— Поскольку я здесь, я помогу тебе. — Эйла спешилась.

— Иди ищи свою куропатку. Только скажи, где копать яму. Эйла кивнула. Чем скорее она добудет дичь, тем раньше начнет ее готовить, и у них еще останется время для охоты. Она обошла стоянку и указала место для ямы.

— Вот здесь. Не слишком далеко от камней. — Она обследовала берег, решив набрать круглых камешков для пращи.

Подав знак Волку, она поехала назад по их следам, высматривая виденную ею куропатку. Попадались птицы, похожие на них. Вначале ее привлек выводок серых куропаток, которые клевали созревшие зерна дикой ржи и пшеницы, Эйла с удивлением увидела много молодых птиц, определив их по окраске, а не по размеру. Хотя в кладке бывало до двадцати яиц, но они часто становились добычей хищников, и немногие птенцы доживали до взрослого состояния.

Серые куропатки тоже были деликатесом, но Эйла решила продолжать поиски, запомнив местоположение этого выводка на случай, если она не найдет белых куропаток. Взлетела вспугнутая ею стая перепелов. Пухлые маленькие птицы тоже были деликатесом, и если бы она умела бросать палку, подбивая несколько птиц сразу, то попыталась бы поохотиться на них.

Решив не трогать других птиц, Эйла обрадовалась, увидев обычную белую куропатку там же, где и раньше. Тут было несколько птиц. Хотя они еще не полностью побелели, белое оперение выделяло их на фоне темной земли и золотисто-бурой травы. Перепела часто преодолевали большие расстояния, но серые и белые куропатки обычно держались мест, где родились, с незначительными перемещениями в межсезонье.

В этом холодном мире каждый из соседствующих видов живых существ имел свою нишу обитания. Поэтому оба вида куропаток могли оставаться здесь и зимой. Если серые куропатки, придерживаясь продуваемого ветром открытого пространства, питались семенами и ночевали на деревьях возле рек, то белые куропатки вырывали в снежных сугробах норы, чтобы спастись от холода, и питались веточками, побегами и почками кустарников, которые иногда содержали в себе сильные масла, безвкусные и иногда даже ядовитые для других животных.

Эйла приказала Волку стоять на месте, достала пару камней и зарядила пращу. Не сходя с лошади, она увидела куропатку и бросила камень. Волк, приняв взмах ее руки за сигнал, тут же бросился за второй птицей. С шумом и протестующим квохтаньем стая поднялась в воздух. В воздухе в их белом оперении и распростертых крыльях ясно стали видны другие цвета, что позволяло птицам различать друг друга и держаться вместе.

После вспышки активности куропатки успокоились и плавно спланировали на землю. Эйла сжатием колен дала Уинни команду двигаться за птицами, а сама вложила еще один камень в пращу. Метать быстро камни было трудным искусством, особенно метать быстро и точно, и в этом она была истинным мастером. Особенно ей удавались два молниеносных броска кряду.

Такое казалось немыслимым, но Эйла сама придумала эту технику, и некому было сказать ей, что это невозможно. С годами она усовершенствовала свое мастерство и бросала очень точно. Первая птица, в которую она метнула камень, уже не взлетит. За ней камень поразил другую, и Эйла сразу же подготовила еще два, но вспорхнувшая стая стала недостижимой для броска. Волк принес еще одну куропатку. Эйла спрыгнула с лошади, и по команде Волк положил куропатку у ее ног. Преданно глядя на нее, он гордо сел рядом.

— Хорошо, Волк. — Она обхватила его за шею и прижалась лбом к его голове.

Затем она повернулась к лошади.

— Женщина благодарит тебя за помощь, Уинни, — произнесла она на особом языке, где жесты Клана дополнялись лошадиным ржанием. Лошадь подняла голову, фыркнула и подошла к ней. Эйла взяла морду лошади и слегка подула в ноздри, стараясь передать, как она признательна Уинни.

Использовав стебли растений, она связала птиц за лапки попарно и положила их в походную сумку. Затем оседлала лошадь и тронулась в путь. Завидев вскоре серых куропаток, она не могла устоять против желания добыть еще пару. Двумя бросками она сбила двух куропаток, а третью уже не успела. Волк же опять принес куропатку, но эту она оставила ему.

