Шэрон поблагодарила богов за то, что они не дали ей это увидеть… Она бы не вынесла.

Итак, мистер Генри Грин получает письмо от некоего доброжелателя. Здесь нет ничего, кроме указаний на то, что в определенные дни его жена отсутствовала. Это он знал. Но есть указание на то, что она встречалась с его сыном. Он должен был спросить у нее или начать расследование.

В этот момент появляется Хью, который говорит ему то же самое, приводя, видимо, неопровержимые доказательства. Мистер Грин не может перенести известия и умирает от обширного инсульта. Это так, но…

Почему он переделывает завещание и оставляет все своей неверной жене? Что-то не складывается… Все было бы понятно, если бы он лишил наследства обоих.

Тогда прав Базиль — мистер Грин не считал жену виновной или очень любил ее. Он оставил ей все, вычеркнув из завещания сына. Значит, он не собирался умирать, а хотел возвратить жену. Наверное, считал, что достаточно поговорить с ней. Тогда его убили. И это был Ральф…

Зачем Ральф впутал ее в это ужасное дело? К чему было затевать это сложное расследование? И почему ему было просто не обратиться в полицию? Значит, он виновен. А все это затеяно, чтобы отвести от себя подозрения.

Шэрон совершенно запуталась. Единственное, что она понимала с абсолютной очевидностью, что мужчина ее мечты оказался… Она даже не могла найти ему определение.

Бежать! Сегодня же! На край света! Она не хочет больше…

Слезы сами собой лились из ее глаз, когда она собирала вещи. Отец простит ее. Потом когда-нибудь она ему все объяснит… А теперь с ним лучше не встречаться.

В этот момент раздался стук в дверь. Шэрон замерла, потом быстро вытерла глаза, глубоко вздохнула и растянула рот в улыбке.

— Привет, папа! — сказала она, открывая дверь.

Отец моментально оценил ситуацию. Он прошел в комнату, сел в кресло и молча смотрел на дочь, которая продолжала собирать вещи. Молчание тянулось вечность. Когда все было упаковано, Уильям не выдержал:

— У тебя командировка?

— Нет, папа, я уезжаю.

— Что на этот раз? У тебя не сложились отношения на работе? — Уильям спрашивал, прекрасно зная, что это не так, но он хотел, чтобы раз в жизни дочь смогла посмотреть правде в глаза.

— Да знаешь, мне что-то стало скучно, — пожала плечами Шэрон, не глядя в его сторону. — Пойду искать по свету…

— Шэрон, ты опять убегаешь, не пытаясь решить проблему, — сказал Уильям с тоской. — Она будет гнаться за тобой. И ты все время будешь наступать на те же грабли.

— Папа, есть вещи, в которых не хочется разбираться! — закричала Шэрон. — Я просто хочу забыть! Забыть, понимаешь! Все забыть!

— Не кричи. Если мы начнем сейчас суетиться и кричать, мы просто не сможем услышать друг друга. Давай спокойно разберемся в том, что произошло.

— Я не могу и не хочу в этом спокойно разбираться, — ответила Шэрон, уже не пытаясь остановить слезы. — Первый раз — понимаешь, первый раз! — я встретила человека, который… А он… Если бы я знала… Но это невозможно… Лучше умереть прямо сейчас!

— Умереть, конечно, хороший выход, — спокойно согласился Уильям.

— Папа, ты издеваешься надо мной! — опять закричала Шэрон.

— Нет, — вдруг жестко ответил отец. — Я хочу, чтобы ты прекратила истерику и объяснила, что произошло. Как я понимаю, это связано с Ральфом?

— Ненавижу это имя, — опять заплакала Шэрон.

— Дурочка, — вздохнул отец, — если бы ты ненавидела его, тебе не было бы так больно. Ты влюблена…

— Да! Да! Я сделала глупость. Я позволила своему сердцу…

— Поверь мне, ты сделала правильный выбор, — засмеялся отец.

— Ты же не знаешь, папа, ты же совершенно ничего не знаешь! Он…

— Давай сделаем так. — Он встал и подошел к дочери. — Ты пойдешь умоешься, попьешь воды, а потом мне все расскажешь. Хорошо?

— Да что тут рассказывать! Он был любовником Элизабет! — выкрикнула Шэрон. — И я не знаю как, но он стал причиной смерти своего отца.

— Ты в этом совершенно уверена? — опять вздохнул Уильям.

