Торри вновь заколебалась. Ей не хотелось обманывать эту милую искреннюю женщину и представляться племянницей Якобсов, но, с другой стороны, она боялась рассказать правду! Она уже привыкла лгать в 1863 году и решила, что ложь является составной частью путешествий во времени. Лучше, наверное, пусть думает, что она Триша. По крайней мере, это давало возможность поговорить с бабушкой.

Кухня почти не изменилась. В 1863 году она была не такой веселой, зато сейчас она постарела. Высокий потолок зрительно увеличивал размер комнаты. Накрахмаленные белые шторы на окнах хорошо гармонировали со светло-синими стенами.

–  Ябуду сильно скучать по старому дому, – задумчиво произнесла Марта, – но муж решил построить мне новый красивый дом. А у меня не хватает смелость сказать «нет».

– Это очень старый дом, не так ли? – спросила Торри, отпивая молоко из стакана, который Марта поставила перед ней. Она изо всех сил старалась пить потихоньку, а не заглотить одним махом. Сандвич, который она съела в больничном кафе, давно превратился в слабое воспоминание, и сейчас ее желудок давал знать о себе в полный голос.

Марта повернулась к старой плите и открыла дверцу.

– Да, очень старый. Если бы этот дом мог говорить, то рассказал бы не одну захватывающую историю!

Торри улыбнулась:

– Готова поспорить. Дедушка рассказывал, что он был построен еще до Гражданской войны.

Марта Гамильтон руками в рукавицах вытащила из духовки, если судить по запаху, большую коврижку. Она поставила блюдо на стол и странно посмотрела на Торри:

– Ваш дедушка? Наверное, я с ним не знакома?

– О… – взволнованно воскликнула Торри, совсем забыв, что должна играть роль какой-то Триши. – Я… я даже не знаю.

– Как бы там ни было, но ваш дедушка прав. – Марта с любовью огляделась по сторонам. – Этот дом был построен в 1855 году. В нем умерла бабушка моего Натаниэля, здесь же родился его отец. Да, я буду сильно по нему скучать.

– Почему бы вам тогда не остаться здесь и не перестать строить новый дом? – спросила Торри, глядя на коврижку голодными глазами.

Марта Гамильтон улыбнулась, и только сейчас Торри заметила веснушки у нее на носу. Они делали ее очень приятной.

– И испортить Натаниэлю все удовольствие? – Она отрезала большой кусок коврижки и положила на тарелку, которую подвинула Торри. – Я даже думать об этом не хочу. И он прав, конечно. Я самая настоящая сентиментальная дура. Ведь этот старинный дом недолго протянет, он скоро развалится сам по себе. Он мне так нравится потому, что в нем много радостных воспоминаний.

– Я первый застрелил тебя!

В комнату вбежали маленькие мальчики, стреляя друг в друга из игрушечных пистолетов. Тот, что побольше, наверное, лет шести, подбежал к Марте и обхватил руками за юбку.

– Мама, мама, я первый убил Джереми, а он не падает!

– Но Натан, он же меньше тебя. Может, он не понимает правил игры.

– Он все хорошо понимает, – заявил старший мальчик, бросая на братишку сердитый взгляд. – Он просто мошенничает.

– Ну все, хватит! – рассердилась Марта. – Разве вы не видите, что у нас гостья? Подойдите и поздоровайтесь с Тришей. Она племянница миссис Якобс. А это мои сыновья. Натану шесть лет, а Джереми четыре.

Лишившись дара речи, Торри Гамильтон с открытым ртом смотрела на ребятишек. Мальчики недовольно поздоровались, схватили по куску коврижки и выбежали из кухни.

«Это мой отец! – растерянно подумала Торри. – Я только что встретила своего отца и дядю Джереми!

– Ну и ребята! – с притворной строгостью произнесла Марта Гамильтон. – Надо бы воспитывать их построже, но я не могу заставить себя строго обходиться с детьми, особенно со своими собственными.

– А у вас есть братья или сестры? – с трудом, сквозь туман, окутывающий ее мозг, услышала Торри вопрос бабушки и покачала головой. Она так была потрясена встречей с отцом, что до сих пор не могла говорить.

– Вы единственный ребенок в семье? Тоже есть свои преимущества: никаких ссор с братьями и сестрами. – Марта улыбнулась, и внезапно Торри забыла о нереальности происходящего. Сейчас она чувствовала только доброту и любовь, исходящие от бабушки.

