— Неопытность еще не значит отсутствие способностей, — проворчал он, но демоны, желая испытать меня, уже переставляли столы, чтобы создать подобие открытого пространства.

Глаза Тритон сузились.

— Только демоница может создать свободно существующее воспоминание, и только демон может закрепить его в реальности. Мне кажется, это честный тест. Ал, можешь поставить на это все свои деньги. Или, точнее, поставить на свою студентку.

Я в отчаянии осмотрела ночной простор Месопотамии от края до края. Теперь я поняла, почему Тритон приносила публичные извинения — она убила всех, кто мог создать новое воспоминание, осталась только она. Я не смогу сделать это! Оно же необъятное!

— Конечно, сможешь, — сказала Тритон, наклонившись ко мне, как будто прочитав мои мысли. — Создать воспоминание легко. Все, что сейчас есть в той коробке, было создано моими сестрами, а они были далеко не так умны, как ты, — Тритон отсалютовала мне кубком. — Именно поэтому я и смогла их убить.

Сердце быстро стучало в груди, и пока я не упала в обморок, я села прямо.

— Мм, возможно, тогда мне и не стоит делать этого.

Ку’Сокс засмеялся, а Тритон налила мне в бокал вино.

— Я не поэтому убила их. Но именно поэтому Ку’Сокс обманом втянул меня в это. Чтобы создать воспоминание, которое можно сохранить и в котором можно жить, надо обладать способностью без опасности для себя удерживать в себе больше одной души. Демоны на это не способны. А демоницы могут. Все благодаря нашей дополнительной Х-хромосоме, которой у них нет.

Я прислушалась к сверчкам, которые превратились в пыль тысячи лет назад на континенте, на который я никогда не ступала.

— Мы в состоянии удержать вторую душу, поэтому мы и способны выносить ребенка, — догадалась я, и она кивнула в знак согласия.

— Ку’Сокс дурак, но он прав. Ты должна доказать свое происхождение, и сейчас лучшее для этого время. У меня нет на твой счет никаких сомнений. Согласен, Ал? — добавила она весело.

Ал выглядел больным.

— Но она пока очень глупа.

— Это не так! — воскликнула я, указав на себя.

— Вот видишь? Она глупа.

Тритон махнула рукой Дали, который все еще стоял возле музыкального автомата.

— Даже тупица может завести ребенка. Все что нужно — это выносливость и немного воображения. Рэйчел?

— Я не глупа! — повторила я.

— Заткнись, — зашипел Ал, пока Ку’Сокс радостно ел сыр. — Ты не знаешь, во что ввязываешься.

— Так научи меня, — прошипела я в ответ. — Благодаря тебе, я теперь не ведьма. С таким же успехом я могу быть демоном.

Сердце быстро колотилось. Боже, что я творю? Я знала лишь, что должна представить себе некое место, и понятия не имела, что делать дальше.

Ал уставился на меня, надежда умерла в его глазах.

— Я не могу обучить тебя этому.

— Я могу, — сказала Тритон, и я задышала быстрей.

Дерьмо на тосте.

— И я научу, — добавила она, и я с трудом сглотнула. — Я научу тебя, ты создашь воспоминание, а Ал закрепит его в реальности. У меня яиц для этого не хватает. Буквально.

Никто даже не шептался. Все смотрели на меня, столы были полны демонов в мантиях, и небольшая толпа стояла сзади, прислушиваясь. На это я не рассчитывала. В смысле, Алу я вроде как доверяю. По крайней мере, я верю, что нужна ему живая и более или менее здоровая. А Тритон? Казалась, она сейчас в здравом уме, именно это меня и беспокоило.

— Иди сюда, — подсказала она. — Ты ведь хочешь это сделать, да?

Да, не очень. Сделав глубокий вздох, я поднялась, чувствуя себя странно этой мантии с пришитыми зелеными камушками. Они звенели, пока я обходила стол. Ку’Сокс беспокойно поднялся, рядом с усталым Дали он выглядел молодым. Руки Ала были сжаты в кулаки и лежали на столе. Капелька пота скатилась по его шее.

— Сядь рядом со мной, Рэйчел, — сказала Тритон елейным голосом, и мне стало интересно: может, она так же убила своих сестер, усыпив их внимание? Поднявшись с подушек, она села, скрестив ноги, и указала на небольшую подушечку, лежащую перед ней. — Спиной ко мне.

Все лучше и лучше.

