Надо надеяться, что в их доме перекрытия более прочные, и все равно соседство с новыми русскими вызывало беспокойство. Мало ли что может случиться!
Но никто не знает наверняка, что с ним будет дальше. И Лена точно так же не ведала, что ближайшее время ее жизнь круто и всерьез изменится.
У лифта она постояла немного, дожидаясь, пока он придет. Можно, конечно, и пешком, но зачем идти, когда можно ехать? Лифт пришел скоро. Из него вывалился какой-то пакет с раздутыми боками — Лена даже слегка посторонилась, не понимая, что происходит. Потом прямо на нее выкатилась коляска с ребенком. Ребенок сидел и самозабвенно лупил совком по колесу. Следом вышла из лифта очень молодая, какая-то растерянная женщина. Одной рукой она держала коляску, а другой тащила за собой каталку на колесиках и с длинной ручкой. Каталка была в виде бабочки и при каждом повороте маленьких колесиков взмахивала огромными пластиковыми крыльями, цепляясь за ноги женщины и стенки лифта.
Лена изумленно смотрела на все это. Пакет женщине нести было просто нечем — третьей руки природой не предусмотрено! — и предложила:
— Давайте помогу!
Женщина благодарно кивнула, и они вдвоем снесли по ступенькам к входной двери тяжеленную коляску вместе с ребенком. Лена к тому же тащила пакет.
Потом она помогла придержать входные двери с тугой пружиной, и женщина с коляской, а вслед за ней и Лена направились к песочнице, в которой даже был песок, правда, грязноватый. Дойдя до нее, женщина выгрузила ребенка, взяла у Лены пакет с игрушками и высыпала его весь в песочницу. Потом облегченно вздохнула и присела на край бортика.
Малышка сразу принялась закапывать какую-то игрушку, а женщина повернулась к Лене и сказала:
— Спасибо! Я уже думала, придется что-то бросить по дороге. Ты в этом подъезде живешь?
— Да, — кивнула Лена.
— И мы тоже, — обрадовалась женщина. — На седьмом!
Лена хотела сказать, что на седьмом этаже она их не видела раньше, но тут же сообразила, что это как раз и есть новые русские — жена и дочка. И удивилась — не очень-то они похожи, как сейчас говорят, на «хозяев жизни». Ну, разве что ребенок одет неплохо. И игрушек вагон. А сама женщина — в джинсах, свитерочке и легкой куртке. Волосы гладко причесаны — просто забраны в хвост под резинку. И украшений никаких, кроме маленьких сережек с бирюзой и обручального кольца. Ничего особенного.
— Меня зовут Наташа, — продолжала женщина. — А это чудо — Машка. Муж сейчас в новой квартире с рабочими разговаривает, а мы вот пока гулять пошли. Он в банке работает, а я учусь на пятом курсе в педагогическом. На английской филологии.
Она замолчала и выжидательно посмотрела на Лену. Та поняла, что теперь надо представиться самой, и сказала:
— А я — Лена, живу на шестом, как раз под вами, учусь в восьмом классе. А сколько Маше лет?
— Два. То есть два с половиной, — поправилась Наташа. Лена слегка удивилась. Все мамочки в их дворе прекрасно знают, сколько лет ребенку, и если спросишь, всегда говорят вплоть до месяца. И не путают два года и два с половиной. Это, чтобы вы знали, очень большая разница! Но она решила, что та просто оговорилась.
Между тем Машка уже выбралась из песочницы и уверенно зашагала к небольшой горке. Забралась на верх ее и решила спуститься не как все, по металлическому желобу, а сбоку. Для этого перекинула ногу через перильца и уже собралась перелезать, чтобы спрыгнуть, но Лена это вовремя заметила, подбежала и подхватила уже падающую малышку. Наташа заметила только, как дочка полетела в руки Лены.
Женщина вскочила, испуганно прижав руки к груди, и замерла. Лена принесла девчонку маме, и малявка радостно залопотала:
— Мам, ты видела? Я — бух!
— Больше не надо бух! — тревожно сказала Наташа. — Лучше кататься. Это интереснее.
— Да? — задумалась Машка, а потом заявила: — Бух — лучше!
Наташа растерянно посмотрела на нее и развела руками:
— Ну что с тобой делать?
