— Бог ты мой, способность танцевать на сцене ты, может, и утратила, но артистический темперамент остался! — Заметив, как Мэри вздрогнула, словно от удара, Джеф поморщился от отвращения — на этот раз, к самому себе. — Прости, я не хотел.

— От тебя я ничего иного и не ждала.

— Иногда на меня что-то находит…

— Мне выпала небывалая честь! — саркастически фыркнула Мэри.

— Я пытался закрыть глаза на то чувство, что ты во мне будишь…

— И что же это за чувство?

— Неуемная жажда.

Мэри охватил трепет под жарким, неотрывным взглядом, в котором сливались гнев и страсть.

— Решение очевидно, — добавил Джеф.

— Может, поделишься?

— Если мы утолим жажду, все быстро пройдет.

— Правильно ли я тебя поняла? — Мэри помедлила, подбирая слова поточнее: — Я должна переспать с тобой для того, чтобы ты, удовлетворив свои похотливые чувства, мог со спокойной совестью жениться на Сандре и играть роль благородного отца семейства?

— Я бы сформулировал несколько иначе…

— Да уж, наверное! — Она не верила ушам своим: неужели этот наглец и впрямь рассчитывает на ее слабость?

— Не ты ли сама гордишься своей прямотой? Вот и я стараюсь быть с тобой откровенным. Будь реалисткой.

— Да ты с ума сошел!

— Поверь, мне ни малейшего удовольствия не доставляет расписываться в собственной слабости, — резко бросил Джеф. — Я вообще жалею, что мы встретились.

— В этот момент дева, до глубины души растроганная романтическим объяснением в любви, падает в обморок, — съязвила Мэри. — Какой же низменный способ признаваться в своих чувствах! Ты всегда столь оригинален?

— А ты бы хотела слащавых сантиментов? — брови Джефа изогнулись, словно реакция собеседницы обескуражила его.

— Господь меня сохрани! — задохнулась она от негодования. — Какой же ты похотливый тип!

— Ты считаешь, что мы как любовники несовместимы? Да ведь нас свело вместе физическое влечение или вожделение, если угодно, и ты глубоко заблуждаешься, если полагаешь, что можно устоять перед искушением.

— Ты считаешь себя настолько неотразимым? — изумилась Мэри.

— Нет. Неотразима — ты! — сказал он и вышел из спальни.

Последние слова Джефа еще звенели в ее ушах, когда в спальню снова вошла мать, неся дымящуюся чашку чая взамен остывшего, и вопросительно воззрилась на дочь.

— Ты шокирована, мама?

— Шокирована? Чем?

— Я целовалась с мужчиной, который помолвлен с другой. Какой позор!

— Ну, этого эпизода я не видела, но домыслить несложно.

— Это я во всем виновата, — горестно покаялась Мэри.

— А по-моему, Джеф придерживается иного мнения. Он уверял, что ты просто прелесть.

— Он так и сказал?

— Мейсон извинился за то, что злоупотребил моим гостеприимством, и назвал тебя невинной жертвой или что-то в этом роде.

— Не верю. А ты что ему ответила? — Да, этот чертов доктор неиссякаемый источник сюрпризов. Старомодное рыцарство и неуемная страсть так и брызжут из него.

— А я его заверила, что мои дочери не могут быть жертвами кого-то и чего-то. Я дала понять, что не могу представить себе человека, способного обидеть моих девочек.

— Ох, мамочка! — вздохнула Мэри. На глазах у нее блестели слезы. — Просто не знаю, что бы я без тебя делала! — Она прижалась к груди матери.

— А еще я сказала, что ты в состоянии решить, с кем тебе целоваться. Мы позволяли вам приводить гостей к себе в комнату еще в школьные годы; вводить новые правила поведения уже поздно.

— Вы с папой всегда отличались реальными взглядами на жизнь, — улыбнулась сквозь слезы Мэри. — А вот Джеф… У него есть невеста, а его влечет ко мне, и он места себе не находит, проклиная собственную слабость. И во всем винит меня.

— А с тобой что происходит, родная? Я доверяю твоему сердцу.

Мэри подняла голову, по щекам струились слезы.

— А я — нет, — жалобно призналась она.

Мейсон свернул за угол и оказался в «хвосте» бесконечной вереницы машин.

