- Пойдем, присядем, — предложил он и кивнул на свободную скамейку в скверике, что тянулся от моего института до остановки.

Я покосилась на центральный вход и ответила:

- Нет, давай лучше пройдемся, — очень не хотелось выдерживать язвительно-удивленные взгляды однокурсников.

- Ну что ж, пойдем.

Мы шли по аллее медленно, почти касаясь друг друга рукавами. Саша молчал, я тоже. Во всяком случае, это он предложил встретиться, а не я. Поверьте, что каждое напоминание о моей прошлой жизни радости не приносило, никого не хотелось ни видеть, ни слышать…

Когда Саша позвонил, то вызвал лишь горькие воспоминания, и я хотела бросить трубку, но он торопливо попросил:

- Даша, пожалуйста, выслушай, не бросай трубку.

- Я слушаю тебя, — каким-то замогильным голосом произнесла я.

Он обрадовался и затараторил, что на него было вовсе не похоже:

- Мне нужно с тобой встретиться, только, прошу тебя, не отказывай, мне очень-очень нужно. Если можно, завтра, а где, ты сама скажи.

- Хорошо, — сухо ответила я, — подходи завтра к моему институту, после экзамена и встретимся.

Он стал горячо благодарить меня, но я, не дослушав, положила трубку.

Конечно, это только с виду я ломала комедию, на самом деле мне жуть как не терпелось узнать, зачем я ему понадобилась.

- Что ж, поживем — увидим…

- И кто же это? — поинтересовалась Наташка, которая как раз зашла меня проведать.

- Да так, один старый знакомый, друг бывшего мужа.

Наташка удивленно вскинула брови и хмыкнула, а потом сказала:

- Только не вздумай выспрашивать у него про этого своего…

Я скривилась:

- Ты за кого меня принимаешь. Я что? Напоминаю тебе наивную дурочку?

Она пристально посмотрела на меня и сказала:

- Ты знаешь, мы с девчонками как раз и удивляемся твоей железной выдержке. Штирлиц бы обзавидовался, как стойко ты держишься. На обманутую и брошенную ты вовсе не тянешь. Валюшка полгода в слезах и соплях ходила, а уж про Томочку я и не говорю.

Потом тетка, всплеснув руками, поинтересовалась:

- А вот у меня к тебе вопрос, Дарья: скажи-ка мне, ты его любила все-таки или нет? А то что-то и на счастливую невесту не очень была похожа.

Я пожала плечами и как-то неопределенно ответила:

- Любила? Наверное…

- Наверное, — хмыкнула Наташка. — Когда любят, так не говорят.

Я рассердилась:

- А как говорят? И вообще, что ты ко мне пристала. Между прочим, Олег нанес глубокую рану моему любящему сердцу. Вот. Я только-только научилась жить без него.

Наташка захохотала:

- Твоему сердцу? — переспросила она. — Да, скорее, твоему женскому самолюбию.

Я ничего не ответила, но задумалась. А что если она, действительно, права, и я не настолько сильно любила Олега? Да и он меня не очень-то. А зачем тогда свадьба? Неужели только для того, чтобы записать на мое имя новенький загородный особняк, квартиру, в которой, кстати, я больше не жила, и новенькую дорогую машину? В действительности, я только на бумаге всем этим и владела, а на самом деле…

На самом деле хозяйкой всего была Светлана Петровна. Я хорошо запомнила этот «семейный совет», на котором было принято решение воспользоваться моим именем. Ослепленная своей любовью к Олегу, я была согласна на что угодно…

И вот все осталось позади, в той, другой жизни, к которой возврата уже не будет. Я прекрасно это понимала, думаю, что и Олег тоже. Я давно не видела его, он, правда, и не стремился к встрече. Лишь один раз позвонила его мама, любезно спросила, как у меня дела, и всё. Я чувствовала, что Светлана Петровна позвонила совсем по другому поводу, моя персона её всегда мало волновала, тем более сейчас, когда мы с Олегом расстались. Но она так ничего и не сказала. Если бы вы знали, сколько усилий мне стоил этот разговор, но я выдержала и ничего не спросила об Олеге. Больше мне никто не звонил. Наташка, конечно, нервничала:

- Нет, ну что они там себе думают? Что вы решили насчет развода?

