- Извини, Ребекка. Но я сейчас занят. И вообще у меня нет желания разговаривать с тобой, спорить.

- Вот и хорошо. - Она швырнула сумочку на письменный стол и по-хозяйски уселась в кресло. - Я тоже думаю, что спорить ты не станешь.

Рон устало вздохнул, сожалея о том, что не остался с Клэр.

- Что тебе нужно?

- То же, что и раньше. Ток-шоу в твоем ресторане. И, когда я закончу, ты пожалеешь о том, что не согласился сразу.

- О чем ты говоришь?

- Рон, дорогой, я устала убеждать тебя словами. Надеюсь, это, - Ребекка помахала толстым конвертом, - окажется более важным аргументом, чем любые словесные доводы. Посмотри и убедись сам.

Рон открыл брошенный ею на стол пакет, и из него выскользнули с десяток фотографий. Он и Клэр. В беседке. На скамье. В самых интимных позах.

- И что? - Рону пришлось потрудиться, чтобы сохранить внешнее спокойствие.

Как ты думаешь, мисс Уинслоу или мистер Хаммер будут очень рады, если эти фотографии появятся в некоторых газетах? Я даже представляю заголовки. Например, такой: «Посланница Голливуда и ее уникальные методы убеждения». Или…

- Ты этого не сделаешь.

По губам Ребекки скользнула улыбка.

- Перестань, Рон. Ты же хорошо меня знаешь. Я способна на большее. Конечно, сделаю.

Он потер подбородок, потом еще раз просмотрел фотографии. Еще один скандал станет для Клэр полной катастрофой. Тем более что теперь в центре шумихи будет она сама. Она и так уже потеряла несколько лет карьеры из-за проходимца О'Нила. Рон не мог допустить, чтобы Хаммер лишил ее работы. Кроме того, если разобраться, кто виноват…

Черт возьми, над женщиной, которую он любит, сгущаются тучи! Неужели Ребекку нельзя остановить? Можно. И необходимо.

Рон сложил фотографии в конверт и посмотрел на посетительницу, зная, что приносит сейчас самую большую в своей жизни жертву.

- Ладно. Ты выиграла.

- Я всегда выигрываю, - негромко сказала Ребекка, забирая конверт. - Запомни.

- Почему бы тебе не отснять несколько эпизодов, когда мы откроем ресторан для съемочной группы Хаммера? - предложил Рон. - Ты не только станешь первой, кто проведет прямой репортаж из «Касабланки», но еще и возьмешь интервью у кого-то из киношников.

Ребекка с сомнением посмотрела на него.

- Вот как? И никакого подвоха? Никаких ограничений? Я просто прихожу сюда и снимаю что хочу? Ты даешь мне карт-бланш?

- Одно условие.

- Я так и знала!

- Ты отдашь мне все фотографии и негативы и подписываешь обязательство не публиковать имеющиеся в твоем распоряжении материалы.

- А какая получилась бы история, а? Ты отнимаешь у меня бутерброд с икрой.

Рон покачал головой.

- Это подлость, Ребекка, и ты это знаешь. Уверен, тебе самой не по вкусу такая грязь.

Она опустила голову, сделав вид, что рассматривает ногти.

- Тогда ответь на один вопрос. Почему?

Рон нахмурился.

- Почему - что?

- На протяжении шести лет ты охранял свой ресторан так, как не охраняют и Букингемский дворец. Теперь вдруг ты открываешь его для съемочной группы и для меня. Это же против всех тобой же установленных правил.

- Правила меняются, и я как-нибудь переживу эти перемены. Конечно, в чем-то мы потеряем, но зато и немало получим. Например, в смысле рекламы. - Рон пожал плечами, решив, что аргумент, приведенный им, действительно звучит вполне убедительно. - В общем, это не имеет значения. В данный момент карьера для меня не самое главное.

Ребекка покачала головой.

- Она того не стоит. Я имею в виду Клэр Уинслоу. Обычная шлюшка, которая сама ничего не решает. У тебя нет оснований для беспокойства - тебе ничто не грозит. А ее исчезновения никто и не заметит. Она же использует тебя, Рон. Неужели ты этого не понимаешь? Я хочу только защитить тебя. Ничего больше.

Рону уже изрядно надоел этот разговор, но в сложившейся ситуации обострять отношения с Ребеккой было бы неразумно.

- Ты ошибаешься. Она не использует меня. Я люблю ее. И всегда любил.

