Когда-то боги рока кучковались с теннисными старлетками. Майрон, который только что окончил факультет права и искал клиентов для открытого им агентства, входил в эту компанию. Как и его младший брат Брэд, наслаждавшийся последним свободным летом перед поступлением в колледж и «работавший» на своего большого брата. Это лето начиналось так многообещающе, а закончилось тем, что самый близкий человек разбил ему сердце — и Брэд навсегда исчез из его жизни.

— Помню, — кивнул Майрон.

— Словом, как бы там ни было, я подумал, что Китти просто хочет сказать: «Привет». Как-никак мы так давно знакомы. Знаешь, я всегда ей сочувствовал, ведь ее карьера пошла прахом. Ну и любопытно было, конечно. Все-таки пятнадцать лет не виделись.

— Около того.

— В общем, мы встретились с Китти у клуба, и я сразу понял: что-то не так.

— А именно?

— Ее всю трясло. И глаза блестели. Понимаешь, приятель… Словом, меня не обманешь. Мы со Сьюзи через это прошли. Не обижайся, но Китти явно еще сидела на наркотиках. И со мной она захотела встретиться, не просто чтобы сказать «привет». Она пришла за дозой. А когда я сказал, что этим делом больше не занимаюсь, попросила денег. Я опять отказал, и тогда она пошла дальше.

— Пошла дальше?

— Ну да.

— Что значит «пошла дальше»?

— Неужели так трудно понять? Это же как дважды два. Китти на игле, а мы ей дозу не даем. Следовательно, она цепляет кого-то, кто… ну, скажем, кто готов ее выручить.

Майрон перевернул фотографию Конского Хвоста.

— Этот?

— Похоже.

— И что потом?

— Потом ничего.

— Ты же сказал, что вы с Китти старые приятели.

— Да, и что из этого?

— И ты даже не попробовал ей помочь?

— Помочь — как? — Лекс воздел ладони. — Например, организовать прямо на месте нападение на клуб? Или потащить в центр реабилитации для наркоманов?

Майрон промолчал.

— Ты не знаешь торчков.

— Почему же? — возразил Майрон. — Помню, как вы с Гэбриелом спускали все свои наличные на порошок и блэкджек.

— Порошок и блэкджек. Славно звучит, — улыбнулся Лекс. — И что же ты не вытащил нас из этой ямы?

— Наверное, надо было.

— Не-а, ничего бы у тебя не получилось. Выбираться всегда надо самому.

Майрон задумался. Он думал об Алисте Сноу: не лучше ли было бы, если бы он сразу вмешался в это дело, поговорил с Гэбриелом? Он едва не сказал это вслух, но передумал: какой смысл?

— Ты хочешь все привести в порядок, — сказал Лекс, — но мир живет в соответствии с определенными приливами и отливами. И когда меняешь их очередность, становится только хуже. Не все войны — твои, Майрон. Не против, если я приведу тебе небольшой пример из твоего собственного прошлого?

— Да нет, — кивнул Майрон и тут же пожалел о сказанном.

— Когда мы с тобой познакомились в незапамятные времена, у тебя был серьезный роман с одной девушкой. С Джессикой, не помню ее фамилии, писательницей.

Досада Майрона принимала все более определенные формы и усиливалась.

— И что-то там у вас случилось. Не знаю, что именно. Сколько тебе тогда было, двадцать четыре? Двадцать пять? Тогда я был страшным фанатом баскетбола и все про тебя знал. Ты был первым номером на драфте «Бостон селтикс». Будущая суперзвезда, все звезды сходятся, и вдруг бамс — сломанное колено на предсезонной игре. И конец карьере, вот так.

Майрон поморщился.

— И все же к чему ты клонишь?

— Еще секунду, ладно? В общем, ты поступаешь на юридический факультет Гарварда, а окончив, отправляешься в академию Ника Болитьери за теннисными звездами. Против больших парней из «Ай-эм-джи» или «Тру-Про» шансов у тебя не было. Тебя же никто не знал. Ты только-только с университетской скамьи. Но тут ты натыкаешься на Китти, она подает большие надежды, а когда бросает играть, ей на смену приходит Сьюзи. Знаешь, как тебе это удалось?

— Я по-прежнему не вижу никакой связи.

— Еще секунду. Так знаешь?

— Наверное, сделал удачный бросок.

