– Тогда, может, составим рабочую связку? – продолжал Торкат. – Я кузнец рун не из последних, а ты, не в обиду будет сказано, и молот-то не удержишь.
– Пожалуй, все-таки удержу, – задумчиво произнесла я, обдумывая со всех сторон предложение гнома. Големов можно делать почти из чего угодно: глина, камень, железо, лед, даже чужая плоть. Вот только обычные, не зачарованные материалы были, как правило, недолговечны и пожирали вложенную магию со страшной силой. Для того же, чтобы создать магическую куклу, обладающую изрядным запасом прочности, требовались очень редкие материалы с уникальными характеристиками и почти не встречающиеся в природе. Ну или нужно было использовать руны, а лучше гномов их никто не знал. Подгорные жители считались признанными мастерами зачаровывания, вот только это была единственная школа волшебства, в которой они могли добиться успеха из-за врожденных особенностей строения ауры. И потому каждый кузнец рун, желавший создавать не поделки, а шедевры, скорее рано, чем поздно искал себе напарника-мага, с которым за годы совместной практики вырабатывал неподражаемую слаженность. Разрывались такие союзы тяжело: привыкать к новым партнерам – дело уж очень не быстрое. – Но вот выковать им ничего путного точно не сумею. Хм… Торкат, сам понимаешь, тут нужно подумать, взвесить все плюсы и минусы, все же не камни под гору катим…
– Угу, – важно кивнул гном.
– Эй, нелюди, чего это вы тут шушукаетесь, а? – вклинился в нашу беседу знакомый и уже, пожалуй, ненавистный голос, чей хозяин, кажется, был слегка пьян.
А вот и один из минусов. Не люблю расистов. Но объективная реальность такова, что они есть, их много, а становиться партнером их цели для издевательств номер один не хочется. Впрочем, я и сама где-то в списке их мишеней есть, но в конце. Папочка у меня богатый. И связываться с его наследницей дураков мало.
Но один нашелся. Арей Мист виконт Суагримский, блудный сыночек одного из самых серьезных магов-природников и, к сожалению, его полная противоположность. Нахал, повеса и мот. Именно такие нелестные характеристики о сем недоразумении человеческого рода можно услышать от практически любого столичного жителя. Мокрица, а не человек! В особенности если он – как, впрочем, и всегда – в окружении своры своих прихлебателей. Полный ноль в науках, и уж тем более в магии, и от этого еще больше ненавидит всех, кто хоть на пядь превосходит его интеллектом. Вдобавок к своему снобизму и нетерпимости, лишь подчеркивающим его крайне отвратительный характер, он считает себя неотразимым ловеласом и просто божественным любовником. Видимо, из-за этого с первого дня нашего знакомства он готов на все, что, как он думает, в состоянии взять мой бастион. Видите ли, страсть к экзотическим постельным игрушкам, в которые он имеет наглость пытаться заочно записать и меня, сочетается в этом куске гнилой крепи с просто-таки божественным самомнением. Извиняюсь за гномские ругательства, но, знаете, с моим папенькой человеческие мне было просто не от кого услышать.
– Виконт, покиньте наше общество. По-моему, я вас уже предупреждала…
Многозначительная пауза, во время которой я как бы невзначай положила ладонь, затянутую в тончайшую замшевую перчаточку, на рукоять «Амели».
– Ой, да ладно, мисс Неприступность, – фыркнул он, подходя ко мне на расстояние всего одного шага. Смелость ему придавал маячащий невдалеке, но, однако не в зоне прямой слышимости, преподаватель, маг-воздушник. Быстро убить человека и спрятать его труп на глазах опытного чародея невозможно, а полумер этот наглец явно не боялся. – Я же знаю, что вам хочется залезть со мной под одеяло. Гномская кровь как-никак. Скажите, безбородые, а правда, что ваши женщины настолько горячи, что бросаются на все, что шевелится, и потому-то их из-под гор не выпускают? И где та остроухая стервочка, что все время трется рядом с вами? Мне бы хотелось с ней поразвлечься…
– Когда я окончу академию, – посулил Гроткар, судорожно сжимая пальцы и, видимо, мечтая, чтобы в них оказался топор, – пусть духи гор помогают тебе жить.