– Где… ваш муж дома? – поинтересовалась Торри, надеясь встретить Натаниэля Гамильтона. Ей очень хотелось хоть раз увидеть его с бабушкой вместе.

– Нет, он в городе, у себя в конторе. После начала войны работы прибавилось. Натаниэль владеет «Ричмонд Кроникл». К тому же он является председателем районного комитета Гражданской обороны. Знаете, сейчас ему значительно реже приходится бывать дома, – задумчиво объяснила Марта. Она предложила Торри еще кусок коврижки, и девушка радостно согласилась. В желудке у нее было так пусто, что ей казалось, будто куски с громким стуком падают в него. Как бы в подтверждение ее мысли, действительно послышался стук.

Торри Гамильтон вздрогнула, вспомнив такой же стук и в ту же дверь, только сто лет назад, который однако был всего несколько дней назад. Девушка потрясла головой, как бы прогоняя глупую мысль, и спросила себя, не сходят ли путешественники во времени постепенно с ума?

–  Яоткрою. Это, наверное, Лавида привезла Кристину, – объяснила Марта и направилась к двери.

Хозяйка вышла, прежде чем Торри поняла, что она сказала. Кристина. Кристина? Дед рассказывал, что Марта присматривала за ее тетей, когда та была совсем еще маленькой девочкой. Кристина часто гостила в доме деда. Это продолжалось до тех пор, пока девочке не исполнилось шесть лет. Тогда мать Кристины Лавида отправила ее в пансион. Неужели она сейчас встретится с женщиной… вернее, с маленькой девочкой… которая через пятьдесят лет испортит жизнь ее дедушке?

Кухонная дверь вновь открылась, и на пороге показалась самая красивая женщина, которую когда-либо видела Торри Гамильтон. У нее были золотистые волосы, уложенные в сложную прическу, темные ресницы и пугающе голубые глаза. Однако выражение высокомерия портило общее впечатление, и Торри сразу же невзлюбила Лавиду.

Марта вошла вслед за ней, держа за руку маленькую белокурую девочку с опущенными глазами и надутыми губами.

– Лавида, – сказала Марта Гамильтон, – это Триша, племянница миссис Якобс. А это Кристина, дочь Лавиды.

Лавида окинула Торри презрительным взглядом и поплотнее закуталась в норковую шубу, словно боялась, что Торри сделает ей что-нибудь плохое.

– Здравствуйте, – холодно поздоровалась она и повернулась к Марте. – Марта, я благодарна тебе за то, что ты согласилась взять Кристину на такой длительный срок. Доктор говорит, что мне необходимо поехать отдохнуть. Развод отнял столько сил…

– Да, – кивнула Марта и посмотрела на маленькую девочку, которая стояла рядом с ней. – Я знаю, как тебе было тяжело… Я рада, что Кристина побудет у нас. – Она опустилась на колени рядом с девочкой. – Мы отлично проведем время, правда, Крис?

Малышка с надеждой посмотрела на Марту. Ее лицо было маленькой копией лица матери: те же голубые глаза и золотистые волосы. Слабая улыбка появилась на ее лице, но услышав строгий голос Лавиды, опять опустила глаза и надулась.

– Пожалуйста, Марта, не называй ее этим ужасным именем!.. Ну, Кристина, – она погрозила дочери пальцем, – ты будешь слушать миссис Гамильтон, правда? Мама уезжает ненадолго. Ты и глазом не успеешь моргнуть, как она вернется.

Услышав эти слова, Кристина обхватила мать за ноги и испустила такой крик, который, по мнению Торри, был слышен за многие мили вокруг.

Лавида раздраженно нахмурилась:

– Кристина, немедленно перестань. Это возмутительно! – Она оторвала девочку от себя и сильно встряхнула. – Говорю тебе, я скоро вернусь и привезу с островов много красивых подарков. – Она нагнулась к дочери. – Ты же хочешь получить подарки, правда, дорогая?

– Я н-е х-о-ч-у, ч-т-о-б-ы т-ы у-е-з-ж-а-л-а! – взвыла Кристина.

Лавида выпрямилась.

– Я пошла! – резко произнесла она. – Тебе с Мартой будет очень хорошо. А сейчас поцелуй меня. Я должна идти, чтобы не опоздать на поезд.