— Разумеется, — кивнул Дитрих.

— Пойдем, дорогой. — Патриция взяла его за руку и потащила наверх.

Она точно знала, о чем будут разговаривать в гостиной, когда они с Дитрихом уйдут.

— Вот моя комната. Я бы с радостью отселила тебя в отдельную, но это против правил игры. Так что располагайся, но не забывай, что ты в гостях. Вещи можешь повесить в шкаф, там хватит места. Кровать достаточно широкая, чтобы мы на ней не встретились. Я в душ, — выпалила Патриция.

Подавленность сменилась азартом. Ее снова несло течением по реке (она надеялась, что не к водопаду), она гнала на двухстах милях в час по шоссе и не знала, прямая ли это дорога… Но это было весело. И сама Патриция чувствовала себя снова веселой и злой.

Она приняла душ и переоделась, пока Дитрих был в ванной. Красный костюм подходил для торжественного появления, но для домашнего ужина нужно было что-то другое. Она выбрала черное вязаное платье с высоким горлом и рукавами-перчатками.

Дожидаться ужина в спальне в компании Дитриха ей не очень хотелось, поэтому она спустилась вниз.

— Доченька! Ну расскажи нам! Что это за парень? — Роберт и Аманда, наверное, дожидались ее в гостиной и тут же набросились с вопросами.

— О, он замечательный. — Патриция поначалу собиралась говорить о Дитрихе, томно прикрывая глаза и улыбаясь, что свойственно страстно влюбленным женщинам, но потом передумала: это было бы для нее слишком неестественно. Поэтому она говорила со своими обычными, немного даже небрежными интонациями.

Далее последовало изложение сочиненной в самолете легенды.

Ей верили.

— Так вы собираетесь пожениться? — не веря своему счастью, уточнила Аманда. Неужели и ее дочку заметили боги любви и брака?

— А-а… Да. — Патриция кивнула. — Точнее, пока только очень хотим, и рано говорить о конкретной дате…

Ее поздравляли. В глазах Аманды блестели слезы радости, и Патриция подумала, что, возможно, и стоило так солгать, чтобы осчастливить родного человека…

Патриция услышала звук проворачиваемого в замке входной двери ключа, и этот звук был для нее подобен трубам архангелов. Она агрессивно улыбнулась: теперь посмотрим, кто кого!

— Пат! — Первой вошла Кэтрин. — Привет! Как здорово, что ты вернулась!

— Ого! — Алекс обрадовался не меньше.

— Приветствую. — Эрик едва улыбнулся.

Когда на светском приеме сталкиваются старые враги, они улыбаются, наверное, так же. Он мельком посмотрел ей в глаза, видимо, прочел там ответ на какой-то свой вопрос и отвел взгляд.

У Патриции в груди что-то сжалось. Теперь ей хватало сил, чтобы смотреть Эрику в лицо. Безмолвный вызов. Он же вел себя так, будто на ее месте — черная дыра.

— Патриция приехала не одна, — распираемая гордостью, сообщила Аманда.

— А с кем? — Алекс отвлекся от того, что строил сестренке веселые рожи: старая традиция.

— С любимым мужчиной. — Губы Патриции сложились в улыбку, а глаза неотрывно следили за мимикой Эрика. Он слегка вздрогнул и, кажется, нарушая какое-то свое правило, поднял на нее растерянный взгляд. Она продолжала улыбаться. Она заметила легкое движение уголка его рта — горькое — и как он повел бровью. — Я вас представлю, когда он спустится.

— Вот это да… — протянул Алекс. — Это не шутка?

— Ни в коем случае. Это мой бывший романтический секрет.

— Возможно, не последний, который нам приготовила Патриция, — вырвалось у Эрика. Он попытался подать это как шутку, а не как насмешку.

— Тогда нам нужно подготовиться к важному моменту. Пошли, Кэтти.

— Да, милый…

Так. Ему не все равно… Джессика, я тебя обожаю! Патриция поняла, что, по предварительным данным, одержала победу в этом маленьком сражении. Но впереди целая война.

Эрик ушел вслед за Кэтрин и Алексом. Ужин напоминал театральное представление. По сути он и был театральным представлением. Патриция чувствовала себя режиссером-гением, который заставляет людей играть нужные роли, не ставя их в известность о своих намерениях.

