Краткое сообщение о том, как в 1667 году «враг, войдя через Пуэрто-де-Кавальос, ограбил и сжег город Сан-Педро», содержится в письме ойдора Гватемалы дона Хуана де Гарате-и-Франсиа королю (это письмо датировано 20 мая 1668 года).
Опустошив Сан-Педро, флибустьеры упаковали добычу в мешки, после чего подожгли город и двинулись назад к побережью Гондурасского залива. Вернувшись в Пуэрто-Кавальо, они узнали, что их товарищи поймали двух индейцев-рыбаков. Последние сообщили, что на «реку Гватемалу» (в залив Гватемала) должна прийти большая урка из Испании. На общем совете было решено снарядить два каноэ и отправиться в Гватемалу, чтобы там подкараулить упомянутое судно. Ждать пришлось долгих три месяца. Все это время пираты крейсировали в окрестных водах, занимаясь ловлей рыбы и черепах, а также совершая вылазки к побережью Юкатана.
Наконец разведчики принесли радостную весть о появлении испанского корабля. Его водоизмещение оценивалось в 700-800 тонн. Подняв паруса, разбойники поспешили к месту разгрузки урки. Эксквемелин рассказывает: «Пираты приготовились к штурму и одновременно спустили на воду маленькие суда, чтобы перехватить шлюпки, которые должны были переправить через поток наиболее ценные товары — кошениль, серебро, индиго. Большой корабль был оснащен всем необходимым для обороны. Внимательно приглядевшись, пираты, залегшие на берегу, насчитали на нем сорок две пушки и приметили, что вся команда из ста тридцати человек хорошо вооружена (по данным Шарлевуа, экипаж урки насчитывал не более 70 человек. — В. Г.). Олоне решил атаковать испанца, несмотря на то, что на его корабле было всего двадцать восемь пушек. Но испанец его встретил так, что Олоне был вынужден отступить, а вместе с ним и тот корабль, который его сопровождал. Но в то время пока они сражались, под прикрытием густого дыма к испанскому кораблю подошли четыре пиратских каноэ. Эти пираты влезли на борт и захватили судно. Добыча оказалась небольшой — гораздо меньшей, чем пираты предполагали: корабль успели разгрузить, так как на борту узнали о появлении пиратов. Захватили пятьдесят связок железа, пятьдесят тюков бумаги, большую партию бочек с вином и разную рухлядь.
Олоне собрал всю свою флотилию, чтобы решить, стоит ли им идти в Гватемалу. Некоторые поддерживали его, большинство же оказалось против. Недовольных было больше потому, что значительную часть команды составляли люди, не приученные к пиратским походам. Они полагали, что стоит им выйти в море, и реалы посыплются, как листья с деревьев. Учуяв, что это далеко не так, новички пожелали вернуться восвояси. Но те, кто лучше них познал жизнь, ответили им, что они готовы помереть с голоду, лишь бы только не возвращаться домой без денег».
Тем не менее большая часть флибустьеров не пожелала идти в Гватемалу. Люди Моисея Воклэна, снарядив корабль, взятый близ Пуэрто-Кавальо, решили отправиться назад на Тортугу, чтобы искать удачу в ее водах. Видя, как обстоят дела, то же решил сделать и Пьер Пикар. Воклэну, однако, не повезло — его корабль налетел на рифы. Спас потерпевших кораблекрушение шевалье Филипп Дюлесси, направлявшийся в Гондурасский залив на снаряженном во Франции 30-пушечном корсарском фрегате. У Дюплесси имелся каперский патент, выданный герцогом де Бофором специально для набегов на подданных испанской короны в Новом Свете. Отправившись в воды Кубы, шевалье Дюплесси вступил там в сражение с испанским кораблем и погиб. Воклэн занял вакантное место капитана и вскоре овладел у берегов Кубы флейтом водоизмещением от 400 до 500 тонн, в трюмах которого находился груз какао. Этот приз он повел на Тортугу, куда хотел доставить также тело погибшего шевалье. 25 ноября 1668 года Воклэн встретился в море с корсарским судном, которым командовал капитан Франсуа Больё из Руана (он, как и покойный шевалье Дюплесси, имел каперское свидетельство от герцога Бофора). Последнее известное нам упоминание о Воклэне встречается в документе, датированном 1670 годом; ветеран флибустьерского промысла вместе с капитаном Филиппом Бекелем участвовал в составлении подробного отчета о Юкатане и Гондурасе для вице-адмирала графа д'Эстре.
