Со сказочным миром все мы знакомимся еще в детстве, не без помощи сборника детских стихов «Песни Матушки Гусыни». Не случайно Льюис Кэрролл так охотно прибегал к цитатам из этой книги: ее общеизвестность становится залогом достоверности всего, что в ней написано, по крайней мере для детей.

Краули «реконструирует» мир, который стоит за детскими стихами. Эпиграф к третьей главе книги первой — знаменитое четверостишие о старушке, которая жила под холмом. Больше ничего о ней мы не знаем — не знаем даже, жива она или нет. Здесь опять приходится вспомнить Толкина: Профессор создал сюжет «Хоббита», воскрешая возможный эпос, из которого до наших дней дошел только список карликов в «Старшей Эдде»; Краули, по сути, использует тот же метод. Иные западные читатели полагают, что миссис Андерхилл — та самая старушка из-под холма — и есть Матушка Гусыня, рассказчица великих Повестей (на обложках ее часто рисуют старушкой в кресле). Поскольку о легендарной Матушке знаем лишь то, что она летает верхом на гусаке (миссис Андерхилл — на аисте), такое сопоставление кажется нам возможным, но не до конца убедительным.

Краули также обнажает «реальную» основу ряда классических английских и, в меньшей степени, американских сказок; все замеченные нами случаи откомментированы. [56]

В становлении замысла романа не меньшую роль, чем сказки, сыграли классические иллюстрации к ним. Впоследствии писатель говорил, что вдохновлялся рисунками английского художника Артура Ракема (1867—1939), проиллюстрировавшего «Матушку Гусыню», «Питера Пэна», «Алису», «Сон в летнюю ночь», «Золото Рейна», «Смерть Артура», «Золушку» и множество других книг. «Смогу ли я сделать ракемовских фей убедительными, чудесными, странными — и обрисовать достаточно ярко, чтобы они не казались банальными?» — так Краули определил один из импульсов к созданию «Маленького, большого».

Фейри в романе Краули — не только фольклорного, но и литературного происхождения. Их малый рост, способность (и желание) манипулировать судьбами людей, неуемная проказливость, за которой стоят вполне серьезные намерения, склонность к превращениям, похищениям и подменам — все эти черты восходят к шекспировской комедии «Сон в летнюю ночь», мотивы которой пронизывают книгу от первой до последней страницы.

Два персонажа романа носят имя эльфийского короля — Оберон. Однако Краули использует французский, а не английский вариант: Auberon вместо Оberon. Возлюбленную Оберона Барнабла в детстве прозвали Титанией; ее тезка — королева эльфов, жена Оберона. Эта царственная пара находится в центре событий шекспировской комедии.

Можно сказать, что роман Краули является продолжением или, если вспомнить о том, что для фейри прошлое и будущее меняются местами, — прологом «Сна в летнюю ночь». На день летнего солнцестояния назначена в книге первой свадьба Смоки и Дейли Элис; в ночь на Иванов день действие романа заканчивается. Очевидно, что Шекспир опирался на древнейшую традицию. «В канун летнего солнцестояния, — пишет У. Б. Йейтс, — когда на каждом крутогоре зажигают костры в честь св. Иоанна, у фейри бывает самое веселье, и порой они похищают себе в жены красивых человеческих дочерей» («Бродячие фейри», 1896; перевод Н. Бавиной).

Имя волшебницы Ариэл Хоксквилл пришло из последней пьесы Шекспира — «Буря». Ариэлем зовут духа воздуха, который закабален сначала ведьмой Сикоракс, потом магом Просперо, а в финале получает вольную: сравните с судьбой его тезки, которая всю жизнь считала себя хозяйкой собственной судьбы.