Дитрих блистал. Рубашка цвета графита и узкие джинсы подчеркивали все достоинства его фигуры. Выглядел он, как принц из современной сказки или романтической комедии. Он шутил, с восторгом рассказывал о том, как ему повезло встретить Патрицию, которая вернула ему веру в простое человеческое счастье… Он говорил:

— Солнышко, передай, пожалуйста, соль.

И нежно гладил ее по руке, когда она выполняла просьбу.

Аманда и тетя Кэт смотрели на него влюбленными глазами. Алекс — с интересом и одобрением. Кэтрин — просто доброжелательно, и это было странно, ведь его появление должно спутать ей и ее любовнику все карты.

Эрик, который уступил место рядом с Патрицией ее обнаружившемуся жениху и сидел теперь напротив, избегал встречаться взглядом с Патрицией, но пристально следил за Дитрихом. На лице его застыло холодное, враждебное выражение, однако никто не обращал на это внимания.

На тетю Кэт снизошло вдохновение, и она рассказывала, как представляет себе идеальную свадьбу:

— И вот — танец молодых. Голубки танцуют, а сад весь украшен белыми гирляндами…

— Из цветов, банкнот и банковских чеков — не правда ли, было бы оригинально? — Эрик изогнул бровь.

— Зачем чеков? — не поняла тетя Кэт.

— Цветы — это же не просто украшение, а пожелание красивой жизни и долгого цветения чувств. Нужно же пожелать новобрачным еще и много денег. — Эрик немного исподлобья смотрел на Дитриха.

— Ну, не-е-ет, чтобы жили богато, нужно…

И дальше в том же духе. Выходя из столовой после ужина Патриция заметила, как Алекс похлопал Эрика по плечу, но ничего не сказал. Не просто дружеский жест — выражение сочувствия.

— Алекс, как тебе мой выбор? — Она догнала их и взяла брата под руку. Ведьма, которая живет в каждой женщине, внутри нее хохотала, носилась зигзагами и кувыркалась на метле.

— Хочешь услышать мнение старшего братца? — Он взъерошил ей волосы, чем, впрочем, не сильно повредил прическе в стиле «ну не было у меня времени причесаться, не было!».

— Ага!

— По-моему, отличный парень. Главное, чтобы он сделал тебя счастливой. Похоже, у него есть все шансы…

— А ты что думаешь, Эрик?

— А я ничего не думаю, у меня голова болит. Да и не мое это дело. Кроме того, я не сужу о малознакомых людях.

Алекс с удивлением воззрился на друга, который едва сумел смягчить резкость первой фразы. Патриция внутренне ликовала. А еще глубже в душе — плакала, сама не зная отчего.

Поздно вечером от Алекса поступило предложение поехать куда-нибудь потанцевать. Патриция была в кураже, поэтому не замечала усталости и с радостью согласилась. Дитрих, соответственно, тоже выразил величайшее удовольствие по этому поводу.

— Знаешь, что я тебе скажу? — Патриция осматривала гардероб в поисках подходящего к случаю и настроению наряда.

— Что? — отозвался Дитрих, который лежал на кровати, заложив руки за голову.

— Что я была бы рада сама поверить в ту сказку, которую мы с тобой разыгрываем. Идеальные отношения, — задумчиво пробормотала Патриция, вертя в руках черную блузку-сетку с вышивкой.

— Я же говорил, что ты будешь довольна. Кстати, этот парень, Эрик, похоже, сильно на тебя запал.

— С чего ты взял? — Патриция постаралась, чтобы ее голос звучал как можно более безразлично.

— Он ненавидит меня.

— Громко сказано.

— Да брось. Ты же сама все слышала. И видела, как он на меня смотрит.

— Может, у него голова болит?

— Ой, не шути так, это не смешно. Правда, он злился ужасно. И это было заметно. Он, часом, не твой бывший?

— Нет… — Патриция задумалась, но пришла к выводу, что их отношения вовсе не подходят под такое определение.

— Ну, значит, считал, что у него есть шансы. — Дитрих перевернулся на бок.

— Он спит с Кэтрин.

— Что?! Она же помолвлена…

— Да. С его другом. И все равно.

— Я бы ни за что не догадался.

— Я тоже, пока не застала их.

— Прямо в постели?! А почему она до сих пор тут с твоим братом?