Что касается Пьера Пикара, то он, покинув Олоне, пошел вдоль побережья Центральной Америки в Коста-Рику, высадился там наберег и совершил набег на город Верагуа. Несмотря на отчаянное сопротивление испанцев, город был взят и разграблен. «Пираты захватили часть горожан в плен, — сообщает Эксквемелин, — и доставили их на корабль, но добыча досталась им небогатая: население в тех местах бедное и занято на рудниках. Там есть несколько золотых приисков, на которых трудятся рабы… Пираты захватили не то семь, не то восемь фунтов золота. После этого они решили, что лучше всего отправиться в город Нату, на побережье Южного моря [Тихого океана]; там есть чем поживиться: ведь в городе живут хозяева тех рабов, которые трудятся в Верагуа. Однако они все же побоялись пойти туда — уж больно много испанцев жило в Нате».
В последующие годы капитан Пикар участвовал в экспедициях англичанина Генри Моргана (в 1669 году — в набеге на Маракайбо и Гибралтар, а в 1670-1671 годах — в знаменитом походе на Панаму), о чем мы расскажем отдельно.
Глава 38
Злой рок капитана Олоне
Вернувшись к побережью Гондураса с тремя сотнями пиратов, разместившимися на борту захваченного у испанцев корабля, Олоне хотел догнать суда Воклэна и Пикара, но его трофей оказался слишком тяжелым и неповоротливым и не мог двигаться подобно другим, более легким, судам. Кроме того, из-за большого количества едоков у него вскоре закончился провиант, «и в поисках пищи пираты должны были держаться недалеко от берега; они убивали обезьян и всех зверей, какие только попадались».
С трудом продвигаясь в восточном направлении, флибустьеры достигли мыса Грасиас-а-Дьос, затем, повернув на юг, пошли к островам Маис (Корн-Айлендс) и Лас-Перлас, расположенным у побережья Никарагуа. В этом районе корабль Олоне неожиданно налетел на риф. Вся команда тут же сошла на берег, забрав с борта пушки и тяжелые предметы. Однако эти меры не помогли — корабль не удалось снять с рифа. Проклиная свою судьбу, разбойники разобрали судно на части и приступили к строительству баркалоны — длинной барки.
Рассказывая об островах, на которых очутились потерпевшие кораблекрушение пираты, Эксквемелин пишет:
«Оба острова населены людьми, которых вполне уместно назвать дикарями. С ними еще ни разу не заговаривал, ни один христианин, и никто не видел их жилищ. Некоторые из европейцев жили на этих островах по шесть или семь месяцев и ни разу не встречали никаких построек. Эти индейцы отличаются крепким телосложением, очень хорошо бегают и ныряют. Однажды они подняли якорь пиратского судна, который весил добрых шестьсот фунтов и зацепился за подводный камень. Оружие у них сплошь деревянное, железа нет; наконечники стрел они делают из зубов акулы. Их луки не отличаются от луков других индейцев, но дротики значительно длиннее. На этих островах встречается много разнообразных растений и фруктов: бататы, бананы, ананасы и многие, многие другие… Однако близ полей нет никаких жилищ. Говорят, эти индейцы — людоеды.
Когда Олоне добрался до тех мест, один из его людей пошел в лесок в сопровождении испанца. Оружия у них не было, у пирата был лишь один пистолет. Только они углубились в лес мили на полторы, как на них напала толпа индейцев; француз-пират выстрелил и пустился наутек, но испанец быстро отстал, потому что бегал плохо. Пират довольно быстро добрался до берега и стал поджидать товарища, но тот все не появлялся. Спустя немного времени в лес отправилось десять или двенадцать отлично вооруженных пиратов. Тот француз тоже пошел с ними и любопытства ради привел на то место, где видел индейцев. Наконец они набрели на поляну, где индейцы развели огонь, и обнаружили пропавшего испанца — он был уже наполовину зажарен и одна рука почти съедена Как только пираты увидели все это, они тотчас же устроили охоту на индейцев и захватили четырех женщин и пятерых мужчин. Пираты привели их на берег и позвали своих индейцев, чтобы допросить пленников (индейцы из пиратского лагеря тоже были из этих мест), но толку из этого не вышло. Пираты показали им кораллы, нож и топор. Индейцы их взяли. Словом, пираты обошлись с ними весьма по-дружески, дали табаку и предложили выпить, но те не пожелали ни есть, ни пить… Пираты убедились, что индейцы очень напуганы, и дали возможность им убежать, задарив всевозможными безделушками».
