Возможно, я должна отпустить ее.

Выражение моего лица, должно быть, выдало меня, потому что Айви улыбнулась, хотя по щеке у нее покатилась слеза, и она вытерла ее.

— Я хотела сказать тебе спасибо до того, как Дженкс с Трентом вернутся и все это начнется. Я знаю, что смогу снова найти хорошее, поскольку теперь я знаю, каково чувствовать это. Я узнаю это. Смогу удержаться от его уничтожения, — она коснулась моего колена, и я сморгнула свои собственные слезы.

— Я никогда не смогу отплатить тебе за это. Это больше, чем я когда-либо надеялась найти. Спасибо.

— Ты убиваешь меня, Айви, — прохрипела я, горло сжалось так сильно, что стало больно.

— Проклятая расплата, да?

Я попыталась что-нибудь сказать, но не смогла.

— Просто скажи «пожалуйста», — попросила Айви, вставая, чтобы посмотреть в пустоту за окном.

Мне хотелось произнести много слов, но ни одно из них не было словом «пожалуйста». Я хотела сказать, что я справлюсь. Что ничего не изменится. Что это просто очередная неприятность. Но когда мой взгляд сосредоточился за ней, на квадратном сером очертании Алькатраса, я засомневалась, что это правда. Почувствовав появление легкой паники, я встала.

Айви повернулась. Глядя мне в глаза, она наклонилась и обняла меня. Я задержала дыхание, чтобы не начать плакать, чтобы не дышать успокаивающим вампирским запахом, но я знала, что он идет от нее. Мои руки обняли ее, и я мельком подумала о том, какая она маленькая для такого большого человека.

Айви неохотно отпустила меня и отступила.

— Я надеюсь, что твое изгнание будет отменено. Я надеюсь, что мы поедем назад, займемся своими делами и действительно выспимся. Я надеюсь, что ничего не изменится. Но даже если мы сделаем все как надо, позволь мне уйти. Прямо сейчас. Мне необходимо двигаться вперед и найти что-то хорошее, за что я могла бы держаться.

Я уставилась в ее черные глаза. Она проделала долгий путь. Нам так и не удалось поговорить об этом в прошлом году.

— Но…

Она наклонилась и взяла мое лицо в свои холодные ладони.

— Это прощание, Рэйчел.

Вот дерьмо.

Я знала, что сейчас последует, и я позволила этому случиться. Губы Айви встретились с моими, и мои глаза закрылись. Мое сердце глухо забилось. Ее губы двигались на моих, у них был вкус кофе. Все напряжение, которое накапливалось во мне, ослабло в потоке эндорфинов, потом я почувствовала вспышку адреналина, светящуюся во мне, как пыльца пикси.

Впервые не было страха перед ее вампирскими зубами, не было беспокойства от обещания экстаза и опасности, идущего от нее. Она была просто Айви, и ее рука скользнула к моей талии, протягивая ленту чувств через меня. Кровь застучала в голове, отвечая на ее прикосновение. Она пахла ладаном и мылом. Она держала меня без обязательств, без обещания, лишь благодаря страсти ее объятия. Ее рот был мягким, невероятно мягким.

С бурлящей кровью я почувствовала на себе касания ее языка, и ее рука на моей челюсти задрожала. Меня пронзил запах ее слез. Соль и кровь. О, так близко, и из моих собственных закрытых глаз полились слезы, тело заныло. Айви начала отдаляться, и я поняла, что чувствую то, что могла бы иметь — но теперь уже не могу. И это причиняло боль.

Почувствовав это, Айви отпустила меня. Я моргнула, стараясь не плакать. Несмотря на то, что она стояла все там же, я ее потеряла. Даже если она никогда не была моей, теперь ее не было. Я не хотела, чтобы что-то менялось, но я не могла остановить это. Она была права, даже если сегодня ночью все пройдет идеально, завтра ничего не будет по-прежнему.

— Ты не покидаешь меня, — произнесла она с мокрыми глазами. — Я ухожу от тебя.

Стук в дверь поразил нас обеих, и я подавила дрожь, когда Айви повернулась к ней со своим быстрым вампирским рефлексом. Я не могла думать, жар от поцелуя по-прежнему причинял боль. Она посмотрела на меня, мягкая улыбка была последним, что я ожидала увидеть на ее лице в тот момент.

— Я открою, — сказала она. Двигаясь, как в старой джазовой песне, она прошла мимо меня в волне аромата счастливого вампира.

— Черт возьми, что с тобой такое, Айви? — спросила я, дрожа.

