Настя почувствовала, что краснеет. С чего бы? Ничего ведь не произошло. Поцелуй – и тот не состоялся.

Тома понимающе кивнула.

– Я к тебе с другим.

Только сейчас Настя заметила, что на углу, перед поворотом к выходу из корпуса, топчется Ксюха. Ее длинная русая коса еще больше растрепалась. Виновница дневного шума прятала глаза и вообще вид имела потерянный.

– Я свою Машку забирала из изолятора, – говорила между тем Тома. – Меня попросили довести до корпуса твою красавицу.

– Спасибо. – Настя не знала, что делать дальше. Надо было как-то осторожно ввести Ксюху в отряд.

– Машка хочет с тобой поговорить.

А может, правда не торопиться? Отвести Ксюху в сторону, побеседовать. Если она склонна к суициду, то надо посоветоваться с психологом, следить за поведением…

– Я поговорю. – Настя уже была вся в мыслях о предстоящей работе.

– Вот, Маша, это Настя, – склонилась Тома к пришедшей с ней маленькой девочке.

Маша? Так вот о ком она! Это была та самая кнопка, что так боится вожатых. Особенно старших вожатых.

– Я вас оставлю. Ты Машу потом приведешь? – Тома переложила ладошку девочки из своей руки в Настину.

– Конечно! – А что она еще могла сказать?

Пальцы у Маши были холодные и вздрагивающие.

Тома не уходила, изучая грязный линолеум на полу.

– Да! – произнесла она медленно. – Вовка сказал, что у тебя умерла бабушка, но ты отказываешься ехать домой. Если тебе не хватает выходных, возьми мои. Я могу подменить, пару дней поработать на отряде.

– Спасибо.

Настя отрицательно помотала головой. Странно, что ее все спроваживают из лагеря.

Тома ушла, и Ксюха наконец отклеилась от угла.

– Ну, что? – начала Настя.

– Ничего, – фыркнула первая красавица отряда. – Толмачев велел передать тебе спасибо за мое чудесное исцеление. Как у тебя это получилось?

На этот вопрос Настя ответа не знала.

– Я потомственная ведьма, училась у бабушки всяким заговорам, – вздохнула она, мало веря в то, что говорит. Это была пустая отговорка. Впрочем, Настю она успокаивала.

Хорошо, что сама Ксюха спокойно восприняла невероятно быстрое заживление раны. Вот что Интернет и телевизор с детьми делают – они и правда верят, что волшебники живут за углом. У Насти же до сих пор руки дрожали, а в памяти вставал запах паленой веревки.

– Что говорит Вера?

– Говорит, что мазь с антибиотиком так быстро не действует, а я симулянтка.

– Она же сама видела рану.

– Видела… Но сейчас ее нет. Врач сказала, что верит только своим глазам, а не всякой чертовщине. Поэтому попросила в следующий раз эксперименты без нее ставить.

– Тебе перевязку оставили? – Настя коснулась Ксюхиного запястья. – Походи с ней пару дней, чтобы никого не смущать.

– Как ты это сделала?

Не удержалась все-таки. Любопытство – неистребимая женская черта.

– Понятия не имею, – честно призналась Настя. – И повторить не смогу.

– Это сделал он, – подала голос Маша.

– Кто? – спросили Ксюха с Настей одновременно.

– Он. – Маша ткнула пальцем в потолок. – Он пришел вместе с вожатым.

– Да кто же? – проявила нетерпение Ксюха.

– Толмачев. Она его боится, – ответила за малышку Настя. Ей еще не хватало тут божественных явлений и сплетен на эту тему. – Иди к остальным в игротеку. И не рассказывай никому, что ты уже выздоровела. Говори, что рана получилась неглубокая. Скорее всего, так и было. Крови много было, вот ребята и решили, что все так опасно. Женьке спасибо скажи, он вовремя жгут наложил.

Ксюха зябко передернула плечами, и только сейчас Настя заметила, что ее подопечная мокрая. На улице опять шел дождь. Неспешный, нудный летний дождь.

Настя сама не понимает, как все получилось. И с чего вдруг после смерти бабушки у нее проснулись способности врачевания? Или это вовсе не ее заслуга? Может, на Ксюхе все быстро заживает? У людей разные бывают способности.

