В тот день появилась новая сестра, которую Луиза прежде не видела. У нее было приятное лицо и добрый голос. Задумчивая, она говорила медленно, и Луиза понимала все. Другая сестра либо не успевала, либо забывала произносить слова четко, поэтому Луиза никогда не знала, что происходит и что она должна делать.

Она обязательно скажет Клайву, чтобы он не дарил той сестре подарок, когда придет время выходить из больницы.

Когда придет время выходить…

Никто не хотел ответит Луизе, когда она сможет покинуть больничную палату. Доктор Леннокс просто сказал:

— Вы не должны беспокоиться, моя дорогая миссис Уилтон. На все требуется время.

Пожилая сестра ответила с присущим ей безразличием:

— Вы всегда так нетерпеливы, дорогая. Сколько вам лет? Двадцать один год? Господи, если бы мне был двадцать один, я бы заставила мужа подождать немного. Для этого еще достаточно времени.

Последней фразы Луиза не поняла, но она, должно быть, означала что-то смешное, потому что сестра помоложе захихикала и спрятала глаза.

Сам Клайв в свои редкие визиты вообще не брал на себя никакой ответственности.

— Это не в моих силах, дорогая. Ты должна доверять врачу.

— Клайв, я не могу оставаться здесь месяцы и годы…

— Ты и не должна. Глупенький ангелочек. Вспомни, ведь тебе еще повезло, что ты осталась в живых.

Повезло? Все так часто говорили ей об этом. Луиза полагала, что должна верить им. Но откуда они знали? Очутиться на небесах могло быть гораздо лучше, чем лежать на больничной койке неделю за неделей, ждать Клайва или писем от него, вглядываться в его лицо, прислушиваться к изменениям его голоса и доводить себя до изнеможения мыслями о том, насколько она могла ему доверять.

Новая сестра, очевидно желая подбодрить ее, сказала, что доктор Леннокс очень ею доволен.

— Он сказал, когда я смогу вернуться домой? — нетерпеливо спросила Луиза.

— Он сказал, что некоторое время, проведенное дома до следующей операции, могло бы пойти вам на пользу, но это зависит…

— Зависит?

У сестры был немного взволнованный вид. Она как будто испугалась, что сболтнула лишнее.

— Ну, это зависит от ваших домашних обстоятельств, миссис Уилтон.

Довольно спокойно Луиза заметила:

— Вы имеете в виду, захочет ли этого мой муж или нет?

— О, миссис Уилтон! — девушка была потрясена. — Что вы такое говорите? Он же обожает вас. Это все знают. Посмотрите на цветы. Каждый день свежие. И письма. Знаете, у меня и сейчас есть для вас письмо. Я оставлю его вам, когда сделаю все, что нужно. Оно поднимет вам настроение.

Эта девушка была добра. Луиза решила попросить Клайва купить ей браслет. Звенящий золотой браслет. Молоденькие девушки любят все, что звенит. Она сама любила такие вещи. И она тоже была молода. Ей только двадцать один.

Клайв не будет возражать против браслета, раз он предназначен кому-то другому. Только ей он не разрешал носить украшения. По крайней мере такие, которые надевают напоказ. Наряды настоящей леди никогда не должны бросаться в глаза. Но ему, казалось, нравилось любоваться подобными вещичками на других женщинах.

— Так не больно, да? — сестра постоянно что-то говорила, чтобы отвлечь Луизу от боли. — Вы быстро поправляетесь. Муж не узнает вас. Когда он приезжает?

— Я не знаю. У него важная выставка в Лондоне. Если она окажется удачной, то продлится еще некоторое время.

Упорная и сосредоточенная работа седлала английский язык Луизы совершенным. Ей только следовало всегда помнить о том, что говорить надо медленно. От этого фразы казались обдуманными и весомыми.

— Ему очень хочется, чтобы выставка имела успех, — добавила она.

— Но что бы ни делал ваш муж, все обязательно должно оканчиваться успехом, правда? Он именно такой человек.

— Да, он очень тщеславен, — пробормотала Луиза.

— Какая захватывающая жизнь вас ждет, когда вы поправитесь. Мне так хочется встретить кого-нибудь, похожего на вашего мужа. Где вы познакомились с ним, миссис Уилтон?