— Нет. Ты заполучил их так же, как заполучил меня, когда я узнал, что тебя интересует не только спорт. Надо отдать тебе должное, Майрон, ты приличный человек, и это сразу чувствуется. Да, ты умеешь обращаться с людьми, и, признаем это, финансовое сотрудничество с Уином помогло тебе взять хороший старт. Но среди других тебя выделяет то, что ты человек неравнодушный. Мы все знаем, что стоит попасть в беду, и ты придешь на выручку. И еще мы знаем, что ты скорее дашь руку себе оторвать, чем украдешь у нас никель.

— При всем уважении, — перебил его Майрон, — я никак не пойму, что ты хочешь сказать.

— Так что, когда мы повздорили со Сьюзи и она обратилась к тебе, ты сразу взялся за дело. Это твоя работа. Тебе за это платят. Но если не платят, тогда все иначе и у меня другая философия: поверхность колеблется.

— Ой, можно записать? — Майрон сделал вид, что ищет ручку и записывает. — Поверхность… колеблется. Все, записал.

— Не умничай. Я только одно хочу сказать: не надо вмешиваться в чужие дела, даже с лучшими намерениями. Это опасно и бестактно. Когда между вами с Джессикой пробежала кошка, разве понравилось бы тебе, если бы кто-то из нас сунул нос и постарался помочь?

Майрон вытаращил глаза.

— Ты что, считаешь, что размолвка с девушкой и исчезновение мужа, когда жена вот-вот родит, — это одно и то же?

— Только в одном смысле: думать, что тебе подвластно все, — это слишком большой риск и слишком большой эгоцентризм. Наши со Сьюзи дела — это наши дела, тебя они больше не касаются. И тебе следует с этим считаться.

— Теперь, когда я нашел тебя и убедился, что ты жив и здоров, они меня и не касаются.

— Ну и хорошо. И если твой брат или твоя свояченица не просят о помощи, то не надо вмешиваться в их сердечные дела. Сердце подобно зоне военных действий. Это можно сравнить с нашими действиями в Ираке и Афганистане. Тебе кажется, что ты герой и спаситель, а на самом деле всем становится только хуже.

Майрон снова вытаращил глаза.

— Ты что, сравниваешь мою заботу о свояченице с нашими заморскими войнами?

— Подобно Соединенным Штатам ты вмешиваешься не в свое дело. Жизнь подобна реке. Меняя ее русло, ты принимаешь на себя ответственность за последствия.

Река. Вздох.

— Довольно, прошу тебя.

— Пожалуй, мне пора. — Лекс с улыбкой поднялся.

— Так ты знаешь, где искать Китти?

— Ты не услышал ни слова из того, что я сказал, — вздохнул Лекс.

— Услышал, — сказал Майрон. — Но иногда люди попадают в беду. Иногда их надо спасать. И иногда люди, нуждающиеся в помощи, не решаются попросить о ней.

— Да, — кивнул Лекс, — но для того, чтобы знать, когда наступает такой момент, надо уподобиться Богу.

— Что ж, угадываю я не всегда.

— Как и все мы. Потому лучше пусть все идет как идет. Впрочем, одно я тебе сказать могу, может понадобиться: Китти говорила, что утром уезжает. Возвращается то ли в Перу, то ли в Чили — словом, куда-то туда. В общем, мне кажется, что ты со своей помощью в любом случае немного запоздал.

— У Лекса все хорошо, — сказал Майрон.

Сьюзи с Лексом владели пентхаусом в большом доме на берегу Гудзона в Джерси-Сити, штат Нью-Джерси. Апартаменты занимали весь верхний этаж и площадью превосходили средних размеров магазин стройматериалов торговой сети «Хоум дипо». Несмотря на поздний час — Майрон вернулся с острова Адиона только к полуночи, — Сьюзи была одета и ждала его на необъятных размеров террасе. Терраса была высоко поднята над крышей, и кому нужны все эти египетские кушетки, обитые бархатом кресла, греческие статуи, французские горгульи и римские арки, если вполне достаточно (а здесь замечаешь только это) расстилающегося во все стороны — мечта киллера — горизонта Манхэттена.

Сначала Майрон хотел сразу поехать домой. Теперь, когда выяснилось, что Лекс в безопасности, говорить, в общем, больше не о чем, но по телефону ему показалось, что Сьюзи как-то очень не по себе одной.