Значит, это была плата за браслет. Он подарил ей его не из любви и признательности. Лицо Луизы стало каменным.

— Ты говоришь про Ганса, да?

— Ганс — мой друг. Я не хочу слышать то, что ты о нем говоришь.

— Но я ничего не сказала.

— Прошу прощения. Ты только намекнула. Но это тоже плохо. Если ты его не любишь, то это еще не причина говорить, что он чудовище.

— Зачем ему понадобилось писать портрет Мег? — спросила Луиза. — Куда делась Дженни?

— Я узнал. Она в Лондоне.

— Ты узнал?

Клайв одарил жену широкой ослепительной улыбкой. Такой, какой он очаровал ее в садах Боргезе. Казалось, это было так давно, в другой жизни.

— Дорогая, Дженни для меня ничего не значит. Я достаточно часто тебе об этом говорил. Но я действительно знаю, что она в Лондоне, и это правда, что она уехала из-за ссоры с Гансом. Перестань волноваться о ней. Что она для тебя? Когда-то ты ненавидела ее, потому что думала, что я за ней ухаживаю.

— А разве нет? — прошептала Луиза.

— Только по-дружески, а этого женщины понять не могут. Милая моя, неужели мне опять надо начинать убеждать тебя в том, что ты единственная женщина на свете, которую я люблю? Чем скорее я увезу тебя из Англии обратно в твою солнечную страну, тем лучше. У меня огромная надежда, что девушка, в которую я влюбился там, вновь окажется рядом со мной. Так и будет, правда, радость моя!

Луиза поиграла браслетом. Его прохладное прикосновение наполнило ее чувственным наслаждением. Она была сосредоточена только на нем и нежном страстном лице Клайва. Он действительно говорил то, что думал. Она была уверена в этом. Она забудет Дженни и Мег и странную опасность, которую таил в себе Ганс, и свои грядущие мучения в больнице. Она будет думать только о солнце, освещающем оливковые деревья и старые дома. Она будет вспоминать любимые звуки своего родного языка.

— Ты в самом деле хочешь этого? — спросила она Клайва. — Ты сдержишь свое обещание? Даже если следующая операция не оправдает наших надежд?

— Я сдержу свое обещание, если ты, в свою очередь, сдержишь свое. Больше никаких глупых разговоров.

Луиза кивнула. Клайв нежно поцеловал ее, а затем еще раз, долгим и теплым поцелуем. Он впервые целовал ее так после аварии. После того, как Клайв ушел, Луиза еще долго лежала без сна в постели, вспоминая пережитое наслаждение. Но, прежде чем она заснула, к ней вернулись ее сомнения.

Почему он не подарил ей такую простую вещь, как золотой браслет, который ей очень хотелось, раньше? Он прятал его от нее, потому что надеялся, что она не выдержит приступа клептомании и ему удастся выудить у нее любое обещание?..

Слезы еще текли у Луизы по щекам, когда она наконец уснула.

На следующее утро Лена передала Мег конверт, который, как она сказала, оставил для нее мистер Сомерс. Он хотел увидеть ее, но Лена сказала ему, что мисс Берни занята с мистером Уилтоном. Ее нельзя беспокоить.

Удлиненное лицо Лены, как всегда, выражало недовольство. Но она была честной, что было известно Саймону, и выполнила его поручение.

В письме оказалась вырезка из местной газеты. Она называлась «Загадочная находка» и сообщала следующее:

«В прошлый вечер двое школьников сделали странное открытие в заросшем котловане в десяти милях от Мейдстоуна. То, что они сначала приняли за тело, оказалось не страшнее, чем манекен, который используют портнихи. Происхождение находки, а также причины ее попадания в котлован остаются неизвестными. Может быть, какая-нибудь домашняя портниха, слишком растолстев, отчаялась и решила избавиться от напоминания о своей когда-то стройной фигуре? Или кто-то просто освобождал чердак? Мы предполагаем быть более аккуратными с такого рода мусором».

Внизу Саймон написал только: «Сумасшедшая мисс Берт? Или я еще хуже?»

Как только у Мег появилась возможность, она помчалась в магазин Саймона.

— Вы с ума сошли, Саймон. Почему вы говорите такие странные вещи?

