— О Господи, только не это! Мама, бежим!

Над выездом из гаража с потолка опускалась металлическая решетка. Мы побежали. И надо сказать, мать моя оказалась в превосходной физической форме. Она неслась рядом со мной, как заправская бегунья. Решетка неумолимо опускалась — до пола оставалось всего два метра… полтора… чуть больше метра.

Выругавшись, мать бросилась к решетке и уже нагнулась, чтобы нырнуть под нее и вырваться на свободу.

— Мама, нет!..

Я видела, что мы не успеваем, схватила ее за руку и остановила. Решетка опустилась. Мать просунула пальцы в дырочки сетки и попыталась поднять ее обратно.

— Вот проклятие!

Бросив сумку на землю, она яростно трясла решетку. Я огляделась по сторонам. В противоположном конце гаража, примерно в сотне метрах отсюда, был другой выезд, пока открытый. Сетчатая решетка только начинала опускаться над ним, притом гораздо медленнее, чем эта. Я потянула мать за руку:

— Обежим!

— Нет. Смотри! — уперлась она.

С бульвара Уилшир нам сигналила машина, и кто-то кричал:

— Эван!

Джесси махал нам из окошка. Как он там оказался, я понятия не имела, но его появлению обрадовалась больше, чем всем спасительным армиям мира.

— Туда! — крикнула я, указывая на второй выезд.

Он поддал газу, взвизгнули шины, и машина помчалась за угол в переулок. Мать схватила свою сумку, и мы побежали. Наши тени обгоняли нас. Над лифтом поблескивала камера слежения.

Над выездом продолжала опускаться решетка, а мы были еще метрах в восьмидесяти. То есть десять-двенадцать секунд — если бежать как сумасшедшие.

— Быстрее! — крикнула я.

Расстояние между нами и решеткой сокращалось. Я слышала приближающийся рев двигателя, потом увидела яркий свет фар и саму машину. Ее заднюю часть мотало из стороны в сторону, резина на колесах чуть ли не дымилась.

Задыхаясь, мать проговорила:

— Боже! Он что, всегда так ездит?

Машина была уже на выездной дорожке, где ей преградили путь лента с односторонними шипами и знак, предупреждающий об опасности прокола шин. Решетка опускалась все ниже.

А мы были еще так далеко.

— Нет, — сказала мать. — Ничего не получится.

Джесси на секунду притормозил и резко дал по газам. Машина с разгона понеслась вниз, я едва успела оттолкнуть мать в сторону.

Джесси проехал по шипам, и шины у автомобиля лопнули. Обода скрежетали по бетону, высекая искры. Джесси затормозил, но машина продолжала двигаться навстречу решетке.

— Что он делает?! — воскликнула мать. — Он же не сможет выехать обратно!

Джесси это знал. Пикап наполовину успел проскочить под опускающейся решеткой, та ударила по кузову. Заскрежетал искореженный металл. Мы с матерью бросились к машине.

Джесси открыл свою дверцу.

Решетка продолжала давить. На кузове разбились габаритные фары; крепежи, не выдержав давления, развалились. Передняя часть машины подпрыгнула вверх. Решетка с лязгом и скрежетом наконец остановилась — примерно в полуметре от земли.

Вид у машины был более чем плачевный — искореженный кузов, лопнувшие шины, мятые обода.

Джесси высунулся из своей дверцы:

— Страховой агент убьет меня.

Я подбежала и обхватила его шею руками:

— Да плевать на агента! Ты сам-то в порядке?

Он взялся за сиденье, чтобы не вывалиться из машины.

— В полном порядке.

— Я получила твое сообщение. Что случилось? Ты ранен? Сильно?

— Не ранен и никаких сообщений тебе не посылал.

Мы недоуменно смотрели друг на друга, потом он сказал:

— Суэйзи сперла мой телефон.

— Сволочь!

— И пистолет. — В глазах его мелькнула догадка. — Койот здесь. Ее машина стоит на четвертом уровне рядом со служебным помещением.

Мы тревожно оглянулись на гараж.

Джесси понизил голос:

— Тебе нужно скорее выбраться отсюда. Суэйзи заманила тебя при помощи текстовых сообщений и использовала как приманку для Койота.

Мать едва не рычала:

— Вот сука! Вонючая лживая тварь! Она толкала Койота на все эти убийства, ведь так? А теперь, гадина, хочет избавиться от тебя!

