Авлет ударил себя кулаками в грудь и зажмурился.
– Она была прекрасна! Прекрасней всех на свете. Как и моя мать, она была одарена многими талантами. Когда Трифена читала вслух, я плакал. Когда она играла на лире, я пел. Когда я увидел ее купающейся в бассейне, я воспылал страстью.
Царь лукаво подмигнул слушателям.
– Но что я мог поделать? Она была женщиной замужней и, к сожалению, очень благочестивой. По воле богов, господа, солдаты, охотники, повара и воры, как только я стал царем, супруг Трифены погиб на войне. Да упокоят боги его отважную душу. И несчастная Трифена овдовела, оставшись одна-одинешенька в далекой Сирии. Как только я об этом узнал, я направился в Совет и заявил, что желаю жениться. И старый Менандр сказал: «Знаешь, Авлет, подожди немного. Нужно убедиться, что люди не убьют и тебя тоже».
Все засмеялись. Царь протянул пустой кубок, и слуга быстро наполнил его вином. Клеопатра улучила минутку и отхлебнула из отцовского кубка, отчего Авлет расхохотался еще сильнее.
– А когда я дожил до весны – боги, за это время я едва не умер от любви! – я послал за моей возлюбленной. Она приехала вместе с маленькой Теа, которой было пять лет от роду. А на следующий год родилась ты, – сказал царь, обращаясь к Беренике. – Но потом боги отвернулись от нас. Пять раз моя прекрасная царица теряла детей задолго до их рождения. На десятый год нашего супружества Трифена отправилась к дендерскому храму Хатхор. Это было долгое и опасное путешествие, но, как я ее ни отговаривал, царица настояла на своем. Она сказала, что египетская богиня благословит ее чрево. Я уже было решил, что бедняжка спятила, и хотел запретить, но женщины нашего рода всегда добивались своего. Вернувшись из поездки, она тем же вечером попросила меня подарить ей ребенка. Я сказал: «Счастье мое, ты же знаешь, как я ненасытен в любви. Сперва отдохни от путешествия, а уж потом мы займемся любовью».
Родичи восторженно закричали, восхищаясь удалью правителя. Клеопатра насупилась. Ей не нравилось думать о том, каков ее отец в постели.
– Но Трифена упорно продолжала просить, чтобы я утолил свою страсть. Она верила, что богиня освятила эту ночь для зачатия. О чудо! Через семь месяцев царица подарила мне эту малышку.
Авлет встрепал волосы Клеопатры, которая не удержалась и заплакала.
Ее мать, Трифену, благословила сама богиня! Она была святой и благочестивой женщиной. Почему она умерла? Почему боги забрали ее? Как посмела Теа предать такую женщину? Клеопатра утерла слезы, стыдясь своих чувств. Теа! Как она могла позабыть об этой ненавистной гадине? Сегодняшний день был великолепен. Стоило покинуть эту злобную предательницу, и жизнь засияла красками.
– Отец, а что было бы с нами, если бы ты не женился на Теа?
– О чем ты спрашиваешь?
– Если бы у мамы не было дочери, ты женился бы на другой женщине?
– Наверное – чтобы не оставаться одному. Я же еще не старик!
Клеопатра посмотрела на Беренику. Сестра спокойно сидела, а одна из бактриек заплетала ее длинные волосы в тоненькие косички.
– Отец, а если бы ты не женился на Теа, Береника стала бы царицей?
– По закону, – пожал плечами царь, – старшая дочь становится соправительницей после своего восемнадцатилетия. Это если бы не было другой царицы.
– Хорошо, что Береника любит мачеху и не таит на нее зла, правда? – спросила Клеопатра у царя, в то же время глядя в глаза сестре.
