Пойманный навечно между небесами и адом…

Ланс содрогнулся. Ужасающая перспектива, и все же даже опасность такой ужасной судьбы бледнела перед другим открытием, которое он сделал ночью. Теперь, когда он наконец осознал природу своих чувств к Розалин, ничто иное, казалось, не имело значения.

Сила его любви к ней наполнила его страхом и таким удивлением, которое он не испытывал с тех пор как был мечтательным юнцом. Если единственным способом, которым Ланс мог сохранить место в сердце Розалин, был призрачный герой, ночной скиталец, значит, так тому и быть. Его леди стоила любого риска.

Взяв фонарь, Ланс осторожно подошел к винтовой каменной лестнице, поворачиваясь спиной к башенной комнате.

А также и к предостережениям Просперо.

Теплый летний дождь барабанил по узорчатым окнам церкви Святого Готиана. Туманное серое небо не могло прогнать сумрак из тихой внутренней части церкви, и даже улыбающиеся херувимы, вырезанные на купели для крещения, выглядели немного подавленными.

Деревенская церковь была маленькой. В неф помещалось не более сотни душ, но этим утром церковные скамьи, на которых сидело лишь несколько слуг, родственников и друзей Сент-Леджеров, собравшихся на свадьбу Ланса Сент-Леджера и леди Розалин Карлион, казались зловеще пустыми.

Аккуратно причесанный, с накрахмаленным и замысловато завязанным галстуком, в лучшем голубом сюртуке, Ланс стоял с дрожащей невестой перед алтарем, пока преподобный Джозайя Грамбл произносил слова венчания звучным голосом, известным за то, что вогнал в сон не одного прихожанина. Хотя это и было не совсем обычно, Ланс крепко обнимал свою невесту за талию.

Чтобы поддержать бедного ребенка, который все еще восстанавливается от очень тяжелого ранения, так думали присутствующие. И только Ланс знал, какой страх руководил его действиями, опасение, что если он выпустит ее из рук, Розалин может передумать и убежать.

С тех пор как Розалин тихонько спустилась в кухню и едва слышным голосом сообщила Лансу, что принимает его брачное предложение, ему не понадобилось много времени, чтобы притащить ее к алтарю.

Ланс поднял на ноги викария и добыл специальное разрешение, не дожидаясь, пока портниха дошьет новые платья Розалин. Поэтому ее свадебный наряд состоял из предметов одежды, которые он стащил из гардеробов сестер: украшенное узором в виде веточек муслиновое платье Леони, бледно-желтый капор Фиби, изящную кружевную шаль Мэрайи.

Не очень элегантное одеяние Ланс выбрал для своей невесты, но он должен был признать, что простота наряда подходила стройной фигуре Розалин и ее миловидному лицу. Девушка превратилась из печальной молодой вдовы… в печальную молодую невесту.

Сжимая веточку дикого вереска своей затянутой в перчатку рукой, она казалась бледной и испуганной. А на лице Розалин было выражение, которое Ланс начинал называть ее дневным обликом. Она так отличалась от энергичной, улыбающейся женщины, которая встречала сэра Ланселота ночью, что Ланс чувствовал тревожащие уколы совести. Еще было время остановить все это, остановить свадьбу и сказать правду.

Он не знал, какая жестокая судьба предназначила Розалин стать его избранной невестой. Он должен освободить ее, отдать ей половину своего состояния и просто позволить уйти.

Но когда эта мысль посетила его, пальцы Ланса сильнее сжали талию девушки. В первый раз за всю церемонию Розалин подняла глаза от каменного пола и посмотрела на него. Один взгляд на ее невинное лицо, и благие намерения Ланса превратились в пыль. Все, что он искал всю свою беспокойную жизнь, сияло в этих небесно-голубых глазах. Потерянная честь, потерянные надежды, потерянные мечты.

Когда подошло время клятв, Ланс произнес их дрожащим и прерывающимся от эмоций голосом. Последнее благословение, и преподобный Грамбл захлопнул молитвенник с самодовольной улыбкой.

Все закончилось. К лучшему или к худшему. Ланс и Розалин теперь стали мужем и женой. Она дрожала, но стояла неподвижно, пока Ланс склонялся, чтобы запечатлеть целомудренный поцелуй на ее мягких губах.