Она решила приготовить и тех и других сразу, чтобы сравнить вкус этих двух видов птиц. Затем она начала прикидывать, чем набить куропаток. В период гнездования она использовала бы их собственные яйца, Мамутои употребляли для этого зерна. Но собирание зерен — длительный процесс. Этим всегда лучше заниматься целой группой. Может быть, подойдут дикая морковь и лук?

Думая о приготовлении пищи, она мало обращала внимания на окружающее, но лошадь вдруг остановилась, закачала головой и заржала. Она стояла вроде бы совершенно спокойно, но Эйла почувствовала, как напряженно подрагивает ее тело. Женщина поняла суть происходящего.

Сидя на Уинни, Эйла чувствовала, как по мере осознания ситуации в ней нарастает страх, пробирающий ее до костей. Она закрыла глаза и помотала головой, чтобы избавиться от наваждения. В конце концов, бояться было нечего. Открыв глаза, она вновь увидела впереди огромный табун лошадей. Что же пугающее было в конском табуне?

Большинство лошадей смотрели в их сторону, и внимание Уинни было сфокусировано на них. Эйла приказала Волку оставаться рядом, заметив, что хот уже приготовился исследовать явление. Лошади, часто бывавшие добычей волков, не слишком любили, когда те приближались к ним.

Не зная, что предпринять, Эйла внимательно рассмотрела табун и вдруг поняла, что это не один, а два табуна. В первом преобладали кобылы и жеребята, агрессивно настроенная лошадь впереди явно была вожаком. Сзади находился табун поменьше. То были самцы-холостяки. Между ними Эйла увидела коня, от которого было не оторвать взгляда. Это был очень необычный конь.

Большинство лошадей — темно-желтого и бурого оттенков — походили на Уинни. Гнедая масть Удальца была редкостью, Эйла никогда не видела ничего подобного, но цвет жеребца в табуне был и вовсе необычным. Взрослый, сформировавшийся жеребец был абсолютно белым!

Он держал самцов на расстоянии, ясно давая понять, что если они не подойдут близко, то он их еще стерпит, поскольку это не сезон спаривания, но он — единственный, кто имеет право общаться с самками. Внезапное появление странной кобылы возбудило в нем интерес.

Лошади по природе животные стадные. Они любят общаться с себе подобными. Кобылы, в частности, были склонны к постоянным связям. Но в отличие от других стадных животных, где дочери оставались с матерями, создавая близкородственные группы, табуны лошадей состояли из разных по происхождению кобыл. Молодые обычно покидали табун, как только взрослели. Чаще всего в двухлетнем возрасте. Табун имеет определенную иерархию, где всеми привилегиями и преимуществами обладают кобылы высшего ранга и их отпрыски, а это значит — могут первыми пить воду и пастись, выбирая более сочные травы. Их сплоченность цементируется взаимным почесыванием и прочими дружественными проявлениями.

Хотя жеребята игриво задирали друг друга, но драться по-настоящему начинали, лишь достигнув четырехлетнего возраста. Именно после этого жеребцы начинали отвоевывать своих подруг. Хотя они могли вполне дружелюбно тереться друг о друга, но основной их целью было завоевание лидерства. Толкание друг друга, ритуальное испражнение, кусание шей, удары по бабкам, лягание в морду, в грудь — это лишь упражнения, только спустя несколько лет жеребцы могут выкрасть молодую кобылу или занять место вожака.

Одинокая кобыла Уинни стала предметом особого интереса как со стороны кобыл, так и жеребцов. Эйле не понравилось, как приближался к ним белый конь. Он выступал гордо и твердо, как если бы решил сделать заявление.

— Больше не стоит удерживать тебя, Волк. — Она подала знак. Для Волка это был целый табун Удальцов и Уинни, и он хотел поиграть с ними. Эйла была уверена, что он не может представить настоящей угрозы для лошадей. В любом случае в одиночку он не справился бы с таким сильным животным. Тут нужна была стая волков, да и стаи редко охотились на взрослых крепких особей.