Теперь наконец все трудности были позади: слонов научились ловить, приручать и дрессировать. И надо же так случиться, что именно в это время, в тридцатые годы, смысл всех долголетних трудов свелся почти к нулю: появились грузовики и тракторы, по сравнению с которыми слоны, безусловно, проигрывали.
Именно на эту станцию по приручению слонов Гангала-на-Бодио, расположенную в самом северо-восточном углу бывшего Бельгийского Конго, недалеко от границы с Суданом, мы теперь и направлялись.
Вот мы и у цели. Следуя дорожному указателю, наш грузовичок свернул с основной дороги на еще более узкую ухабистую боковую дорожку. Через пять километров перед нами возникли слева и справа от дороги два столба, увенчанных черепами буйволов. Мы повернули в зеленую аллею и доехали по ней до пропускного пункта со шлагбаумом. Африканский солдат в форме цвета хаки и с пилоткой на голове отдает честь и протягивает нам книгу, в которой посетителей просят на французском языке написать свою фамилию и цель приезда. Второй солдат исчезает с этой книгой в красивой просторной вилле, какую можно встретить где-нибудь на Ривьере и никак нельзя было ожидать увидеть здесь, в богом забытом местечке, затерянном в самом сердце Африки.
Это был дом коменданта. Он сам вышел нам навстречу, радушно пригласил к ужину и отвел в домик для приезжих — аккуратный трехкомнатный флигель с ванной, верандой, пристройкой для слуг и навесом для автомобиля. С веранды открывался изумительный по красоте вид на Дунгу и бескрайние саванны, уходящие к Гарамбе.
Наконец-то нам можно было распаковать чемоданы, разложить вещи по полкам и шкафам и по-настоящему помыться, сдирая с себя мочалкой красную дорожную пыль, машинное масло и пот.
Мы находились в том самом месте, о котором всякий, кто имеет дело со слонами и вообще с дикими животными, знает только понаслышке, но никогда не видел собственными глазами. Это место почти легендарное: попасть сюда мало кому удается.
Бельгийский полк, в котором воевал нынешний комендант станции Раймон Лефебр, принимал участие в осаде Кёльна. Он, так же как и его предшественник капитан Лаплуме, четыре года провел в немецком плену, а семь лет назад был откомандирован сюда, на станцию.
На другое утро, ровно в семь, нас разбудил горн. Все корнаки выстроились по стойке «смирно», в то время как бельгийский полосатый флаг (черная, золотая и красная полосы) торжественно поднимался вверх по флагштоку. Толстый африканский фельдфебель, босиком, но в пилотке, проверяет пуговицы, карманы, пилотки солдат, а затем рапортует адъютанту Мизонну.
Чего только в Африке не увидишь!
Потом мы садимся на лошадей и отправляемся искать ловцов слонов. Они оказались совсем неподалеку от станции, в каких-нибудь 20 километрах: там, где мы сейчас находимся, — самая богатая слонами область Конго, а может быть, и всей Африки.
В лесу было три группы ловцов. Мы подъехали как раз к той, которая еще вчера сообщила, что обнаружила стадо диких слонов примерно в 20 голов.
Корнаки оказались рослыми, мускулистыми, веселыми а храбрыми парнями. Они из народности азанде и гордо называют себя «басолдо на мбонго», что означает «солдаты по слонам».
Когда мы стали приближаться к стаду слонов, корнаки сняли свои форменные рубашки и остались в одних серых шортах; на глазах менялся весь их облик — они превратились в настоящих диких воинов, какими были их предки. Было их человек двадцать, из них трое с ружьями, девять ловцов с канатами, четыре носильщика.
Растянувшись цепочкой, мы полукругом, тихо, с подветренной стороны приближались к ничего не подозревающим слонам. Они стояли в высокой траве, обламывали ветки с кустов и медленно их жевали. Мизонн поднял руку — все остановились в ожидании, не сводя с него глаз. Резко опустив руку, он одновременно выстрелил несколько раз из пистолета в воздух. Сейчас же последовал ружейный залп, все подняли невероятный крик (и мы тоже) и начали лупить палками по кустам. Испуганные слоны повернулись и бросились наутек.