Все внутри свело от напряжения, руки одеревенели, и, казалось, меня сейчас вырвет. Все смотрели на меня, пока я осторожно садилась. Раздавалось только шуршание гальки.

Я одернула мантию, чтобы прикрыть голые ноги.

— Прелестно, — пробормотала Тритон, и я подскочила, когда она коснулась моих волос.

Кто-то засмеялся, и я обернулась посмотреть, кто это был. Тритон потерла мне виски, стараясь успокоить, но только делая хуже.

— Она даже картинку на стене создать не сможет, — предсказал Ку’Сокс.

Нервничая, Ал поднялся на ноги.

— Заткнись, Ку’Сокс, или я заткну тебе рот.

Ку’Сокс усмехнулся, указав на ревущих вдалеке верблюдов.

— Хочешь обсудить это снаружи, старик? Я как-то уже набил твою жалкую задницу, могу повторить.

— Ку’Сокс, заткнись, — сказала я. Мне не нравилось, когда с Алом так разговаривали, но тут я задумалась, откуда у меня взялась такая преданность. Я заметила легкий намек на испуг в движениях Ала, настолько неуловимый, что, наверное, никто, кроме Дали и Тритон, не смогли бы его заметить.

— Он имеет право бояться, — сказала Тритон, склонившись ко мне и прошептав слова в самое ухо. Я задрожала, едва дыша. — Если ты не сможешь сделать это, значит, ты фамилиар, тогда я куплю тебя у Ала. Но я думаю, ты сможешь.

— Значит, никакого давления, — проворчала я, и ее пальцы, касающиеся моих висков, приподнялись, когда она рассмеялась. Ее смех был странным, и я заметила, что больше чем несколько демонов при этих звуках скривились.

— Закрой глаза, коснись линии и найди коллективное сознание, — тихо велела Тритон.

Я бросила последний взгляд на лица, окружающие меня, на Ала с его поддельной уверенностью, на Дали, вычисляющего вероятности, на лица демонов, выражающие надежду и сомнение. Ничего подобного я никогда прежде не видела. Я не знала, почему их все это волнует. Возможно, они сделали ставки. Или им стало скучно.

— Я сказала, — напомнила Тритон, немного разозлившись, — закрой глаза.

Я закрыла глаза и тут же ощутила приступ клаустрофобии. Коснулась линии, и мне стало интересно, какой демон создал ее и наблюдает ли он за мной или уже умер и превратился в пыль. Я уселась поудобней, погружаясь в густое болото коллективных мыслей, и шевельнулась, когда никого не нашла.

Ну, почти никого.

«Я их выгнала», — подумала Тритон, и я резко вздохнула, снова почти отскочив от нее, но она мыслью притянула мое сознание обратно.

«Ты не захочешь, чтобы они были здесь и видели твою душу», — объяснила она, и я увидела образ, как она плавает обнаженная в море звезд, наслаждается одиночеством, моментом единения с бесконечностью.

«Душу?», — задумалась я, встревожившись, но Тритон, казалось, окружила меня своим сознанием, не сливаясь со мной, но находясь очень близко, накладывая на меня свою энергию, старую и спутанную, как лей-линии Западного побережья.

«Ты не захочешь, чтобы все увидели тебя беспомощной и уязвимой, — объяснила она, показав образ полуприкрытых глаз и тихого перешептывания. — Думаю, если Галли увидит тебя такой, это будет пыткой не хуже смерти».

«Стоп, Ал? — подумала я, разволновавшись, и она подплыла ближе, заставив нервничать, когда я вспомнила, как он вдавил меня в книжный шкаф и затопил энергией лей-линии. И потом как я чуть не поджарила его. — Почему он?»

«Ал, — повторила она, как будто волнуясь, что снова забыла его имя. — Ты хочешь, чтобы вместо него Дали забрал воспоминания из твоих мыслей? У него, наверное, больше опыта в этом, и часто проще предстать обнаженной перед незнакомцем, чем перед… а что вообще Галли для тебя значит?»

Я качнула головой — или качнула бы, если бы она у меня была.

«Я не знаю».

«Ладно, когда закончишь, впусти Галли, чтобы он отделил воспоминание от твоего подсознания. Впусти его, Рэйчел. И неважно, что он сможет увидеть все. Мгновение за мгновением, каждое мимолетное желание и всю ненависть, что в тебе есть. Пока он будет вытягивать созданное воспоминание, сквозь его пальцы просочится твоя душа. То, чего он не увидит, останется здесь, так что впусти его полностью», — подумала она, и на секунду меня накрыла жесточайшая паника.