– Переодеться не забудь, а то простудишься! – напомнила вожатая. Одно дело заговаривать раны, и совсем другое возиться с соплями. Их, как известно, что лечи, что не лечи, все одно две недели держатся. – Я скоро приду.

Настя приподняла руку кнопки, показывая, что у нее важный собеседник. И этот собеседник очень хотел с ней поговорить. Всю руку издергал.

– Он к ней приходил, – прошептала Маша, как только Ксюха отвернулась от них.

– Ты опять про вожатого?

– Большой и страшный.

Настя покивала, не зная, как еще отреагировать на странные слова девочки. Что поделать, если она боится взрослых…

– Это был старший вожатый. Володя, – терпеливо, в который раз, начала объяснять Настя. – Неужели ты его никогда не видела?

– Это был не старший вожатый, – требовательно потянула Маша Настю к себе, заставляя наклониться ниже. – Как в кино. Что-то огромное и без ног.

Сколько этой кнопке лет, что она смотрит фильмы ужасов? Или это из мультика? «Без ног, а дышит».

– Он вылетел из лампы? – попыталась сгладить странное утверждение Настя. Кажется, фильм назывался «Аладдин», и из лампы вылетал джинн.

– Нет, он пришел за тобой.

– Это был старший вожатый.

– Страшный. – Девочка проявляла непонятное упрямство. – Как дьявол. Лицо белое, а глаза горят черным. И волосы черные. Я таких в мультике про Геракла видела.

Насте было неудобно стоять, наклонившись к малышке, и она села на корточки.

– Ты Тамаре об этом рассказывала?

Маша сжала губы и помотала головой.

Версий происходящего было две. Либо в лагере началось массовое помешательство, в результате которого один ребенок видит галлюцинации, а другой вскрывает себе вены. Либо фильм «Обитель зла-4» будут снимать на широком берегу реки Киржач и новые спецэффекты тайно пробуют на детях.

– А почему ты пришла ко мне?

– Потому что он велел никому о нем не рассказывать. Только тебе.

Так, а вот это уже было интересно.

– Пойдем-ка.

Настя провела девочку в вожатскую, устроила на кровати, сама села напротив. Поискала глазами, чем бы угостить ребенка. Жаль, кекс отдан в общий котел, а то было бы чем покормить испуганное создание.

– Значит, вы с ним разговаривали?

Скорее всего, это был чей-то глупый розыгрыш. Но кому понадобилась эта кроха?

– Он сказал, что я его видеть не должна. – Кажется, Маша собралась плакать. – А раз вижу, то должна молчать.

– Все? – Странный розыгрыш. Бестолковый.

– Еще велел тебе передать, чтобы ты думала быстрее. И ехала домой.

Вовка – раз, Женька – два, Тома – три. Петра Петровича можно не считать – и так понятно, что он будет настаивать на ее отъезде домой. А теперь и неизвестный, которому стоит немного позагорать, чтобы своим демоническим видом не пугать маленьких девочек. Чем больше народа желало, чтобы она уехала, тем меньше этого хотелось самой Насте. Из чувства упрямства. Ей постоянно твердили, что надо слушаться маму. Время слушаться пришло.

– Это был дьявол, да? – всхлипнула Маша.

– Знаешь, дьявол обычно не передает поручение, а быстренько отбирает душу и улетает, – попыталась пошутить Настя. – Это была чья-то шутка.

– Но девочка, которая со мной лежала, ничего не видела.

– Может, уснула?

По Машиным глазам было понятно, что Ксюха не засыпала. Она действительно не видела того монстра, что беседовал с ее соседкой по палате.

Душу кольнуло неприятное воспоминание вчерашнего дня – Вава с Марусей вызывали Вельзевула. Неужели у них получилось? Если это так, то вызванный дух должен висеть над душой у них, а не охотиться за Настей и тем более не пугать несчастную Машу. Вот в чем дело – она помешала гаданию! Может, поэтому у демона оказался неправильно записан на бланке заказа адрес. Но в аду ведь сидят не дураки. Все однонаправленно – кто вызвал, тот и отвечает. Отвечает за возвращение демона обратно. А если это не произошло, то вызванный застревает на планете Земля со всеми вытекающими последствиями.

– Он сказал, что его никто не может видеть. Я маленькая, поэтому и увидела. А еще он сказал, что я могу пожелать все, что угодно.