мне приснилось, что панаму украли. Проснувшись, я заглянула в комнату Андрея. Он спал, тщательно закрыв уши ватой.

Я пожалела его и встала: проверить на месте ли панама. Панама была на месте. Потом я взглянула на часы и удивилась: двенадцать! Я разбудила измученного Андрея и, наскоро накормив его завтраком, потащила на автобусную остановку.

Народу было много. Полсотни граждан ухитрилось влезть в автобус, но остальным пришлось всю дорогу висеть на ступеньках.

Мы с Андреем оказались в числе висящих. Я уцепилась за очень прочно зажатого между двумя девками гражданина и любовалась окрестностями. Андрею повезло не так сильно. Гражданин ему попался не очень прочно зажатый, и поэтому, не подхвати я его, он упал бы вместе с гражданином. Но благодаря мне упал один гражданин, да и то внутрь автобуса. Там его зажали, и Андрей получил безопасность, уцепившись за его плечо. Мой гражданин не подводил, но мне приходилось заботиться, чтобы панаму не сдуло ветром.

Сложнее все было только на остановках. Очень многие висящие граждане не собирались сходить, а зато запихнутые внутрь автобуса выходили на каждой остановке, причиняя висящим неудобства. Так что при каждой остановке нам с Андреем приходилось выделывать сложные акробатические упражнения. Но в конце концов мы приехали на океан. Мой гражданин, прищемленный девками, не торопился сходить, и я имела безопасность при высадке. Андрей тоже.

— Ты ничего не потеряла?… — таковы были первые слова с трудом очухавшегося Андрея.

Я пожала плечами и стала смотреть, на каком из пляжей лучше. Пляжи были довольно одинаковые, и мы с Андреем пошли на первый попавшийся. Виндсерферы плавали на каждом метре. С них поминутно сваливались люди. Народу было столько, что никуда нельзя было впихнуться. Наконец мы нашли какое-то местечко, и я, не медля ни минуты, пошла купаться. Волнения почти не было. Отплыв метров на десять от шумящих детишек, я почувствовала себя лучше и легла на спину, поджидая Андрея и с интересом наблюдая, как он пробирается через массы детишек.

Когда он подплыл ко мне, я приветственно сняла панаму и занырнула так, что осталась одна рука, держащая ее. И занырнув, я так обалдела, что забыла вынырнуть. В голубой дымке сидели на камнях два человека в аквалангах. У одного было в руке яйцо с номерком!!! Опять яйца! Да когда же это кончится!..

Тут первым моим порывом было запомнить номер и вынырнуть. Воздуха осталось мало. Только я начала быстренько кумекать, на что записать номер, оба водолаза увидели меня и обрадовались, как будто в тридцатое измерение слетали! Один тут же попытался меня утопить. Я возмутилась и, лягнув его ногой, вынырнула.