— А потом, возможно, и от Койота, — прибавил Джесси. — Все будет шито-крыто в этом пустом небоскребе. Наверняка вызовет бригаду зачистки.

Мы смотрели на решетку. Пролезть под нею мы могли бы, но каркас инвалидной коляски не протащить.

— Я не оставлю тебя здесь, — сказала я.

Но Джесси покачал головой:

— Ты должна выбраться и спасти ребенка.

Запустив пальцы в волосы, мать задумчиво смотрела на выезд.

— Если вырубленное электричество дело рук Койота, то она рассчитывает, что люди начнут эвакуироваться, и может ждать тебя снаружи.

— Вряд ли, — возразила я. — Скорее всего она караулит где-то наверху, в лабораториях «Примакон».

С улицы до нас донесся отдаленный вой полицейских сирен.

— Слава Богу! — облегченно выдохнула я.

Мать положила руку мне на плечо.

— Я поднимусь в вестибюль и встречу там полицейских.

— Но одна ты не пойдешь. — Она пошарила в сумке и протянула мне газовый баллончик. — Если кто-нибудь сунется к тебе, нажми эту кнопку. И пока он будет тереть глаза и визжать, воспользуйся моментом.

— А как же ты?

— У меня еще есть перечный. И зажигалка. — Она заглянула в сумку. — И еще отвертка.

— Мам!..

— И шоколадный батончик, только от него толку, боюсь, не будет.

— Господи, да как ты все это протащила на самолет?!

— Перед тем как сдать на проверку сумку, незаметно выложила на пол. Ты-то, конечно, не заметила, потому что препиралась с Евой Браун. — Она сжала мою руку. — Я буду стоять в вестибюле у окна и привлеку их внимание. Это самый надежный способ.

Она посмотрела на Джесси. Я поняла, о чем она думала в этот момент. Полиция ворвется в вестибюль с оружием — ведь они считают, что Джесси не просто скрылся из квартиры, где произошло убийство, а является сообщником Койота. Так что одному из нас необходимо поговорить с ними и попытаться убедить, что он не опасен. Полиция Лос-Анджелеса никогда не отличалась застенчивостью при поимке подозреваемых.

— Ладно, тогда выруби к нашему приходу своим перечным баллончиком Арчи и этого Аткинса, — усмехнулась я.

— При первом же удобном случае.

Вой сирен приближался.

— Надо спешить.

Она побежала к лестнице. Джесси начал пристегивать колеса к каркасу. Вид у него был весьма и весьма решительный, хотя, судя по голосу, он едва держался.

— О чем это вы сейчас говорили?

— Полиция Лос-Анджелеса имеет ордер на твой арест. Так что подумай пока, как будешь сдаваться.

— Так я и знал! Ну и насколько глубоко я вляпался? — Он откинул со лба волосы и вопросительно посмотрел на меня.

— Не волнуйся, мы все уладим. — Я коснулась его щеки. — Ты и меня заманил в свои сети, а от меня не так-то просто избавиться.

Во взгляде его светились благодарность, грусть и тревога. Он привлек меня к себе и обнял:

— Спасибо, что приехала.

В какой-то момент я готова была послать все к чертям. Откуда-то изнутри нахлынула волна смешанных чувств — горечи, признательности и желания разрыдаться. Джесси еще не знал, что произошло, и мне хотелось побыть вот так в его объятиях и все ему рассказать. Но я понимала — если начну, уже не смогу остановиться, поэтому распрямилась и сказала:

— И тебе спасибо.

Он придвинул поближе уже собранную коляску, пересел в нее и, крутанувшись, вздохнул с облегчением. На колени он положил монтировку. Она и мой баллончик были не самым надежным оружием, но все-таки лучше, чем ничего. Мы направились к лифту.

Голос Джесси звучал на удивление спокойно, когда он проговорил:

— Никогда не думал, что придется сказать такое. Но ты не представляешь, как здорово оказаться в этой вот коляске!

Я вызвала лифт и положила руку ему на плечо, надеясь, что он не почувствует, как она дрожит. Лифт приближался, потом кнопка вызова погасла, и двери распахнулись.

Джесси оторопел, а я вцепилась ему в плечо, прикрыв другой рукою рот, чтобы не закричать.