Он намеревался просто уважительно коснуться ее, но губы Розалин прижались к его с неожиданным теплом и сладостью, что удивило Сент-Леджера, заставляя его сердце забиться с неразумной надеждой.

Но когда Ланс отстранился, ее глаза были закрыты. Он увидел мечтательное выражение на лице жены и понял, что она делает. Представляет, что он сэр Ланселот дю Лак.

«А почему бы и нет?» — горько подумал Ланс. Его вероломный соперник сам посоветовал ей так поступать, когда навещал Розалин прошлой ночью.

Ее веки, дрогнув, поднялись, и когда взгляд девушки снова сосредоточился на Лансе, стало болезненно очевидно, что все ее приятные фантазии улетучились. Прежде чем Ланс смог сжать руку Розалин и попытаться предложить ей слова утешения, их обоих остановила Эффи Фитцледжер, вскочившая со скамьи.

— О, Боже мой! — ворковала Эффи, все еще вытирая влажные глаза кружевным платочком. Она всхлипывала в течение всей церемонии, хотя, как подозревал Ланс, не из сентиментальных побуждений, а больше из-за досады от того, что и эта свадьба не была ее.

Она сначала сжала Ланса, потом Розалин в мокром объятии, поздравляя их задыхающимся голосом. Несмотря на все нежелание Эффи выступать в роли Искателя Невест, она очень гордилась парами, которые создавала, как до этого делал ее дедушка. Более тихие поздравления Вэла затерялись в шумном потоке слов Эффи.

— Я верю, вы оба будете очень счастливы, — сказал он, пожимая руку Ланса.

— Спасибо тебе, Вэл. Теперь, когда я надежно окольцован, возможно, ты перестанешь так сильно беспокоиться обо мне.

— Я едва ли осмелюсь сделать это еще раз, — ответил Вэл, отнимая руку так же быстро, как протянул ее. Его легкий тон был таким же вымученным, как и улыбка Ланса.

Напряжение сохранялось между ними с того вечера, когда они поспорили из-за Рейфа Мортмейна. Слишком много было сказано в тот день, а еще больше осталось недосказанным. Ланс был слишком упрямым, чтобы извиняться, и в кои-то веки, удивительно, но его брат тоже не делал этого.

Лансу так хотелось почувствовать знакомое тепло брата и его поддержку, особенно в такой день. Он думал, что Вэл попытается сгладить их ссору, как тот делал всегда.

— Вэл, я… — неловко начал Ланс, но тут же был заглушен громоподобным смехом Джозайи Грамбла.

Эффи возмутительным образом кокетничала с дородным викарием. Розалин, стоявшая между ними, выглядела молчаливой тенью.

— Ах, мисс Эффи, и когда же будет следующая свадьба Сент-Леджеров? — поддразнивал Грамбл. — Надеюсь, в следующий раз я буду оповещен заранее, милая леди.

— Не беспокойтесь, сэр. Я все еще истощена после моих недавних усилий в поиске невест. Вы знаете, как нежен мой организм, — Эффи захихикала и замахала веером перед своим лицом. — Слава небесам, теперь меня не скоро призовут, чтобы создать еще одну пару.

Вэл вздрогнул, и Ланс заметил это.

— Ты кое о чем забыла, — язвительно напомнил он Эффи. — Как насчет моего брата?

— Ах, в самом деле, бедный Валентин, — ответила та, легкомысленно пожав плечами. — Я не вижу здесь большой срочности. На самом деле, возможно, не существует невесты, предназначенной для него.

Ланс окаменел даже не столько от этих слов Эффи, сколько от реакции Вэла, который просто опустил голову. Неужели Святой Валентин был таким покорным, что не мог высказать несогласие, даже когда речь шла о его собственном счастье? Даже Розалин начала протестовать. Бросив полный сочувствия взгляд на Вэла, она взмолилась:

— О, мисс Фитцледжер, конечно, вы, должно быть, ошибаетесь.

— Боюсь, нет. Знаете ли, так случается. Не каждому Сент-Леджеру суждено жениться. Валентин, вероятно, предназначен для других, более благородных деяний, для карьеры врача, у которого нет времени на жену, — перья на шляпке Эффи затрепетали, когда она кивнула и улыбнулась Вэлу. — Осмелюсь сказать, что ты станешь таким же веселым старым холостяком, как кузен Мариус.