— Я думаю, — прошептал Ал, — я думаю, я забрал все. Я раньше этого не делал. О, Боже, надеюсь, я все забрал, — я почувствовала, как он повернулся. — Тритон. Слово, чтобы закрепить его… — его голос надломился. — Memoranda, — хрипло произнес он, и я ощутила звон, когда воспоминание полностью покинуло меня.

«Заметка на память», — перевела я про себя, ожидая волны дисбаланса, но ее не последовало.

И потом, хотя глаз я не открывала, я поняла, что все демоны, что были с нами в «Дальянсе», сейчас окружают нас. Не я впустила их, это Ал сместил мое воспоминание к ним. Оно было закреплено. И оно было реальным.

Когда прохладная ночь Месопотамии исчезла и сменилась жаркой реальностью Аризонской пустыни в июне, все демоны как один сжались и закричали.

— Боже мой! — услышала я чей-то голос, но большинство в страхе молчало.

— Дали! — крикнул Ал, прижав мою голову к себе и сложив толстые пальцы чашечкой. — Оно закрепилось? Я все правильно сделал?

— Мы же здесь, не так ли? — крикнул в ответ старый демон, я приоткрыла глаза.

Все расплывалось, но я заметила возле маминого синего бьюика музыкальный автомат. Багажник был открыт, и в нем стояла корзинка для пикника. Я не думала о корзинке. Видимо, кто-то другой подумал. Я создала то, что демоны могут изменить по своему усмотрению. Я сделала это.

— Пикник, — произнесла Тритон, схватив клетчатое красно-белое покрывало и расстелив его прямо посреди дороги. — Блестящая мысль. Дали, не забывай выплачивать Рэйчел авторский гонорар, когда кто-нибудь использует ее воспоминание. Я прослежу за твоей бухгалтерией. Мы, демоницы, должны поддерживать друг друга.

Демоницы. Я сделала это. Я демон. Ура мне.

Моя голова упала на грудь Ала, и я захныкала, но пыталась не закрывать глаза. На краю видимости я разглядела демонов, которые кидали камни в пустыню, чтобы проверить, насколько далеко простирается иллюзия. Уперев кулаки в бедра, Дали встал между мной и Тритон и уставился на облака, которые почему-то никогда не закрывали солнце. Тритон сидела на покрывале с ведерком жареных куриных крылышек и бокалом вина.

Ал приподнял меня, удобнее устраивая на руках.

— Ей нехорошо. Я отведу ее домой. Кто-то еще сомневается, что она демон?

— Я в порядке, — выговорила я нечленораздельно, хотя мне и правда было нехорошо.

— Нет! — закричал Ку’Сокс, и сердце у меня замерло. — Это была Тритон! Тритон создала это!

Я открыла глаза и скосила их в его сторону.

— Да пошел ты. Я демон. Смирись с этим.

О, Боже. Я демон.

— Не будь занудой, — сказала Тритон застенчиво. — Я не помню солнца. И цвета… вроде этих.

Она плакала. Сейчас слез не было, но она плакала, пока мы были одни. Думаю, она действительно не помнила, и это сводило ее с ума. Я тоже сойду с ума?

— Ал? — пролепетала я, чувствуя, как все это наваливается на меня. — Мне что-то нехорошо.

Он тут же прижал меня к себе, хотя его тепло не могло унять мою дрожь.

— Забери ее домой, — сказала Тритон, поднявшись и укрыв меня своим одеялом. — Ее иллюзия растянулась на широту всего коллективного сознания. Она ограничена лишь размерами «Дальянса».

— Она вобрала все коллективное сознание… — выдохнул Дали.

— Все вместе. Ты можешь идти днями и не натолкнуться на стену. Я предлагаю сделать это воспоминание нашей новой постоянной темой, оставив его таким же ярким. Зато мы все помещаемся здесь.

— Ал, — прошептала я, ощутив, как мир начал вращаться. Дерьмо, я не смогу вернуться. Это теперь моя реальность. И я останусь здесь на всю жизнь. Под землей. Далеко от солнца. Каждый день — точная копия предыдущего. В окружении тех, кто живет слишком долго и заперт в своем собственном аду. Если бы я обернусь очень быстро, увижу ли я бесплодную долину позади меня?

