— Папа понял, почему я не могу с ним говорить? — спросила Лоури охрипшим от слез голосом.

— Я сказал ему, что ты расстроилась, увидев Розин по телевизору. — Адам стоял над ней, такой маленькой и несчастной, съежившейся в углу дивана. — Приляг, отдохни немного.

Она сердито посмотрела на него.

— Отдохнуть? Да ты с ума сошел! — резко ответила она и прикусила язык. — Извини, Адам.

— Ну что ты. — Он дотронулся до ее взлохмаченных волос. — Если не хочешь лечь в постель, прими ванну. Если можешь, постарайся хотя бы немного расслабиться, Лоури.

Она неохотно уступила.

— Хорошо. Признаюсь, я бы хотела переодеться.

Она кинула на него умоляющий взгляд и тихо попросила:

— Позовешь меня, если…

Адам поднял ее на ноги и повернул к двери.

— Иди. Мне надо позвонить в пару мест, а потом я приготовлю тебе чаю.

Лоури улыбнулась ему бледной, слабой улыбкой и пошла наполнять себе ванну. Пролежав в ней несколько минут, она услышала его голос и подумала, что, может быть, он хотел, чтобы она ушла из-за того, что в ее присутствии ему неловко было разговаривать. Хотя Адам и сказал ей, что с тех пор, как они расстались, в его жизни не было других женщин, ей было трудно в это поверить. Таким мужчинам, как Адам, женщины необходимы как воздух. Неожиданная боль пронзила ее, как молния. Все, что ей нужно, — это чтобы ей вернули ребенка.

Переодевшись в теплые серые брюки и толстый алый свитер, Лоури вновь появилась в гостиной. Адам ждал ее с подносом, на котором стояли две чашки чаю.

— Я позвонил в полицию, а потом перезвонил маме, чтобы держать ее в курсе, а потом еще позвонил Джиму Уоллесу, чтобы дать ему номер твоего телефона, — сразу сообщил он ей. — Он мой референт и помощник.

Значит, он все-таки звонил не женщине.

— Что тебе сказали в полиции?

— После «Новостей» было уже несколько звонков. Сообщали, что видели, как хорошо одетая пожилая леди отнесла ребенка в машину, стоявшую около твоего магазина.

— Значит, машина… — сказала Лоури. — Теперь она может быть где угодно.

— Если этим ребенком была Розин, то — да. Но описания не совсем совпадали.

— Я сказала полиции во что она была одета, но эта женщина могла завернуть ее в одеяло или еще во что-нибудь.

Адам покачал головой.

— Это было бы слишком заметно. У нее, наверное, заранее была приготовлена какая-нибудь верхняя одежда для Розин.

— Ты думаешь, все было подготовлено заранее?

— Похоже на то. Повинуясь внезапному импульсу, женщины крадут детей из колясок, а здесь налицо все признаки заранее продуманного плана.

Лоури нетвердой рукой разлила чай.

— Ты не думаешь, что… — Она замолчала, не в силах облечь страшную мысль в слова.

Адам взял из ее дрожащей руки чайник и поставил обратно на поднос, потом сел рядом с ней.

— О чем ты, Лоури?

— Что эта женщина украла Розин, чтобы продать ее какой-нибудь бездетной паре, слишком сильно мечтающей о ребенке, чтобы задавать вопросы?

Он стиснул ее руку.

— Об этом мы даже не будем думать. Но даже если это и так, то мы ее найдем. Я тебе обещаю. По крайней мере, до сих пор никто не звонил с требованием выкупа.

— Откуда ты знаешь?

— Я звонил Джиму Уоллесу именно по этой причине. Пока в офисе ничего нового. Он сейчас поехал ко мне узнать, нет ли каких-нибудь сообщений на моем автоответчике, позвонит попозже.

— Почему твой референт мужчина, а не женщина?

— Когда мой отец сложил с себя полномочия, его референт уволилась.

— Она что, не захотела работать на тебя?

— Она была замужем и как раз в это время ждала ребенка, — бесстрастно сказал Адам, — а я в то время все еще зализывал нанесенные тобой раны, и в целом мое отношение к женщинам было не самым хорошим. Так что я нанял на это место мужчину. И оказалось, что не напрасно. Джим имеет высокую квалификацию, он надежен и никогда не возражает против того, чтобы поработать допоздна.

— Все это можно сказать и о женщине! — резко сказала Лоури.

