Поэтому я и на сей раз решил провести эксперимент. Я попросил принести короткие холщовые штаны и синюю куртку, которые носят корнаки — погонщики слонов, и пилотку, которую они надевают себе на голову. Все эти вещи были чисто выстираны, притом их кипятили, так что вряд ли они могли сохранить запах тела африканских погонщиков.
Надо сказать, что одежда эта оказалась Михаэлю совсем не по росту: мой сын был значительно выше всех работающих на станции африканцев.
По-видимому, европеец, наряженный в униформу корнака, являл собой для погонщиков зрелище совершенно невообразимое. Я наблюдал за выражением их лиц и видел, что они едва сдерживаются, чтобы громко не расхохотаться. Михаэль, в этих одежонках не по росту, из которых торчали его длинные руки и ноги, действительно выглядел чрезвычайно комично. Однако, когда он в таком переодетом виде приблизился к слонам, те уже не проявляли к этому «белолицему корнаку» прежней недоверчивости. Чтобы придать ему еще более привычный для слонов вид, я принес из лагерного костра головешку, и Михаэль стал мазать себе золой лицо, руки и ноги. С каждой минутой он становился все забавней. На черном лице удивительно белыми засверкали зубы, однако на ногах и руках из черной кожи вылезала по-прежнему светлая, довольно густая растительность… Я не мог сдержать смеха, и следом за мной разразились гомерическим хохотом все присутствующие корнаки.
Что же касается слонов, то тех полностью удалось обмануть этим маскарадом. Михаэль теперь мог беспрепятственно к ним подходить, а одному слону он даже приказал лечь на землю и вместо корнака забрался к нему на спину. Слон послушно выполнял все его команды, единственное, чего от него нельзя было добиться, — это отделиться от стада и уйти в сторону. Ведь то же самое можно наблюдать и у лошадей: надо быть очень умелым всадником, чтобы заставить лошадь отделиться от своего табуна.
В лагере Михаэль бегал среди африканцев, почти не отличимый от них. Во всяком случае господин Маринос его сразу не узнал: когда Михаэль подскочил к нему, нарочно дерзко хлопнул по плечу и оттолкнул в сторону, тот, возмутившись такой бесцеремонностью «корнака», принялся было его громко отчитывать.
Между прочим, я совсем недавно узнал, почему существуют на свете белые и черные люди. Объяснение этому дает одна негритянская сказка, которую можно услышать во многих частях Африки. В этой сказке говорится, что вначале все люди были черными. Но затем несколько человек обнаружили в самом сердце Африки уединенное, скрытое от любопытных глаз озерцо. Поскольку там не водились крокодилы, эти люди отважились в нем искупаться. К своему великому удивлению, они вылезли оттуда совершенно белыми. После этого к лесному озеру началось целое паломничество: жаждущих отделаться от своей черноты было такое множество, что маленькое озерцо не могло вместить всех желающих. Купающиеся настолько замутили воду, что теперь они вылезали уже не белыми, а только коричневыми и желтыми (такими, например, стали пигмеи). От бесконечного натиска людей вода в озере стала убывать, пока наконец от нее не остались лишь небольшие лужи и бочажки. Последним паломникам удалось смочить в чудодейственной воде лишь руки и ноги — этим объясняется, что у всех черных по сей день светлые ладони рук и ступни ног…
Как мне хочется когда-нибудь поездить по Африке просто так, как это делают другие люди — обыкновенные туристы во время своего отпуска. Не мучиться ежедневно от угрызения совести, что ты что-то упустил, что-то прозевал, без постоянной обязанности наблюдать и записывать, а при малейшем событии или при виде красивого пейзажа чувствовать внутреннюю потребность сейчас нее вытащить фотоаппарат, сделать черно-белые, а затем цветные снимки, вдобавок еще извлечь киноаппарат и зафиксировать все на кинопленке… И помимо этого обеспечивать отлов нужных животных и заботиться о том, чтобы доставить их живыми домой.
Вот и теперь я пребываю в страшной тревоге: не нагрянет ли сюда чума скота? Именно сейчас, когда нам предстоит вывезти наш транспорт с отловленными животными и такую редкую диковину, как окапи. А ведь вполне может случиться, что в самый последний момент кто-то в тысяче километров отсюда обнаружит мертвого буйвола и сейчас же будет наложен запрет на вывоз каких бы то ни было животных из всей провинции, включая и нашу станцию. Окапи — это такое животное, которое ждет с нетерпением весь научный мир и вообще половина общественности у меня на родине. Не дай бог, если оно у меня погибнет, прежде чем я сумею вывезти его из леса или когда оно очутится в самолете! За последние три месяца здесь, на станции, погибло подряд три окапи. Причины их смерти так и не удалось выявить из-за недостатка средств для исследования.
