Он заказал еще кампари, и это, по словам одной из брюнеток, послужило явным признаком того, что он американец. Но когда другая девушка упомянула о распродаже обуви Феррагамо, о нем моментально забыли.

После условленного времени свидания минуло полчаса, и Рик начал волноваться. Если бы Габриэлла опаздывала, она бы позвонила, но не стала бы этого делать, решив с ним не встречаться.

У его стола возникла брюнетка в мини-юбке и упала на стул напротив.

— Привет! — Когда она улыбалась, на щеках появлялись ямочки. — Можешь разрешить наш спор? — Она посмотрела на подруг и снова перевела взгляд на Рика. Остальные девушки смотрели на них с любопытством. Не дожидаясь ответа, брюнетка продолжила: — Ты ждешь мужчину или женщину? Наши мнения разделились пятьдесят на пятьдесят. Проигравшие заказывают выпивку.

— Как тебя зовут?

— Ливви. А тебя?

— Рик. — На мгновение он пожалел, что назвал свое имя. Перед ним сидели американки. Не вспомнят ли они Величайшего Козла в истории НФЛ? — Почему вы решили, что я кого-то жду?

— Сразу видно. Глядишь на часы, пытаешься кому-то дозвониться, но молчишь, присматриваешься к прохожим. Определенно кого-то ждешь. Глупо даже спорить. Вопрос в том: мужчину или женщину.

— Ты из Техаса?

— Почти угадал. Из Джорджии.

Она была по-настоящему красива: нежные голубые глаза, изящный овал лица, темные шелковистые волосы ниспадали почти до плеч. Рику захотелось поговорить.

— Вы туристки?

— По студенческому обмену. А ты?

Интересный вопрос, на него непросто ответить.

— Приехал по делам.

Подружкам Ливви быстро надоело следить за их разговором, и они принялись обсуждать новую дискотеку, куда приходят ребята-французы.

— Ты сама-то как считаешь, кого я жду: мужчину или женщину?

— Может быть, жену? — Ливви облокотилась на стол и, получая от разговора удовольствие, подалась вперед.

— Никогда не был женат.

— Вот уж чего бы не сказала. Мне кажется, ты ждешь женщину. Рабочий день кончился, и ты не похож на фирмача. Определенно не голубой.

— Так уж и определенно?

— На все сто.

Если признаться, что он ждет женщину, его могут принять за неудачника, которым пренебрегли. А если сказать, что ждет мужчину, можно попасть в глупое положение, если Габриэлла все-таки объявится.

— Я никого не жду, — ответил он.

— Сомневаюсь, — улыбнулась Ливви.

— Так где же американские студентки тусуются во Флоренции?

— У нас здесь свои места.

— Не исключено, что мне захочется развеяться.

— Присоединяйся к нам.

— С удовольствием.

— Здесь есть клуб, который называется… — Она покосилась на подружек. Те увлеченно обсуждали следующий заказ спиртного. И Ливви безотчетно решила с ними не делиться. — Дай мне номер твоего мобильника. Я тебе потом позвоню, и мы что-нибудь придумаем.

Они обменялись номерами. Бросив «Чао!», девушка вернулась к своему столику и сказала подружкам, что нет ни победителей, ни побежденных. Рик один и не собирается ни с кем встречаться.

Прождав сорок пять минут, он расплатился, подмигнул девушке и затерялся в толпе. Еще один звонок Габриэлле, еще одна попытка. Услышав автоответчик, Рик выругался и в сердцах захлопнул телефон.

Через час он смотрел в своем номере телевизор, когда раздался звонок. Это был не Арни. И не Габриэлла.

— Твоя девушка так и не пришла? — игриво спросила Ливви.

— Нет.

— Следовательно, ты один.

— Совершенно один.

— Непорядок. Мы могли бы вместе пообедать. Хочешь?

— Еще бы.

Они встретились в «Паоли», неподалеку от его отеля, — старинном ресторане с длинным залом под сводчатым потолком, покрытым средневековыми фресками. Зал был заполнен, и Ливви весело призналась, что пустила в ход все свое обаяние, чтобы получить места. Столик оказался маленьким, и они сидели близко друг к другу.

Потягивали белое вино и знакомились. Ливви училась на предпоследнем курсе Университета Джорджии и заканчивала свой последний семестр за границей. Она выбрала историю, не слишком налегала на занятия и не скучала по дому.

В Джорджии у нее был молодой человек, но ничего серьезного, так, на безрыбье. Попользовалась и забыла.