Лена пожалела молодую маму. Машка ей вообще-то понравилась — шустрая. И девочка, бросив школьную сумку у песочницы, пошла учить малышку кататься с горки. Через десять минут Маша наконец поняла, что кататься по желобу можно не только сидя, но еще и лежа на спине, и на пузе. И начала экспериментировать — как лучше? Лена вернулась к песочнице, и они с Наташей наблюдали, как девочка, скатившись в очередной раз новым способом — например, лежа на животе ногами вперед, и к тому же задрав их вверх, — возвращается к ступенькам, поднимается и пробует съехать по-новому. Наконец Наташа успокоилась и посмотрела на Лену:
— Как у тебя так получилось? Ее с трудом можно уговорить.
— Не знаю, — пожала плечами Лена. — Я сама еще в прошлом году на этой горке каталась, может, поэтому?
Они посмеялись, и Наташа неожиданно призналась тихо:
— У меня своих детей еще нет. Опыта маловато. Лена удивленно посмотрела на женщину, а та пояснила:
— Маша — дочка моего мужа, Коли, Николая Семеновича. Его жена вышла замуж за иностранца. А девочка с ним осталась. Но мама не очень-то и хотела ее брать, видимо. Я помогала ему заниматься с малышкой, а потом мы поженились.
Она посмотрела на Машку, которая съезжала с горки, свернувшись калачиком, и удивилась:
— Почему это я тебе рассказываю?
Лена промолчала. Мало ли почему взрослые что-то говорят? По крайней мере, болтать об этом ни с кем девочка не собиралась. Ну разве только маме скажет…
Наташа все-таки слегка забеспокоилась:
— Ты никому не говори, ладно? А то люди разные бывают.
Лена обрадовалась, что ее к этим разным людям не причисляют, и кивнула.
Они немного помолчали, а потом Лена покосилась на малявку, которая съезжала с горки в очередной раз, лежа на спине и задрав ноги вверх, и предложила:
— Мне домой уже пора. Если хотите, я пакет с игрушками захвачу. А то вам с ними неудобно идти будет.
— А если она играть захочет? — Наташа испугалась перспективы остаться без спасительных игрушек, оглянулась на малышку, но поняла, что той сейчас ничего не нужно. — Ну ладно. Только пару оставь, на всякий случай. Я потом заберу. В какой квартире живешь?
— В 61-й, — Лена встала и взяла пакет. У дверей подъезда она оглянулась — Наташа все так же сидела на бортике песочницы, а Машка усердно скатывалась с горки, похоже, она ничуть не устала. Лена посочувствовала молодой женщине — это не ребенок, а вечный двигатель какой-то!
Дома, как всегда днем, никого не было. Мама на работе, папа уехал в командировку три дня назад и приедет только через две недели. Девочка оставила пакет с игрушками в прихожей, бросила в комнате сумку и пошла на кухню обедать. Потом она начала делать уроки на понедельник. Может, удастся завтра погулять с Танькой?
Наконец позвонила подружка и сообщила, что прослушивание прошло, но она так устала, что никуда идти не хочет.
— Меня как будто вывернули наизнанку, а потом долго полоскали в ванне, — призналась она. — Ужас! Давай завтра погуляем, а то я сегодня никакая.
— Давай, — согласилась Лена. — Звони утром, как проснешься, ладно?
Они еще немного поболтали, но потом Татьяна стала зевать: все-таки серьезно вымоталась, как видно, — и они закончили разговор.
Вечером мама, придя с работы, наткнулась у порога на пакет и очень удивилась:
— Что это у нас в прихожей?
— Ой, мам, это новых соседей игрушки.
— Зачем они тебе? — подозрительно спросила мама.
Да не мне, — рассмеялась девочка. — Я соседке помогала во двор коляску вывозить, у нее столько всяких вещей с собой было, да еще ребенок чересчур подвижный. Так что обратно ей самой не добраться было со всем скарбом, я и взяла пакет с игрушками. Она, наверное, про него забыла или некогда ей сейчас, вот до сих пор и не забрала.
— А, ну ладно, — успокоилась мама. — Если не зайдут, можно самим занести. Ребенок-то большой?
— Два с половиной года. Мам, ты знаешь, она ей не мама. Она просто жена ее папы.
— Как это? — не сразу поняла мама, но тут же сообразила. — А-а-а… Бывает. Только не болтай об этом, — предупредила она дочку.