Вторую часть старинной клятвы обидчику: «А смерть твою буду нести я, причем медленно» – он не произнес, таким образом не дав повода для обвинения в угрозе убийства. Впрочем, сомнительно, что эта мокрица знает древний фольклор сородичей моего отца.
– Так чего же вы тут собрались? – упорно не желал отправиться по более подобающим ему делам, например дегустации канализационных вод, Мист. – Заговоры плетете, как это принято у вашего нелюдского племени, да? Житья от вас уже в столице нет, все заполонили, вот даже в нашу академию пролезли.
Против тебя, гадость моя, согласна вступить в союз даже с гоблином и дроу. Вот только испытываю некоторую опаску, что представители этих бесчестных народов подобным куском… не скажу чего, могут и побрезговать.
– Или вас, леди Клер, – мое имя и титул он произнес с такой насмешкой, будто они подразумевали как минимум урожденную служительницу борделя, – потянуло к родным корням, причем сразу к двум?
«Если я его пристрелю, меня выгонят из академии. Если я его пристрелю, меня выгонят из академии. Если я его пристрелю, меня выгонят из академии». – Кажется, в восточных странах подобное мысленное напутствие самому себе зовут мантрой, и тамошним монахам и святым оно сильно помогает бороться с разнообразными искусами. Будем надеяться на…
– Впрочем, откуда у этих недомерков возьмется в штанах что-то стоящее? – философски спросила непонятно кого эта пародия на цивилизованного человека. – Сказала бы лучше мне, неужели я бы отказал такой прекрасной полукровке? Да и приятеля бы привел. Или двух.
Тут я неожиданно вспомнила об одном из напутствий отца. И озверела. Вернее, впала в боевое безумие. Холодное, жестокое и полностью контролируемое, как учила тетушка Хильда.
– Ты оскорбил меня! – Странно, но гномы, которые в силу расовой специфики такое чувство, как страх, знают больше по чужим описаниям, отшатнулись. И урод тоже, причем даже на два шага. – И эти слова я смою кровью! Твоей!!!
И, быстро вырвав из кобуры пистолет, я ударила его рукояткой по носу человека. Руки Миста потянулись к голове и попытались поставить блок, но медленно, слишком медленно, – мне ничего не стоило ударить между этими едва шевелящимися тонкими культяпками. Второй удар достался глазу, но, к сожалению, дворянчик дернулся, то ли случайно, то ли специально, и потому не окривел, а отделался рассеченной бровью. Следует отдать ему должное, несмотря на боль, выродок попробовал разорвать дистанцию и сплести какое-то заклинание. Не была бы я дампиром, возможно, у него даже получилось бы. Третий удар, нанесенный ради разнообразия с широким замахом, пришелся по обнажившимся из-за губ для произнесения вербальной формулы зубам. Очень хотелось ударить по кадыку, но убийства мне бы не простили. Зато как весело брызнули эти белые косточки! Красиво.
И тут потеха кончилась. Воздух вдруг затвердел, и я обнаружила, что шевелиться стало куда сложнее, а обычный человек или там гном чувствовал бы себя как муха в паутине. Маг-воздушник, понявший, что происходит на его глазах, наконец-то воспользовался своими способностями. Усилие воли – и ярость прячется где-то в глубине разума, становясь огнем, нагнетающим пар в котле моего интеллекта.
– Что тут происходит? – Его гневный рев ничуть не уступал по психологическому воздействию на слушателей моему шипению.
– Я забираю документы из вашего клоповника, раз он не в силах обеспечить заявленное равенство волшебников пред законом и магией! – бросила я ему в лицо. – Мою мать, которая преподавала здесь, ложно обвинили и приговорили! Меня собрались изнасиловать! Клятва архимага, в которой он обещает заботиться о неофитах и сотрудниках, ничего не стоит, так ему и передайте! И завтра же это будет во всех газетах! Не будь я Клер Шатраэн Отхильда Дербас Туиллойска! – И, сосредоточившись, я выплеснула всю доступную мне силу в окружающее пространство, нарушая привычное течение энергий. Чары на несколько мгновений ослабли, и через близко стоящий забор, ограждающий аллеи академии от шума и гама улиц, я просто перелетела. Вернее, прыгнула к его верху, зацепилась за него руками и быстро-быстро перенесла себя на другую сторону. Защитная магия барьера работала только наружу, а не в обе стороны, это было каждому первокурснику известно.