— Ну вот, «пробки» — удел не только больших городов, — буркнул он и нетерпеливо посмотрел на часы.

Сандра положила ему на плечо холеную ручку и приторно улыбнулась.

— Бедненький ты мой!

До сих пор общение будущих супругов предполагало походы в театр или в ресторан и романтические ужины при свечах. Другие приятные стороны жизни пока обходили их, что раздражало невесту.

Девочка-подросток на заднем сиденье джипа отметила собственнический жест женщины и состроила недовольную гримаску. Сэм, видя, что дядя наблюдает за ними в зеркальце заднего обзора, предостерег сестренку взглядом. Не сговариваясь, дети решили, что в войне с мерзкой Сандрой тонкая политика окажется более эффективной, нежели откровенная враждебность. Близнецы же были слишком малы, чтобы принять активное участие в боевых действиях, но Сэм и Долли отнюдь не собирались сидеть сложа руки.

— Хочу пи-пи! — раздался тоненький, но решительный голосок.

— Я же сводила тебя перед самым отъездом, — с неодобрением глянула на братишку девочка.

— Я тоже хочу, — сонно возвестил второй голосок.

— Ну и что мне прикажете делать? — Джеф покачал головой, глядя на скопление машин.

— Не знаю, — беспокойно отозвалась Долли. — Но лучше раньше, чем позже, — добавила она, глядя на нетерпеливо ерзающих на сиденье малышей.

— Подождут, — безапелляционно заявила Сандра. — Ох, посмотрите, телекамеры! — Будущая миссис Мейсон не отрывала глаз от окна: группа киношников выгрузила оборудование из стоящего впереди фургона и зашагала в центр города. Она придирчиво оглядела себя в зеркале. — Пожалуй, и впрямь следует выйти и отыскать для малышей туалет, верно, дорогой?

— Ну конечно, мисс Александра, — подхватил Сэм.

— Просто Сандра, — мрачно поправил Джеф. Постоянные «шпильки» детей выводили его из себя.

— Как-то само собою вырвалось, — извинился племянник.

— Чтоб больше этого не повторялось, — последовал сухой наказ. — А вы куда? — осведомился глава семейства, видя, что подростки выбираются из машины вслед за ним.

— Можно, мы посмотрим, зачем столько киношников понаехало? — возбужденно попросила Долли. — Всем интересно, не только нам одним! — В самом деле, пассажиры некоторых застрявших в «пробке» машин выбрались на тротуар и пешком направились к центру.

— Дети так любопытны, — снисходительно улыбнулась Сандра, не устояв перед искушением бросить последний взгляд на свое отражение в зеркале.

— Мисс Алек… Сандра может приглядеть за близнецами, раз уж она к сенсациям равнодушна, — с невинным видом протараторила Долли.

— Билл не хочет идти с ней, — заявил Энди, ухватившийся за руку дяди.

— Не хочу! — заупрямился малыш.

Сандра деланно улыбнулась. Бедняжки! Потеря родителей не могла не сказаться на детской психике, но дисциплина страдать не должна. Она обреченно вздохнула, давая понять, какой мучительный венец ждет ее.

Непокорная Долли строила рожицы за спиной у будущей миссис Мейсон. Многострадальный опекун не стал обсуждать вопрос о дисциплине.

— А ну пойдем, — сказал он отрывисто, беря близнецов за руки.

Шагов через двести стало ясно, что к месту действия явилась не одна съемочная группа. С полсотни демонстрантов, разодетых в костюмы эпохи Гражданской войны, держали транспаранты и плакаты.

Городская площадь напоминала сцену времен объявления Билля о правах. Толпа зрителей с интересом наблюдала за происходящим.

— Блокировать дорогу в ярмарочный день — типичное проявление безответственности со стороны этих эксцентриков прошлого, которые противятся прогрессу. Как насчет рабочих мест? Как насчет… — вещал в микрофон с авторитетным видом толстяк в сером костюме, судя по виду, к демонстрантам отношения не имеющий.

Хрупкая изящная девушка шагнула к микрофону, перебивая оратора:

— Нам не нужен еще один супермаркет. Нам не нужен таксопарк. Эти особняки — исторические постройки, наше наследие! — горячо заговорила она, смело глядя в объективы теле- и фотокамер.