- Ни. че. го, — в три приема ответила я…

В самом деле, как можно было что-то решить, если ни я, ни Олег не предпринимали никаких шагов. У меня просто не было сил на это, а Олег… Кстати, Олег вновь «канул в Лету», от него не было ни слуху ни духу. Я смутно догадывалась, что это неспроста. И вдруг звонок Саши и просьба о встрече…

- Так о чем же ты хотел со мной поговорить? — спросила я с плохо скрываемым нетерпением.

Он не торопился с ответом, молча достал сигарету, прикурил, затянулся пару раз, потом улыбнулся и сказал:

- Захотелось тебя увидеть…

Я досадливо поморщилась:

- Саша, мне не до шуток. Если у тебя ничего серьезного, то я пойду, — я резко дёрнулась в сторону.

- Подожди, Даша, — спохватился он, удержав меня за руку.

- Тебя Олег прислал? Ну и трус же он, какой же он трус.

- Нет, Дашка, нет, никто меня не присылал, я сам, я…,- Саша явно искал подходящие слова. — Я… предупредить тебя хотел. Тут такая канитель закрутилась, — он махнул рукой, — в общем, будь осторожна, Дашка.

До меня не сразу дошел смысл его слов.

- Осторожна? Что ещё там придумали мои родственнички? — я почему-то на все сто процентов была уверена, что они причастны к этому.

Он отмахнулся:

- Я пока и сам толком не разобрался, но что-то с бизнесом у них там зависло.

Я пожала плечами:

- А при чём же здесь я?

- Ты не подписывала никаких документов? — спросил он, с тревогой заглядывая в глаза.

От этого вопроса мне стало не по себе:

- Д-да, — заикаясь, ответила я и добавила: — Но там речь шла не о бизнесе, а о квартире и даче.

- Фух, — выдохнул Саша, — уже легче. Главное, как бы они ни просили, больше ничего не подписывай…

Саша посеял тревогу в моей душе, я силилась вспомнить: а только ли эти бумаги, связанные с квартирой и дачей, подписала я? От моих, надеюсь, теперь уже бывших родственничков всего можно было ожидать, особенно от горячо любимой свекрови. Ведь даже я, человек весьма далёкий от бизнеса, понимала, чем все это грозит.

Советоваться с Наташкой как-то не хотелось: она очень впечатлительная, начнет ещё «копья ломать», чем может усугубить ситуацию.

— Ладно, поживём-увидим, — решила я.

Что ж, ждать пришлось недолго.

Был уже поздний вечер, я собиралась лечь в постель, как вдруг в дверь кто-то постучал, вернее, поскрёб. К большому удивлению это оказалась моя свекровь, бывшая свекровь, Светлана Петровна собственной, так сказать, персоной. Теряясь в догадках, зачем я ей понадобилась, я пригласила ее войти.

- Дашенька, милая, — патетически начала она, — я понимаю, что твое отношение ко мне не дает мне права на это, но… Олежек, Даша, ради него.

Мне стало не по себе:

- Что с Олегом? — взволнованно спросила я. — Что с ним?

Свекровь затрясла головой:

- Н-ничего, он жив и здоров… пока… но обстоятельства, у нас просто не было выбора. Это Олежек предложил мне прийти к тебе…

- Олежек? — удивилась я.

- Да, да, — подтвердила она. — Он сказал, что ты обязательно поможешь.

Светлана Петровна вдруг вцепилась мне в руку и запричитала.

- У папы… у Николая Петровича и Олеженьки трудности в их новом деле, ну, ты знаешь, чем они занимаются, как говорят в Америке, бизнес. И вот мы… нам просто не к кому больше идти, вокруг все продажные сволочи и негодяи, мы решили, что ты…, - она распахнула плащ и я с удивлением увидела, что к груди простым пояском от домашнего халата была привязана папка, в которой лежали какие-то бумаги.

- Вот, — она лихорадочно начала развязывать поясок, ломая свой красивый маникюр, — вот, я прошу тебя, спрячь у себя.

Свекровь протянула мне папку и затравленно посмотрела в глаза.

- Что это? — удивилась я, беря в руки бумаги.

- Здесь вся жизнь, вся наша жизнь, — каким-то замогильным голосом произнесла она. — Я прошу тебя из любви к Олегу… ой, прости, Даша, — свекровь прикрыла рот рукой.