Шэрон остановилась и внимательно посмотрела на отца. Его не удивило ее откровение. Он даже не изменился в лице. То есть он тоже это знал?!

— Я повторяю вопрос, — тихо и настойчиво проговорил отец. — Ты в этом уверена?

— Папа, я не могу не верить собственным глазам и ушам, — разозлилась Шэрон. — Три человека — три! — сказали мне об этом. Почему я не должна им верить?

— Потому что надо верить своему сердцу и человеку, которого любишь. — Голос отца был спокоен и печален. — Что значат слова, когда вопрос идет о жизни и смерти. Почему ты ничего не рассказала самому Ральфу, почему не задала вопросы ему?

— А что я должна была спрашивать? — с удивлением посмотрела на отца дочь. — Ты представляешь эту нелепость? Милый Ральф, ты действительно был любовником своей мачехи? Так? Или еще вариант. Ральф, зачем ты убил своего отца? Или еще… Ральф, зачем ты втянул меня в эту отвратительную историю? Об этом я должна была спросить твоего замечательного Ральфа.

— Успокойся, Шэрон. И постарайся услышать меня. Ральф был сегодня в моем офисе. Мы долго говорили. Насколько я понял, вы договорились заниматься этим делом вместе. Но ты почему-то бросила его. Видимо, в тот момент, когда засомневалась в нем. Не перебивай. Я слишком долго и хорошо знаю тебя.

— Спасибо, папа, — всхлипнула Шэрон. — Теперь ты мне не веришь.

— Я тебе верю, милая, и очень тебя люблю. — Уильям дотронулся до ее руки. — Ты смотришь на всю эту ситуацию так, как тебя заставили смотреть. Понимаешь, о чем я говорю?

— Не совсем, — мотнула головой Шэрон.

— Поскольку каждый из вас шел своим путем, вы получили разную информацию. Ты знаешь часть правды, но это может быть и неправда. И Ральф знает часть правды. Соедините все вместе, и тогда получится картинка. Вы собираете пазл на разных полях, вам не хватает картинок.

— А что такое знает Ральф и почему он не говорит об этом? — возмутилась Шэрон.

— Шэрон, я очень люблю тебя, но ты, к сожалению, женщина, — засмеялся отец. — Не обижайся. Я имею в виду вашу непоследовательность. Ведь это ты не захотела с ним встретиться. Решила, что будешь выяснять все сама. Он готов к встрече, а ты противишься. Тем более теперь, когда решила, что он сам во всем виновен.

Шэрон сложила руки на груди, чтобы привести в рабочее состояние мозги, и дала себе труд подумать. А ведь отец прав. Она решила все сама, без Ральфа. Они не видятся уже три дня по ее инициативе.

— И что ты предлагаешь? — спросила Шэрон.

— Во-первых, ты должна ему верить…

— Папа, но это так трудно после того, что я узнала, — покачала головой Шэрон.

— Если ты не сможешь сделать это, он разберется во всем сам, но ты потеряешь его. А ведь он нужен тебе.

Отец говорил жестко, но в его словах был смысл и справедливость. Шэрон вдруг испугалась, что уже потеряла Ральфа.

— И что дальше?

— Ты должна с ним встретиться и все рассказать, — ответил отец. — А потом вы вместе должны решить, как поступить.

— Да, все очень просто… — всхлипнула Шэрон.

— Сложно, девочка, я понимаю. — Уильям подошел к ней и притянул ее голову. Он нежно гладил ее шелковые рыжие кудри, и сердце его разрывалось от жалости к ней, к себе, к почти утраченной жизни… — Но, если ты любишь его, борись. Он настоящий человек. Поверь мне.

— Ладно, папа, — согласилась Шэрон, вытирая слезы. — Мне надо успокоиться.

— Он ждет твоего звонка, — напомнил ей Уильям. — Думаю, у тебя хватит смелости поговорить с ним.

— Пап, дай мне время! — взмолилась Шэрон.

— Я тебя не тороплю, — ответил Уильям и вышел из комнаты дочери, плотно закрыв за собой дверь.

Шэрон думала ровно полчаса. Страсти, которые бушевали в ее душе, улеглись, и она поняла, что позволила себе смешать чувство и дело. Как бы ни развернулись события, она не сможет спокойно жить, пока не узнает истину.

Через два дня в доме у мистера Грина Ральф принимал гостей. Он позвонил всем и сказал, что собирается уезжать, поэтому хотел бы попрощаться.