— В Риме. Был очень жаркий день, — Луиза улыбнулась воспоминаниям. — Мы оба гуляли в садах Боргезе. Клайв пригласил меня выпить кофе.

— Вы хотите сказать, что познакомились на улице?

— Разве это плохо?

Какое-то мгновение Луиза была счастлива. Она вспомнила тот сияющий день и англичанина, который не сводил с нее горящих глаз. Луиза была очень молода, грустна и одинока. Ей хотелось поговорить с кем-нибудь, и какая удача, что первый мужчина, который заговорил с ней, оказался так мил и искренен. Луиза не могла поверить, что это происходит наяву. Все было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— В вашем случае это, кажется, неплохо, — ответила сестра. — Более счастливого конца и не придумаешь. Если у него, конечно, не было привычки подбирать хорошеньких девушек. Не смотрите на меня так, миссис Уилтон, я только пошутила.

Луиза заставила себя улыбнуться. Не было смысла рассказывать этой милой сосредоточенной девушке о том, как обстояли дела сейчас. Она должна лишь помнить о том, что вышла замуж слишком молодой и слишком невинной. Становясь старше, она могла бы удачнее справляться с трудностями. Она бы научилась больше доверять Клайву или, как это делают мудрые женщины, закрывать глаза. Она сумела бы избавиться от этого постоянного страха, который висел над ней. Об этом, по крайней мере, можно было мечтать, но представить себе, что Клайв возьмет ее в Лондон и посвятит в дела, Луиза не могла.

— Ну вот и все, — коротко сказала девушка. — Остался еще один раз. — Она собирала свои вещи и готовилась уходить.

Луиза схватила ее за руку.

— Сестра, скажите мне правду. Я сильно изменилась?

— Я не видела вас до того, как вы заболели, миссис Уилтон. Но я полагаю, что нет. Вы, конечно, сильно похудели, но это поправимо.

— Я выздоровею? Это действительно так?

— Так говорит доктор Леннокс. Я лично это слышала.

Глаза Луизы наполнились слезами. Она была до глубины души благодарна этой милой девушке с таким очаровательным нежным лицом. Она обязательно попросит Клайва купить ей браслет. Настоящую хорошую вещь. Как тот, который кто-то оставил возле раковины в туалете ресторана, и вернулся с криком как раз в тот момент, когда Луиза взяла его в руки. Она всегда помнила о нем. Но Клайв остался безучастен к ее рассказу и сказал, что предпочел бы увидеть на ней красивую брошь, которую он, конечно, купил ей, и которую она, конечно, надела, чтобы доставить мужу удовольствие. Но Луизе брошь показалась грубоватой и старомодной.

— А теперь я оставлю вас наедине с письмом, — сказала сестра. — Думаю, в нем говорится, что вам муж скоро приедет.

— Может быть, он пишет, что я могу вернуться домой, — прошептала Луиза, достаточно тихо, чтобы сестра ее не услышала. Она не могла позволить себе признаться кому-нибудь в своей уверенности, что Клайв не хочет ее возвращения домой.

Письмо начиналось обычными для Клайва словами.

«Дорогой Ангел!

Когда ты получишь это письмо, надеюсь, ты будешь чувствовать себя гораздо лучше и счастливей, чем когда я видел тебя в последний раз. Доктор говорит, что нет причин для расстройства, поэтому будь хорошей девочкой и верь ему. Я посылаю тебе несколько книг, которые, надеюсь, поднимут тебе настроение. Одна из них — новая книга о Риме, но не позволяй ей будить в тебе желание вернуться на родину. Выставка имела успех, хотя мне не удалось продать то количество картин, на которое я рассчитывал. Но важно то, что о ней говорят. Я уже присмотрел большую галерею на Бонд-стрит, но здесь требуется терпение.

Мне очень жаль, что работа так задержала меня в Лондоне. Выставка закрывается на следующей неделе, и тогда я смогу надолго вернуться домой. Я буду иметь возможность навещать тебя каждый день, если только мои визиты не заставят тебя грустить, как это было прежде. Это делает нас обоих несчастными. Мне кажется, будет лучше, если я буду подальше. Но я уже писал об этом раньше и уверен, что сейчас ты будешь чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы верить и мне, и врачу, и всем остальным.