Голос Морин звучал в его ушах всю ночь. Предупреждение сестры засело в его мозгу как гвоздь. Он знал истории, связанные с наследством бабки. Каждый из двоюродных братьев и сестер Джона, достигший тридцати трех лет, был близок к тому, чтобы расстаться с земной жизнью и присоединиться к Кэти Фаулер.

Разве Бест и Делла не успели попасть в беду? В той же самой беде может оказаться и он сам. Судя по всему, Морин боится именно этого.

Но неужели Делла Грин и в самом деле его суженая?

Как ни старался Джон, но отрицать не приходится: Делла действует на его основной инстинкт. И это вызывает у него раздражение. Он не мог забыть, что она напомнила ему Дженни Браунинг.

Делла, пришедшая в паддок раньше Джона, сидела на стуле, которым он пользовался накануне. И точно так же читала газету. Он бодро подошел к ней, решив поддерживать с ней сугубо деловые отношения.

— Сегодня предварительная подготовка нам не понадобится, — заявил он.

Делла опустила газету.

— Вы опоздали, и я просто пыталась найти себе занятие.

Это замечание только усилило его досаду.

— Я опоздал на пять минут.

— Да. — Делла встала, оттолкнувшись от сиденья одной рукой, а другой взявшись за спинку стула.

Джон думал, что она возьмет трость, но той поблизости не было. Делла зашагала к изгороди, толкая стул перед собой.

— Я сам отнесу его, — сказал Джон, обогнав ее и взявшись за спинку стула.

Когда их руки встретились, она вздрогнула, а он заколебался. Сигналы, исходившие от нее сегодня, не имели ничего общего ни с гневом, ни со страхом, ни с классовыми различиями, ни с тем, что она женщина, а он мужчина.

— Я схожу за Бестом.

— Ну что ж, в добрый час, — пробормотал он, глядя ей вслед.

Похоже, день предстоит удачный. Сегодня Делла хромала не так сильно, как вчера. Видимо, вчерашнее падение в пруд ей не повредило.

Он напомнил себе, что должен сосредоточиться на лошади. К тому времени, когда жеребец рысью выбежал в паддок, Джон сумел избавиться от мыслей о Делле и предупреждении Морин.

Бест обошел его и остановился на безопасном расстоянии. Джон немного подождал, а потом пошел прочь от гнедого. Бест следил за ним, готовый отпрянуть в любую минуту. Когда Джон описал круг и оказался поблизости от жеребца, тот перебежал на другую сторону паддока.

— Брось, Бест. Не нужно меня бояться, — ласково сказал Джон, сделав еще одну попытку подойти к лошади. — Ты вспомнил меня, правда, малыш?

Бест всхрапнул и снова отбежал от него. Джон опять пошел по кругу, разговаривая с конем и часто повторяя его имя. Жеребец внимательно следил за ним, но оставался настороже.

Прошло двадцать минут. Ничего не добившись, Джон махнул рукой и позволил Делле увести жеребца.

Однако Джон действовал по вчерашнему расписанию. Он давал Бесту успокоиться, а затем предпринимал новую попытку. Время шло медленно; минуты казались часами. Жеребец постепенно успокоился и после третьей попытки перестал избегать его.

Джон возликовал.

Теперь нужно, чтобы гнедой дал к себе прикоснуться. Иметь дело с лошадью оказалось легче, чем с Деллой.

В середине дня Делла внезапно почувствовала, что за ними наблюдают. Пит стоял на противоположной стороне паддока, следил за каждым движением жеребца и ждал возможности поговорить с Джоном. Фил Гроув сидел на верхней жерди и как зачарованный следил за лошадью, на которой ему предстояло скакать. А со стороны дома к паддоку шла Одри Смит.

Делла на мгновение закрыла глаза. Сейчас эта женщина будет снова жалеть ее!

Когда ничего не случилось, Делла открыла глаза и увидела, что Одри стоит неподалеку, но смотрит не на нее, а на драму, разыгрывавшуюся в паддоке.

Бест подходил к Джону все ближе и ближе.

Хотя лицо Одри было бесстрастным, как у игрока в покер, Делла догадалась, что она с трудом сдерживает свои чувства. Странно…

Почувствовав на себе взгляд Деллы, Одри обернулась, и равнодушная маска тут же сменилась маской сочувствия.

Сейчас начнется, подумала Делла.