Второй писатель, чье присутствие в романе столь же важно, — Льюис Кэрролл. Имя главной героини «Маленького, большого» — Дейли Элис — в буквальном переводе означает «Ежедневная Алиса». Оно пришло писателю в голову, когда он увидел альбом иллюстраций Сальвадора Дали к книге Кэрролла: «Dali's Alice». Конкретные отсылки к сказкам об Алисе отмечены в комментариях; здесь же обратим внимание читателей на то, что сюжеты обеих книг, «Страны Чудес» и «Зазеркалья», обыграны в романе. Особенно важна вторая сказка, с ее темами перехода на другую сторону, продвижения Алисы из пешек в королевы, финального пира и т. д. Некоторые герои романа могут быть сопоставлены с персонажами Кэрролла, однако строгие отождествления вряд ли возможны. Алиса — это и Смоки, попавший в Страну чудес, и Дейли Элис, и Лайлак (в стихотворении-прологе Кэрролл называет Алису «dream-child» — «спящее дитя», «дитя сна»), и многие другие персонажи. Джордж Маус несколько раз сравнивается с Белым Рыцарем. Софи спит, как Соня (нетрудно заметить, что Краули соединяет кэрролловский образ с гностическим мифом о Софии, отпавшей от Бога). Число примеров можно умножить.

Сравнительно малоизвестен двухтомный роман Кэрролла, посвященный феям: «Сильвия и Бруно» (1889) и «Сильвия и Бруно. Окончание» (1893). [57] Из него Краули заимствовал не только имена брата и сестры, название соответствующей главки (см. с. 599) и ряд деталей, но и принципиально важную идею «диминуэндо»: существования множества народов, каждый из которых меньше предыдущего, от нормального человеческого роста до одного дюйма (ср. рассуждения Теодора Брамбла о росте фейри).

Наконец, биография Чарльза Лютвиджа Доджсона — Льюиса Кэрролла — также обыгрывается в тексте. [58]

В романе Краули упоминается друг Кэрролла, писатель Джордж Макдональд (1824—1905), автор множества сказок и фантастических повестей. Созданный его воображением дом — портал в иные миры из романа «Лилит» (1895) — стал прототипом Эджвуда. Путешествию в Волшебную Страну Макдональд посвятил «волшебный роман для мужчин и женщин» («a fairy romance for men and women») «Фантастес» (1858).

Краули цитирует поэтов-романтиков (зачастую «растворяя» стихотворные строки в прозаическом тексте) так часто, что простой любовью к творчеству Перси Биши Шелли (1792—1822) и Джона Китса (1795—1821) это не объяснить. Наиболее важна для романа «Ода соловью» (1819) Китса: достаточно сказать, что в ней возникают «обманщик-эльф» и дома, чьи окна смотрят на «пену гибельных морей в забытой стране фейри» (к сожалению, во всех известных переводах «Оды» важные для Краули нюансы не сохранены). Читатель убедится в том, что целые эпизоды романа выстроены на явных или скрытых отсылках к «Оде» и «Кануну святой Агнесы» (1819).

В предисловии к роману Краули пишет, что в основе сюжета книги лежит «персидская притча „Парламент птиц“». Автором этой мистической поэмы (ок. 1175) был суфийский поэт Фарид-ад-дин Аттар (род. 1119, по др. источникам — 1141/1142; ум. ок. 1228—1230). Название поэмы обычно переводится на русский язык как «Беседа птиц» или «Собрание птиц». «Маленький, большой» и в самом деле настолько перекликается с нею, что мы не решаемся кратко пересказать ее сюжет; любопытствующие могут обратиться к «Книге вымышленных существ» Борхеса, раздел «Симург».

На вопрос журналиста «Какие писатели оказали на вас влияние?» Краули ответил: Набоков и, в еще большей степени, Гарсиа Маркес («особенно „Сто лет одиночества“»). Предлагаем читателям самим провести параллели между историями Дринкуотеров и Буэндиа.

Обитатели Эджвуда и его окрестностей носят обычные английские и американские фамилии, значения которых совершенно очевидны для знающих язык. Большинство фамилий (и ряд имен) принадлежат к одной из трех смысловых групп:

1) ландшафт и явления природы: Андерхилл (под холмом; этой фамилией толкиновский Фродо назвался в трактире «Гарцующий Пони»), Дейл (дол), Клауд (облако), Лейк (озеро), Медоуз (луга), Мун (луна), Нун (полдень), Оушн (океан), Сильвия (от лат. silva — лес), Стоун (камень), Флад (наводнение), Хилл (холм);