Я отключилась. Я почувствовала, как это произошло: как будто в замедленном движении, часть мозга отключилась, горизонт потемнел, и окружающий шум затих. Я слышала, как кто-то поздравлял Ала. Тот пытался отделаться от собеседников, чтобы перенестись. Ку’Сокс продолжал бушевать, пока кто-то не запер его в багажнике. Последнее, что я помню, это, вроде, что Дали поцеловал меня в лоб, пока я безвольно лежала на руках Ала.

— Добро пожаловать домой, Рэйчел Мариана Морган, — произнес он, и в его глазах с козлиными зрачками появился новый, опасный блеск. — Было приятно наконец-то познакомиться с тобой.

Я проснулась от того, что кто-то тихо помешивал угли. Содрогнувшись всем телом, я вцепилась в черное одеяло; от него несло бримстоном. Подниматься пока не стала — мне было тепло и удобно, а в теле еще ощущалась легкая усталость. Я лежала на скамье, огибающей центральный очаг на кухне Ала. Я и раньше засыпала на ней, но сейчас ощущения были иными.

Тусклый огонь освещал новый золотистый столик, стоящий возле малого очага. Ал сидел за ним, спиной ко мне, и что-то напевал. По крайней мере, я надеялась, что это Ал. На него это было непохоже, хотя и на Пирса тоже.

Ал был в моей голове. Он сделал мои мысли реальностью. Он видел меня вплоть до дна души, а я не увидела ничего… и сейчас он… напевал?

Мужчина, сидевший передо мной, был намного выше Ала, худощав и без привычных широких плеч. Тело покрывали короткие рыжие волосы, видневшиеся из-под легкой черной рубашки и штанов. Он был мускулист, но не перекачан, как вышибала. Над ушами виднелись блестящие черные наросты — возможно, рожки; и ей-богу, у демона был тот же цепкий хвост, как когда он угрожал Требл.

— Ал? — позвала я и положила руку на горло, когда услышала свой хриплый голос.

Скрипучий напев оборвался, и демон обернулся, обронив лей-линейную безделушку. Та, дребезжа, покатилась по столу и чуть не упала, но демон длинными пальцами поймал ее. Пальцы гнулись в обе стороны. Ала на мгновение окутал черный слой безвременья, и демон принял более привычный облик, хотя остался в той же домашней пижаме; в красных глазах с козлиным разрезом застыло удивление. Он кинул на новый столик покрытое пентаграммами и иероглифами зеркало, в которое до этого смотрел.

— Ты очнулась! — воскликнул Ал, и я съежилась — его голос отдавался у меня в голове громом.

— Да, — задыхаясь, выдавила я, и зажала уши руками. С трудом разлепив веки, я увидела, как демон бормочет еще одно проклятье и опадает очередной слой безвременья. Что он здесь делал, пока я спала?

— Мне нехорошо, — сказала я, садясь. — Что ты такое делаешь?

— Пытаюсь вспомнить, как я выгляжу, — пробормотал он, и его кожа покраснела, но не от чар или проклятья. Он коснулся зеркала, и оно исчезло.

Нахмурившись, я оглядела освещенную свечами комнату; я уже скучала по солнцу. Я чувствовала себя, как будто весь день работала в поте лица и легла спать уже с простудой. Наверное, это так сказывается создание воспоминания. Я не приняла копоть за созданный дисбаланс, и мне стало интересно, на кого же она пала. На Ала?

— Ты сказал, что я перезагрузила твою ДНК. Разве ты не можешь просто… подключиться к ней? — спросила я.

— Подключиться к ней… — задумчиво повторил Ал, повернулся ко мне спиной и убрал лей-линейные принадлежности в высокий шкаф. Дверцу он запер ключом, а не заклинаньем, которое можно разрушить. — Как ты ловко подбираешь слова. Да, моя ДНК была перезагружена, но не все гены, присущие личности, являются выраженными. Я должен решить, которые из них включить.

«Как, например, те кудрявые рыжие волосы».

— О, — глупо сказала я, снова растянувшись на скамье. Черт, как я устала. Я высвободила ноги из-под черного одеяла, чувствуя каждое больное место на теле. На мне все еще были рубашка с короткими рукавами и джинсы, которые надела на меня Тритон на краю пустыни, но Ал хотя бы снял с меня кроссовки — и только кроссовки.

Я молчала, размышляя о том кудрявом рыжем мехе, что только что покрывал его. И хвосте.

— А мне ты вроде как нравишься такой как сейчас, — сказала я, затем опустила ноги на пол и коснулась пальцами холодного пола; все мышцы болели. — Где Пирс?