Тихо скрипнув рессорами, карета остановилась перед крыльцом, на котором с извечной недовольной миной профессионального дворецкого изображал мраморную статую в цвет колонн Рональд. Дождавшись, когда поднятая экипажем пыль немного уляжется, он отряхнул несуществующие пылинки со своего фрака и открыл дверцу кареты.

– Леди… – После чего подал руку и, уже помогая мне спуститься, продолжил: – Ваш отец у себя в кабинете. Я позволил себе накрыть стол в малой гостиной.

Нет, я, конечно, понимаю, что это его работа, но как же он меня бесит! Бесчувственный засранец! У настоящего голема и то больше эмоций. Еще в детстве, бегая по коридорам поместья, я периодически пыталась вызвать у Рональда хоть толику эмоций. И какие только планы я для этого не придумывала. Во всяком случае, один раз, ценой древней эльфийской фарфоровой вазы, нескольких стекол и подпорченного паркета, мне это удалось. Ну а то, что за кражу взрывчатки и полное пренебрежение правилами проведения взрывотехнических работ мне досталось от папочки, – выражение страха, мелькнувшее на лице дворецкого, того стоило. Да и ругал меня отец, как настоящий гном, в основном не за взрывчатку, а за неумелое ее использование. Но повторюсь еще раз – оно того стоило.

Вот и сейчас. Обнаружив в карете кроме меня еще и чистокровную эльфийку, и двух гномов, Рональд не повел и бровью, а только протянул со все тем же флегматичным видом руку, помогая Лаэле ступить на мраморную ступеньку:

– Леди… Господа…

Грр! Поубивала бы! Дождавшись, пока дворецкий соизволит раскрыть двери дома, согнувшись в почтительном поклоне с таким видом, как будто говорящим о том, что его величество милостиво разрешает холопам пройти в его замок, я быстрым шагом повела своих друзей в гостиную. Если Рональд говорит, что папочка в кабинете, это означает только одно: он опять заперся в лаборатории и не факт, что наш домишко не взлетит в скором времени на воздух. Уже проходили – крыльцо с папиной лабораторией только за время моей учебы в пансионате мадам Жюли восстанавливали пять раз, я сама смотрела сметы. Причем один раз вообще чуть ли не с фундамента. Так что сейчас размещу друзей и пойду выковыривать старого экспериментатора, чтоб его скальные черви покусали.

Распахнув двери малой гостиной и широким жестом указав на плетеные кресла кремового цвета, привольно расположившиеся возле небольшого столика с расставленным на нем чайным сервизом и несколькими корзинками с выпечкой и фруктами, я радостно буркнула (как бы это ни было странно, но именно такое определение больше подошло бы к моему тону в данный момент):

– Ребята, располагайтесь, не стесняйтесь гонять Рональда, если вам что-то понадобится. А я сейчас приду – мне надо выковырнуть из «кабинета» папочку.

– А я не верил, что у тебя мама некромант. – Гроткар смотрел вслед ушедшему куда-то в направлении кухни Рональду со странным выражением лица.

– Я ее никогда не видела. – Ну или, во всяком случае, была чересчур маленькой, чтобы что-то запомнить. – И он не зомби. Просто дворецкий. Потомственный.

– Подтверждаю, – кивнула Лаэла, которая осматривалась по сторонам, явно прицениваясь, сколько мой родной домик может стоить. – Они такие… у прадедушки в поместье похожий живет. А может быть, и существует, тут никогда нельзя сказать точно. Наверное, ходячие мертвецы появились впервые, когда один из представителей этой профессии не стал обращать внимания на то, что умер, и продолжил заниматься своими обязанностями.

– Может быть, – кивнула я, отгоняя видение отполированного до блеска скелета в знакомой одежде, распахивающего входную дверь особняка. – Ладно, сидите здесь и никуда не уходите. А то без проводника заблудитесь, и придется поисковую экспедицию организовывать.

Отец нашелся в лаборатории, но, вопреки обыкновению, там ничего не горело, не кипело и не булькало. Он обложился фолиантами, посвященными кровососущему племени, кипами листков, исчерканных кривыми каракулями собственного почерка, и пыхтел трубкой, очень напоминая маленький бородатый паровоз, механикам которого стоило бы устроить капитальный ремонт котлам.