— Ох, Делла, милая, я так испугалась, когда услышала о том, что случилось с тобой вчера вечером! Я решила заехать и убедиться, что ты полностью оправилась.

Именно этого Делла и боялась.

— Мне не от чего было оправляться, — с таким же бесстрастным лицом произнесла она. — Единственное, чего я хотела, это сменить промокшую одежду.

— Все равно мне было очень неловко. — Одри прижала руку к сердцу. — Я чувствовала, что должна извиниться.

Как всегда, корчит из себя королеву, злобно подумала Делла.

— Извиняться вам не за что.

— Нет, есть за что. Я несколько месяцев собиралась сменить перила, но не сделала этого и дождалась, что человек получил из-за этого травму.

— Клянусь вам, никакой травмы я не получила.

— Подумать только, из-за меня пострадала дочурка Эстер, — не обращая внимания на слова Деллы, продолжила Одри. — Твоя мать никогда бы не простила мне этого.

— Мама не из злопамятных.

— Да, пожалуй, ты права. Эстер всегда была лапочкой. Но позволь мне загладить свою вину. И я знаю, как это сделать! — весело сказала она. — Вам с Джоном пришлось уйти с приема, так ничего и не попробовав. Приглашаю вас обоих пообедать.

— Это лишнее.

— И все же я настаиваю. — Не успела Делла открыть рот, как Одри продолжила: — И не приму никаких возражений!

Поняв, что собеседница не уступит, Делла махнула рукой и решила не спорить.

— Ладно. Когда?

— Я заеду за вами в семь. — Одри заключила Деллу в объятия и чмокнула воздух рядом с ее щекой. — Чао, милая! — Завершив свою миссию, она гордо удалилась.

Что бы это значило? — подумала Делла. Одри всегда пыталась очаровать дочь подруги, но до сих пор ни разу не искала ее компании.

Словно прочитав ее мысли, Джон спросил:

— Чего хочет столп местного общества?

Делла вздрогнула и обернулась. Джон стоял у ограды. А за ним стоял Бест и едва не упирался носом в его плечо.

Столь быстрый успех ошеломил Деллу. Неужели еще не все потеряно? Джон так просто справился с Бестом, что у нее вновь воскресла надежда.

— Одри переживает из-за вчерашнего вечера. Нравится нам это или нет, но мы с вами приглашены на обед, который должен стать компенсацией за причиненные неудобства.

— Гм…

— Вот именно. До сих пор Одри ни разу не пыталась привлечь меня в круг своих близких знакомых. Похоже, ей что-то нужно, — задумчиво добавила она. — И мне кажется, что это как-то связано с вами.

В клубе царила домашняя обстановка. Приятный интерьер, подумала Делла. Кирпичные стены, удобная мебель и камин, занимающий половину стены. Плюс пристройка, в которой расположен один из лучших ресторанов в округе. Одри сделала заказ заранее — баранина на ребрышках, омар и бутылка великолепного шампанского. Делла не могла отказать ей во вкусе, но щедрость Одри показалась ей подозрительной.

В середине обеда Одри заговорила о предстоящих скачках.

— До кубка Мельбурна осталось меньше двух недель. Жаль, что я в них не участвую.

— Как так не участвуете? — удивилась Делла. — Мистер Эль-Фаюми сказал, что это вы убедили его купить Оскара. — Вспомнив о египтянине, она невольно задумалась, где тот может быть сегодня вечером. Ведь накануне он не сводил с Одри глаз…

— Да, но этот жеребец принадлежит не мне, — возразила Одри. — К несчастью, у меня самой никогда не хватало средств на лошадь высокого класса. И не было возможности вывести будущего чемпиона самостоятельно. На моем счету лишь несколько случайных побед во второстепенных скачках.

Делла недостаточно знала Одри, чтобы судить о размерах ее состояния. Ферма Одри была меньше, чем их, однако она все же разводила скаковых лошадей, принимавших участие в соревнованиях. Одри вела светский образ жизни и во время сезона скачек часто устраивала у себя приемы. Возможно, ради этого она влезала в долги.

Если только за ее приемы не платил кто-нибудь другой. На память Деллы тут же пришел Эль-Фаюми. Раньше это были покойные мужья Одри, Роджер Каррингтон и Майкл Смит. Одри всегда имела дело с богатыми пожилыми мужчинами, которые испытывали страсть к лошадям.