Во время своих длительных ночных прогулок, которые меня вынуждала совершать зубная боль, я имел полную возможность рисовать себе всяческие варианты провала предстоящего дела. Там, в степи, у меня уже начали закрадываться первые сомнения относительно очень важной детали: а пролезет ли транспортная клетка с окапи в дверь самолета? Мне написали, что дверь самолета, на котором мы собирались перевозить своих животных, имеет в высоту 2 метра, и я сообщил эти данные на станцию по отлову окапи, с тем чтобы они исходили из этого при постройке транспортных клеток. Но потом я припомнил, что мне всегда приходилось нагибаться, чтобы войти в пассажирский самолет. А ведь во мне ровно 1 метр 90 сантиметров, так что дверь никак не может быть двухметровой! Я рисовал себе страшные картины, что произойдет, когда я незадолго перед отлетом самолета прибуду со своим ценным грузом, который не будет пролезать в проем дверей.
И поэтому я принял решение поехать на аэродром в Ируму, быстренько перелететь эти 500 километров через лес Итури в Стэнливиль и там на аэродроме собственноручно промерить двери. В городе меня ждала гора корреспонденции; я смог наконец как следует постричься, а в отеле «Сабена» насладиться горячей ванной. Я, между прочим, уже давно заметил, что горячая ванна в Африке значительно приятней холодного душа. В то время как в городе влажная жара, в отеле можно окунуться в заманчивую прохладу европейского климата. В ресторане был установлен кондиционер — совершеннейшая новинка для тогдашней Африки. Я-то с этим новшеством уже столкнулся однажды в центральноамериканских тропиках, в Пуэрто-Рико, и нашел его совершенно ужасным. Когда входишь в такое искусственно охлажденное помещение, то ощущаешь озноб по всему телу и чувствуешь, как холодная потная одежда облепляет тебя со всех сторон. А посидев немного и привыкнув к новой температуре, выходишь на улицу и попадаешь словно бы в прачечную или парную…
Когда наконец приземлился самолет ДС-4 и выплюнул всех своих 70 пассажиров, я взял рулетку и измерил высоту двери: она равнялась 160 сантиметрам. Да, игра стоила свеч. Не напрасно я совершил скачок через девственный лес Итури!
После моего возвращения на станцию пришлось разломать уже готовую транспортную клетку и заново сделать все расчеты. Это оказалось отнюдь не простым делом и заставило меня изрядно поломать голову. Ящик не должен был превышать 1 метра 60 сантиметров, в то время как окапи, если оно не нагибало голову, имело высоту 1 метр 80 сантиметров. Но не могло же оно в течение нескольких дней стоять согнувшись!
И тогда я изобрел комбинированный раздвижной ящик, состоящий из верхней и нижней частей. Верхняя надевалась на нижнюю, и при помощи четырех болтов регулировалась высота сооружения. Таким образом я смогу укоротить ящик в тот момент, когда его надо будет протаскивать в дверной проем самолета, а затем снова предоставить окапи возможность распрямиться во весь рост. Между прочим, по этому образцу с тех пор строятся все транспортные клетки для перевозки окапи.
Я старался побольше прочесть и разузнать, где только мог, о прежних доставках окапи в Европу. Так, я узнал, что один из окапи поскользнулся на полу транспортной клетки, упал и никак не мог подняться. Оказалось, что забыли набить поперечины на деревянном полу. Животное так разволновалось, что умерло от инфаркта. В другой раз дверца кормушки оказалась чересчур большой, и окапи выпрыгнул через это отверстие на палубу корабля, где и принялся свободно разгуливать. В этом случае, правда, удалось изловить беглеца и загнать в клетку. Еще одна клетка с окапи во время погрузки в самолет застряла в дверях — она оказалась слишком высокой. В полном отчаянии сопровождавшие груз решили наклонить клетку и пронести ее почти в горизонтальном положении сквозь дверь. В результате окапи разбил копытами всю клетку, поранил себя, но вырвался на волю. Если клетка слишком узка, животное обдирает себе об нее бока, если она слишком широка, оно пробует развернуться, застревает и ломает себе шею.