— Вот умница! — улыбнулся Адам. — Гораздо лучше, если ты будешь рявкать на меня, чем плакать. Твои слезы разрывают мне сердце.

Если так, угрюмо подумала Лоури, то жаль, что я не воспользовалась этим оружием, когда поняла, что беременна.

— Ах, хорошо бы нам узнать хоть что-нибудь, — грустно произнесла она вслух. Адам прижал ее к себе. — Я все время представляю себе, как она плачет и зовет меня. Эта женщина не знает, чем ее кормить, какую я ей даю смесь, она же вообще ничего про нее не знает.

Она уткнулась мокрым лицом ему в плечо, совершенно не воспринимая его как мужчину. В этот момент он воплощал для нее только утешение, в котором она так нуждалась; она совершенно не думала о том, что когда-то он был ее возлюбленным.

Адам, однако, через некоторое время беспокойно пошевелился, и она резко отодвинулась от него и, выпрямившись, села в углу дивана.

— Я бы не отказался сейчас от глотка чего-нибудь крепкого, жаль что у тебя тут сухой закон.

— Бар «Зеленый человечек», наверное, еще открыт, если тебе так надо.

— Ничего, я переживу. По крайней мере, алкоголь никогда не относился к числу моих проблем.

— В отличие от женщин, — сказала она, искоса глядя на него, — раньше проблема заключалась в их чрезмерном количестве, теперь — в недостатке.

— И в том и в другом случае я сам выбирал необходимое мне количество, — отрезал он, потом с виноватым видом поднял руку. — Прости, я сорвался.

— Мы оба сорвались, — со вздохом согласилась она. — Ой, погоди-ка.

Она сорвалась с дивана и пошла в спальню, а потом вернулась, неся в руке миниатюрный бочонок с коньяком.

— Это пойдет?

Адам заулыбался.

— Откуда это у тебя?

— Я его положила своему папе в чулок с подарками. — Лоури слабо улыбнулась. — Потом куплю ему другой, когда… если…

— Это обязательно будет! — твердо сказал Адам и взял у нее бочонок. — Отлично, а мы с тобой сейчас выпьем понемногу.

Лоури терпеть не могла крепкие напитки, но сегодня она остро нуждалась в любом средстве, которое помогло бы ей хоть немного снять напряжение и успокоить боль.

— Стало полегче? — спросил Адам, глядя, как она осторожно пьет свой коньяк.

— В общем — да, но вкус отвратительный.

Он улыбнулся и долил бокалы.

— От такого количества ни ты, ни я не опьянеем, но ожидание станет немного легче переносить.

Для Лоури время ползло со скоростью улитки, поэтому она даже обрадовалась тому внутреннему теплу, которое разлилось по ее телу от выпитого коньяка. Джим Уоллес позвонил, чтобы передать Адаму, какие сообщения были записаны на его автоответчик, но требования выкупа там не было. Второй и последний звонок раздался незадолго до полуночи — это инспектор Кокс сообщил им, что, хотя несколько человек сообщили, что видели, как ребенка увозили на машине, до утра больше ничего нельзя было сделать. В утренней программе новостей, сказал он, обращение передадут еще раз, после чего, может быть, появятся еще какие-нибудь нити. Он посоветовал Адаму уговорить Лоури поспать и пообещал позвонить немедленно, как только у них будут какие-нибудь новости.

— Как я могу спать в такой ситуации? — в отчаянии спросила Лоури.

— Может быть, тебе удастся заснуть, если ты ляжешь в постель.

Она отрицательно покачала головой.

— Я просто не хочу быть одна, — сказала она и покраснела.

Адам улыбнулся ей с ласковой насмешкой.

— Не беспокойся, я понял, что это — не приглашение. Мы просто будем всю ночь сидеть и разговаривать, если захочешь. Я сделаю все, чего бы ты ни захотела.

Она серьезно кивнула.

— Спасибо.

Они вернулись на свои места на диване. И на этот раз, когда Адам обнял ее за плечи, она оперлась на него, испытывая к нему благодарность за его внимание и твердую, как камень, надежность.

— Я еще не поблагодарила тебя за подарки, которые ты прислал, — сказала она вдруг. — Я совсем забыла.

— Розин понравилась лошадка?

— Конечно! Она так развеселилась. Ужасно дорогой подарок; или ты специально выбрал подарок такого размера, чтобы мне было нелегко отослать его обратно?