Саймон приветливо улыбнулся. На лице было только удовольствие.

— Это единственный способ заставить вас прийти ко мне.

— Но, Саймон, вы, должно быть, шутите. Вы не можете верить в такие фантастические вещи.

— Это фантастично, не правда ли? Но это может объяснить странную неподвижность мисс Берт. Гансу надо было посадить ее в машину, как сказала соседка, которая предложила свою помощь, но Ганс отказался и заверил, что справится сам. Если бы это была настоящая мисс Берт, которая не хотела садиться в машину, как бы он справился без посторонней помощи? Но портновский манекен, на котором было надето старое черное пальто и шляпа, другое дело. Это требует напряжения нервов, но не физической силы.

Мег побледнела.

— Тогда где же мисс Берт? Она не в комнате, потому что дверь туда широко открыта, а кошка постоянно сидит в мастерской.

— Вы хорошо играете? — спросил Саймон.

— Играю? Что вы теперь от меня хотите?

— Вы можете в течение некоторого времени говорить чужим голосом?

— Да, с легкостью. Я всегда играла какие-нибудь эксцентричные роли в школьных спектаклях.

— От вас сейчас этого не требуется. Я просто хочу, чтобы вы позвонили Гансу и сказали, что вы сестра мисс Берт из Норфолка. Скажите, что мисс Берт прекрасно доехала, что с ней все в порядке и она счастлива. Что-нибудь вроде этого. Прислушайтесь к его реакции.

— Но Саймон! — прошептала Мег. — Если вы думаете — что бы вы там ни думали — почему бы вам не сообщить в полицию?

— О манекене в котловане? Они подумают, что я брежу. Кстати, как дела у Уилтонов?

— Хорошо. Кроме подводных течений, конечно. У меня такое чувство, будто Луиза боится собственной тени, но я не знаю почему. Клайв обещает увезти ее в Италию после следующей операции. Я надеюсь, что она будет удачной, потому что тогда она опять станет красивой. Она так переживает об этом. Мне кажется, что единственное, что ей необходимо для счастья, это опять стать красивой.

— Италия, — задумчиво протянул Саймон. — Интересно, почему?

— Наверное, потому что Луиза хочет поехать туда. Это сделает ее счастливой.

— Неужели вы когда-нибудь думали, что Клайв Уилтон может поставить такую незначительную вещь, как счастье жены, выше своих интересов?

— Что вы предлагаете? — теряя терпение, спросила Мег.

— Дорогая Мег, если бы вы вышли за меня замуж, то захоти вы, я отвез бы вас на Южный полюс. Но мы говорим о Клайве, самом холодном и амбициозном человеке из всех, кого я встречал. Если он везет Луизу в Италию, то это больше нужно ему, чем ей.

Мег села в старое пыльное вращающееся кресло.

— Я сдаюсь. Я думаю, мне надо вернуться в Лондон.

— Зачем?

Мег широко открыла глаза.

— Вы говорите сейчас обо мне, не о Гансе или Клайве, не о Луизе или Дженни или манекене, которого называли мисс Берт?

— Я бы говорил о вас все время, если бы вы позволили. К чему вы можете вернуться в Лондон? Другая работа, менее загадочная, но гораздо более скучная? Кто-то вас ждет? Скажите мне. Я хочу знать.

— Помимо моей воли. — Мег не могла сдержаться. — Меня никто не ждет.

Саймон внимательно посмотрел ей в глаза.

— Это делает вас несчастной?

Так ли это было на самом деле? Мег обнаружила, что думает о Дереке, как думают о старых, давно забытых друзьях. Она не чувствовала никакой горечи. Как долго могли бы продолжаться их отношения, если она, сама того не желая, использовала его только как объект любви, потому что это необходимо было иметь девушке? Но мысль о полном одиночестве была не из приятных.

— Я могу справиться с этим, — тихо ответила Мег.

Саймон взял ее руки в свои.

— Вы можете попробовать сделать со мной то, что Дженни пробовала сделать с Гансом. Я более отзывчив, чем он.

— О, Саймон, будьте серьезны! Сейчас неподходящий момент. Нам надо подумать о других вещах.

Прежде чем ответить, Саймон неожиданно поднял Мег на руки и прижал к себе.