– Здравствуй, Клер. – А глаза у него, конечно, красные. Видимо, получив от меня письмо о скором приезде, всю ночь читал. Или все-таки еще раз увиделся с мамой, и она его покусала.

– Я тоже рада тебя видеть. – Попробовать, что ли, повисеть у него на шее, или лучше не стоит? Не помещусь же. – Чем занят?

– Думаю о будущем. – Кажется, у нас проблемы. Чтобы заставить гнома, пусть даже полукровку, заниматься подобным, ему нужно либо дать задачу рассчитать прибыль от финансового вложения, либо указать на пару-тройку сбывшихся примет пророчества о конце света. – И боюсь, оно будет не слишком радостным.

– Что случилось? – Даже гадать боюсь. Так, а куда бы здесь примоститься, если единственное кресло занято? Может, на наковальню? Она вроде бы чистая.

– Пока ничего, – в задумчивости пожевал трубку отец. – Но прогнозы, составленные дядей твоей подруги Лаэлы, угрожающие.

– Ты знаком с ее родней? – Вот уж чего-чего, а этого не ожидала.

– История взаимовыгодных отношений эльфов и гномов в человеческом государстве длинна и для представителей налогового департамента смертельна, – усмехнулся один из самых богатых жителей государства. – Вообще это именно их, как лучших профессионалов, я когда-то нанимал искать Хенею. То, что ты подружилась с молодой представительницей клана Скрывающихся на свету, большая удача. Узнав об этом, восстановил старые знакомства и теперь осведомлен о ваших подвигах и проблемах даже лучше, чем ты думаешь. Эти хитрые лисы свое потомство без присмотра не бросят. Пока оно не повзрослеет, по крайней мере. И то, чего они нарыли, меня просто ужасает.

– Ну за время моего обучения пару раз были мелкие неприятности и не совсем хорошие происшествия… – Я лихорадочно начала вспоминать, чего же успела натворить. Так, семь попоек, в которых почти не пила, во всяком случае, ходила своими ногами; два дебоша, одна случайная кража… И зачем Торкат упер с лотка торговца мыло? Неужели купить нельзя было?

– На них мне чихать, – честно сознался папа. – Сам молодой был, глупости делал, юность для того и нужна. А вот то, что ты продолжила фамильную традицию и нажила врагов в контрразведке, избив и унизив сына одного из ее высокопоставленных сотрудников, это плохо. Пулю в плечо тебе нанятые злым родителем отребья пустили именно по этой причине. А ведь хотели просто убить, хорошо, Хильда рядом была. Почему, кстати, ты не взяла ее с собой на практику?

– Ну… – Признаться честно, внятного ответа на этот вопрос у меня не было. – Получилось так.

– Получилось, – пробурчал отец. – А у меня чуть сердце не остановилось, когда узнал, что на поезд, в котором вы ехали, налет был. За что я ей плачу, спрашивается? Ладно, это потом с ней самой обсужу. Тоже мне нашлась телохранительница, подопечного больше чем на месяц от себя отпускающая… А еще Хенея опять объявилась и закупила столько товаров двойного назначения, что их хватит на небольшую войну. Если честно, удивлен, почему нас с тобой еще не пригласили на допрос под зельем правды.

– Где она появлялась? – Вот это новость так новость. Надеюсь, не в городе? А то ведь придется бежать, свобода воли мне пока дорога.

– У моих подгорных родственничков, чтоб на их финансовых рынках кризис начался. – Папа явно сегодня не в духе. – Черный лотос на взрывчатку меняет. Оптом.

То, что я еще не в подвале контрразведки, не моя заслуга, а их недоработка. Пара лепестков этого магического растения заставит знающего пару заклятий базарного фокусника на две-три минуты стать самым счастливым архимагом мира. А потом начнется отходняк, который убивает каждого второго, но выживших навсегда оставляет с прибавкой к магической силе. Цветок этот идет на вес даже не золота. Алмазов.

– Хорошо хоть не меня ловит… – Надо же найти в этом дне что-то положительное, верно?

– Угу, – вздохнул отец. – Крови-то во фляжке много осталось?

– Почти полная, – честно созналась я. – Прикладывалась раз десять всего, не больше.