Какое спортивное зрелище открылось перед нашими глазами! Азанде помчались вслед за слонами с невиданной быстротой. Известно, что слоны не в состоянии долго бежать: в лучшем случае 100 метров они пробегут со скоростью 30 километров в час, после чего сразу же сбавляют темп и трусят уже со скоростью 15–20 километров в час. Слонята начали понемногу отставать от взрослых, и преследователи занялись исключительно ими. Семимильными прыжками самый быстроногий из азанде припустился за одним из отставших слонят. На бегу он даже полуобернулся в нашу сторону, и рот его растянулся в торжествующей улыбке — он явно хотел продемонстрировать нам, на что способен. В следующий же момент он ухватил слоненка за хвост и стукнул его другой рукой по заду. Слоненок со страху пустился было бежать быстрее, но поздно: его преследователь ловким движением надел канатную петлю на левую заднюю ногу животного. Держась за конец каната, он повис на кем всей тяжестью, так что слоненок был вынужден волочить его за собой. Силы его при этом, разумеется, быстро иссякали. Другой азанде подскочил к слоненку спереди и толкнул изо всей силы. Слоненок тотчас же бросился на обидчика, оттопырив уши и подняв для удара хобот. Этот момент использовал второй ловец, чтобы замотать конец каната вокруг дерева. И вот уже подоспели три-четыре других ловца; тыча железными прутьями в привязанного пленника, они вызывали его на все новые и новые атаки. Изловчившись, на него набросили вторую петлю, конец которой закрепили вокруг другого дерева.
В это время к месту действия с противоположной стороны стал приближаться на своей лошади Мизонн. Он так был увлечен происходящим, что не заметил, как огромный самец отделился от стада и припустился бегом назад на помощь кричащему во всю мочь детенышу. Корнаки заорали и стали махать руками, предупреждая своего начальника об опасности, но тот принял это за изъявление восторга по поводу удачной поимки и не отреагировал на предупреждение. Когда же он наконец оглянулся, разъяренный слон был уже в восьми метрах от него. К довершению несчастья, лошадь его в это время споткнулась и не сумела сразу же пуститься в галоп.
Я похолодел. Но здоровенный взбешенный слон, не добежав до всадника, размахнулся передней ногой и ударил изо всей силы по термитнику; сам он от этого удара потерял равновесие и рухнул вперед, упершись своим широким лбом в землю. Пока он снова сумел подняться на ноги, Мизонн был уже вне опасности.
Подобные происшествия отнюдь не редкость при отлове слонов. Обычно в таких случаях нападающих животных удается прогнать холостыми выстрелами (станция борется за то, чтобы как можно меньше слонов было убито). Но случается, что в убегающем стаде позади оказываются не слонята, а взрослые особи. Вошедшие же в раж ловцы забегают вперед (что запрещено правилами) и стараются поймать несущихся впереди слонят. Вот тогда-то и происходят несчастья, оканчивающиеся порой смертью преследователей. Как-никак за последние 30 лет уже 15 человек поплатились жизнью во время отлова слонов, не говоря уже о бесчисленных тяжелых ранениях, которые ловцы сплошь и рядом получают.
Когда маленького слона привязывают к дереву, это еще не означает, что он пойман. Если ему посчастливится разорвать свои путы — он спасен. Корнаки не будут его догонять вторично — они к этому моменту уже слишком вымотаны. И даже если это взбешенное, рвущееся во все стороны маленькое существо остается накрепко привязанным к стволу, это все еще не означает, что его доставят целым и невредимым в лагерь. Прежде половина таких пленников погибала, теперь только каждый десятый. Это достижение — целиком заслуга прирученных, отдрессированных слонов-мониторов.
Мы видели, как это делается. Два взрослых слона, на спине которых сидят корнаки, становятся слева и справа от бушующего «дикаря». Тогда тот понемногу успокаивается и начинает осторожно ощупывать сородичей своим маленьким хоботом. Конец петли, накинутой ему на шею, прикрепляется теперь к ремню, опоясывающему одного монитора. Веревка, опутывающая заднюю ногу малыша, прикрепляется ко второму взрослому слону. После этого все трое спокойно и не спеша трогаются в путь, слоненок все время посередине. Процессия идет не спеша, с остановками для отдыха и еды, пока не доберется до лагеря. В случае, когда новичок начинает вести себя строптиво или злобно, большие слоны сдавливают его с обеих сторон, да так, что у него дух перехватывает. От этого у слоненка сразу пропадает всякая охота капризничать.