Женщина в кресле вздрогнула, и Рона осенило: ревность. Обычная женская ревность.

- Между тобой и мной ничего нет, Ребекка, и быть не может. Кстати, и никогда не было.

- Почему же? Неужели не было? - Она улыбнулась, блеснув прекрасными белыми зубами. - Мы были вместе, и нам это нравилось.

- Нет. Извини. Да, мы встречались, но эти времена давно миновали.

Ребекка задумчиво посмотрела на него и усмехнулась.

- Ты не любишь меня, не обращаешь на меня внимания, но при этом любишь американскую вертихвостку?

- Люблю.

- Она не стоит тебя, и ты это знаешь.

- Что ж, в этом пункте наши с тобой взгляды расходятся. Итак, мы договорились?

Ребекка ответила не сразу. Рон понимал, что сейчас она делает трудный выбор: отомстить, опубликовав сенсационные фотографии, или воспользоваться шансом сделать репортаж.

- Хорошо, - сказала наконец Ребекка. - Договорились. Никаких публикаций. Ты даешь мне карт-бланш на съемки.

- Спасибо. И, пожалуйста, запомни следующее. Если что-то просочится в прессу, я подам на тебя в суд и сделаю все, чтобы ты потеряла работу.

- Ты угрожаешь мне, Ронни? Странно, я-то всегда думала, что мы друзья.

- Не забудь. - Рон улыбнулся, чтобы немного смягчить резкость сказанного.

Разумеется, полностью доверять Ребекке было бы опрометчиво, но ведь и ей есть что терять: работу, репутацию, деньги. Нет, подумал Рон, она не пойдет на риск разрушить успешную карьеру, а значит, Клэр в безопасности. По крайней мере, на ближайшее время.

- Она не любит тебя. Такие, как Клэр Уинслоу, могут любить только себя. Поверь мне, милый. Уж я-то знаю этот тип.

- Ошибаешься. Клэр не такая, как ты.

Рон сказал это твердо, но в глубине души понимал, что как раз уверенности в Клэр ему и не хватает. Однажды она уже предпочла ему карьеру. Верит ли он сам в то, что время изменило ее отношение к людям, к жизни? Да, конечно, в последние дни им было хорошо вместе, но можно ли основываться только на этом?

Черт возьми, визит Ребекки оказался совершенно некстати! Ему хотелось верить Клэр, а теперь его снова начали одолевать сомнения.

- Как я уже сказал, это не имеет значения. Я люблю ее. И дело здесь не в какой-то взаимовыгодной сделке. То, что я делаю, я делаю ради нее. Ты просто сунула нос в то, что тебя не касалось.

Ребекка развела руками.

- Такая уж у меня работа, Ронни. Совать нос в чужие дела. И получать за это деньги.

- Фотографии?

Она протянула ему конверт.

- Возьми.

- Итак, договорились? Никому ни слова.

- А разве ей ты ничего не скажешь?

- Что сказать? Что кто-то сфотографировал нас на скамейке, когда мы занимались любовью? Думаю, ей ни к чему об этом знать.

Ребекка поднялась, но ушла не сразу. Она долго смотрела на оставшегося сидеть Рона, и он не выдержал.

- Ну что еще?

- Не понимаю тебя.

Он невесело улыбнулся.

- А пыталась?

- Шесть лет назад о тебе говорили как о провинциальном простаке, случайно напавшем на золотую жилу. Потом ты стал настоящим бизнесменом. А сейчас я думаю, что время тебя не изменило. Ты так и остался милым, наивным, старомодным мальчишкой.

- Не будем обсуждать эту тему, у нас…

Ребекка не дала ему договорить.

- Я и не собираюсь. - Она повесила на плечо сумочку и повернулась к двери. - Но дело в том, что в Лондоне милых старомодных простаков просто съедают.

«Кто-то сфотографировал нас, когда мы занимались любовью»…

Услышав эти слова, Клэр замерла. Неужели их кто-то увидел? Она стояла у двери кабинета Рона и, поняв, что разговор окончен, поспешно отошла в сторону. Из офиса вышла показавшаяся Клэр знакомой молодая женщина с сумочкой на длинном ремне.

Фотографии. Ее и Рона. Боже, этого не может быть! И тем не менее, судя по всему, так оно и было. Клэр слышала почти весь разговор. По спине проползла капелька холодного пота: Клэр в отчаянии закрыла глаза. Неужели еще один скандал?