Рик поклялся, что не женат, не имеет невесты и постоянных связей. Та девушка, что не пришла в кафе, — оперная певица. Это совершенно изменило русло их разговора. Они заказали салаты, паппарделле с кроликом и бутылку кьянти.

Глотнув вина, Рик сжал зубы и мужественно окунулся в футбольную тему. Начал с хорошего (колледж), перешел к плохому (кочевой жизни профессионала) и закончил совсем ужасным (своим недолгим январским выступлением за команду Кливленда).

— Я не очень интересуюсь футболом, — сообщила Ливви, и Рику захотелось заключить ее в объятия. Она жила во Флоренции с сентября, понятия не имела, кто стал чемпионом и завоевал кубок, и это ее не слишком волновало. В школе она участвовала в группе поддержки, и с нее футбола вполне хватило.

Сбежала от всего этого в Италию.

Рик коротко рассказал ей о Парме и «Пантерах» и снова дал возможность высказаться.

— Похоже, во Флоренции много американцев.

Ливви закатила глаза, словно американцы ее совершенно достали.

— Не могла дождаться, чтобы поехать учиться за границу, мечтала об этом много лет, и вот, пожалуйста — живу в комнате с тремя товарками из колледжей Джорджии, которые не желают изучать ни язык, ни культуру. На уме одни магазины и дискотеки. Здесь тысячи американцев, и все держатся друг друга, как гуси в стае. — С тем же успехом она могла остаться в Атланте. Ливви часто путешествовала одна, чтобы познакомиться с провинцией и улизнуть от подружек.

Ее отец был известным хирургом. Завел себе женщину на стороне, что привело к затянувшемуся разводу. Дома все пошло кувырком, и Ливви совершенно не хотелось уезжать из Флоренции. Но через три недели семестр кончался, а с ним и ее жизнь в Италии.

— Извини. — Она тряхнула головой, закругляясь со своими семейными проблемами.

— Ничего, — ответил Рик.

— Я хотела бы провести лето, путешествуя по Италии, распрощавшись со своими подругами и студентами-парнями, которые, что ни вечер, в стельку пьяные. И как можно дальше от своих родных.

— Что тебе мешает?

— Папа оплачивает мои счета и велит возвращаться домой.

У Рика не было планов, кроме расписания игр. Сезон мог протянуться до июля. Он зачем-то упомянул про Канаду. Видимо, пытаясь произвести впечатление. Если он поедет играть туда, то сезон закончится только в ноябре. Но Ливви сохранила спокойствие.

Подали полные тарелки паппарделле с кроликом под терпким мясным соусом. Блюдо издавало аппетитный аромат и выглядело почти божественно. Они поговорили об итальянской еде и вине, об итальянцах вообще, о местах, где Ливви уже побывала, и тех, которые значились в ее списке на будущее.

Они ели не спеша, как все в «Паоли», и, когда закончили сыром с портвейном, время приближалось к полуночи.

— Мне что-то не хочется идти в клуб, — призналась девушка. — С удовольствием показала бы тебе парочку, но сегодня не в настроении. Слишком уж мы часто там бываем.

— И что у тебя на уме?

— Мороженое.

Они перешли через понте Веккио и нашли кафе, где предлагали пятьдесят разных сортов. Потом Рик проводил ее до дома и на прощание поцеловал.

— Сейчас здесь пять часов утра, — напористо начал Рэт. — Скажи на милость, какого рожна я не сплю в пять утра и названиваю тебе? Ну? Говори, дурная твоя голова!

— Привет, Рэт, — ответил Рик, мысленно придушив Арни за то, что тот дал номер его телефона.

— Ты придурок, и сам это знаешь! Первостатейный идиот. Но мы поняли это еще пять лет назад. Так? Как поживаешь, Рикки?

— Прекрасно. А ты?

— Супер! Выбился из всех графиков, пытаюсь прыгнуть выше собственной задницы, а сезон еще не начался. — Рэт Муллинз говорил в полную силу и обычно не дожидался ответа собеседника, оглушая его новой порцией слов. Рик улыбнулся. Он давно не слышал этого голоса и теперь вспомнил одного из немногих тренеров, которые в него поверили. — Нам нужна победа, малыш. Мы должны выигрывать с разницей в пятьдесят очков. И пусть другие ведут с разницей в сорок, мне плевать — им нас не догнать! Заявил вчера боссу, что нам требуется новое табло. Теперешнее для меня, моей линии нападения и моего великого тупоголового квотербека Доккери считает недостаточно быстро. Ты меня слушаешь, мальчик?