— Ничего. Мне хорошо. Это был чертовски прекрасный прощальный поцелуй.

Прощальный поцелуй. Боже, она уже поместила меня в Безвременье.

— Кто бы это ни был, не впускай его, — проговорила я, вытирая глаза. — И наш разговор еще не окончен.

— Нет, окончен, — сказала Айви, глядя в глазок. — Это твоя мать. И какой-то парень с рыжими волосами.

— Робби? — я вздрогнула и уставилась на дверь. — Дай посмотреть, — велела я, подходя ближе, и она отодвинулась.

В коридоре в желтом сарафане и соломенной шляпе с озабоченным видом застыла моя мать. Рядом с ней стоял Робби, его волосы были зачесаны назад, и на его лице было веселое выражение.

— Это моя мама! — обрадовалась я, потянувшись открыть дверь. Она открылась, а потом с шумом захлопнулась, выскользнув прямо из моей руки.

Я повернулась к Айви и услышала, как моя мама фыркнула через дверь.

— Айви! — запротестовала я, ее черные глаза заставили меня сделать шаг назад.

— Это не твоя мать, — сказала она, и я похолодела.

За закрытой дверью слышался приглушенный разговор.

— Откуда ты знаешь, что это не моя мать? — спросила я Айви тихим голосом, и она пожала плечами.

— А откуда бы она узнала, что ты здесь? Ты звонила ей? Я нет.

— Нет, не звонила. — Я посмотрела в глазок. В коридоре, что-то обсуждая, стояли мама и Робби. — Она знает, что я где-то в городе, — сказала я. — Она сумасшедшая, но не глупая, а в прессе, вероятно, писали, где остановился Трент.

— Рэйчел? — позвала мама. — Я хочу поговорить с тобой перед судом, дорогая.

Айви покачала головой.

— Она не ругается. И когда это Робби был счастлив видеть тебя?

Я нахмурилась, прищурившись сквозь глазок, чтобы попытаться разглядеть свою мать получше. Ее туфли не подходили к платью, и Робби все еще улыбался. Это, последнее, меня окончательно убедило.

— Ты права.

Подняв голос, я закричала:

— Хорошая попытка! Убирайтесь отсюда! — я опустилась на пятки, чувствуя себя козленком, не впустившим большого плохого волка, который хотел его съесть.

— Трент там? — спросил мужчина, который не был Робби, его голос пресекся.

Айви наклонилась к двери.

— Нет, — произнесла она воинственно. — И что вы с этим будете делать?

Я раздраженно хлопнула ее по плечу, и она невинно заморгала на меня. Карий ободок вокруг ее зрачков исчез, и я сделала шаг назад.

— Зачем ты сказала им об этом?

— Чтобы ускорить процесс. Я хочу увидеть закат над заливом этим вечером.

Я вздохнула и снова наклонилась посмотреть в глазок, но успела лишь мельком увидеть головы нежданных гостей, склоненные над пылающим лей-линейным амулетом, прежде чем броситься вон, потащив Айви за собой.

Ее протестующий крик заглушил громкий хлопок, и тяжелая стальная дверь влетела внутрь, криво приземлившись на первом диване в нижней гостиной.

— Святое дерьмо! — воскликнула я, держа Айви за руку и стараясь вернуть себе равновесие. Когда дверной проем начал дымиться, я потянулась к лей-линии, но энергия просачивалась сквозь мои ментальные пальцы, как стеклянная крошка. Было больно, и я с трудом наполнила свое ци этой мерзостью.

Дым рассеялся, и я отпустила Айви. Моя мать и Робби вошли внутрь. Было очевидно, что это не они, и я нахмурилась, узнав Уайетта и молодого колдуна из Ковена рядом с ним. Сукины дети, Трент был прав. Они хотели избавиться от меня.

— Ты! — воскликнула я, а затем вскрикнула, пригибаясь и пытаясь поставить круг, когда Робби вытащил из кармана пиджака маленький воздушный пистолет и наставил его на меня. Святое дерьмо, у них пейнтбольные пистолеты!

Круг вокруг нас с Айви мелькнул и исчез. Просто мелькнул и исчез.

В шоке я застыла на месте, а Айви тем временем схватила поднос с кофейного столика. Остатки крекеров и колбасы взлетели в воздух, когда она взмахнула им, чтобы остановить пейнтбольный шарик. Снаряд ударился со свистящим звуком и шипением магии. Желтая пена закипела, быстро становясь черной при реакции с солью в воздухе. Изогнув в усмешке губы, Айви швырнула поднос, как искривленный диск Фрисби, в мою лжемаму.