Береника резко повернулась, вырвав локон из рук бактрийки. Под луной светлая кожа царевны казалась белее мела. Ее полные губы были бледными, как губы мраморной статуи. У Клеопатры мороз пошел по коже, и она прижалась к теплой руке отца. Неужели Беренике впервые пришло в голову, что Теа, соблазнив отца, лишила ее возможности править страной вместе с ним? Клеопатра поняла это много лет назад и до сих пор поражалась, как это укрылось от Береники, которая надышаться не могла на Теа. Но старшая сестра придумала себе собственную страну, где была единственной царицей. А что будет, если Береника, отгородившаяся от всего мира невидимой стеной, внезапно прозреет и узрит предательство Теа?
Царевне не спалось. От резкого запаха цитрусов, который отгонял летающих кровососов, Клеопатру тошнило. А Мохама, сладко посапывая, спала на подстилке у ее кровати.
Девочка не могла забыть пронзительный взгляд Береники, когда отец невольно открыл ей страшную правду. Что теперь будет делать старшая сестра? Отвернется ли она от Теа или обратит свой гнев против Клеопатры, которая ловко заставила отца произнести роковые слова?
Древние традиции воздвигли стену между царственными сестрами, две женщины не могут управлять государством, при царице обязательно должен быть мужчина-соправитель. Обычно старшая сестра выходила замуж за старшего брата и правила страной вместе с ним. Таков был закон на протяжении веков, и все, что оставалось женщинам, – это попытаться устранить одна другую. Если до такого дойдет, Клеопатра не сомневалась, что останется в проигрыше.
Маленькая царевна решила открыть Беренике свой план. Теперь, когда у Теа есть дочка и два сына, у мачехи появилась причина избавиться от дочерей Трифены, чтобы укрепить права своих детей на трон. Матери семьи Птолемеев уже триста лет так и поступали. Разве евнух Мелеагр не рассказывал об этом на уроках истории?
Неужели Береника настолько наивна или глупа, что думает, будто Теа станет поддерживать ее во вред собственным детям? Насколько Клеопатре было известно, за всю историю ни одна македонская царица так не делала. Клеопатра собиралась сделать Беренике предложение, от которого трудно отказаться: она поддержит сестру в борьбе против Теа.
Кровное родство – вот что на ее стороне. Сестры объединятся в общей борьбе. Между ними не будет особой любви, но их объединяет кровь. В их жилах течет кровь Александра и горбоносого Птолемея, который представлялся царевне величественным орлом, символом Дома Птолемеев. Они связаны друг с другом крепче, чем с Теа. Пусть Теа им родня – кровь сестры-мачехи разбавлена сирийской долей ее отца. Береника была орлом, а Теа получила лишь половину птолемеевского наследства. Разве Береника не доказала это сегодня, во время охоты?
Клеопатра откинула одеяло и поднялась с постели. Она осторожно переступила через спящую Мохаму и тихо приподняла полог шатра. Ночной воздух окатил девочку прохладой. Двое охранников, вытянув к костру босые ноги, мирно похрапывали. В соседних шатрах царила тишина, но вокруг звучали ночные песни созданий природы. Уханье совы, вылетевшей на охоту, стрекот цикад и прочих насекомых, крики неизвестных животных в далекой лощине – все это не испугало царевну, по крайней мере, она пыталась в этом себя убедить. Вознеся молитву богине ночи, девочка скользнула в темноту.
Лампы уже погасили, и шатер Береники встретил царевну тишиной. Клеопатра опустилась на колени и бесшумно проскользнула под полог. Несколько мгновений она постояла на четвереньках, чтобы глаза привыкли к полумраку. Сперва она увидела смятые одеяла и пустые матрасы, на которых, судя по всему, спали бактрийки.
А потом Клеопатра услышала тихий стон и замерла. Кому-то было больно. Не зная, что делать – звать на помощь или ползти дальше, девочка замешкалась. Снова раздался стон, на этот раз более громкий и отчаянный. Царевна вспомнила, как Мохама учила ее неожиданно бросаться на спину врагу и резать горло. Настало время испытать это в деле. Сумеет ли она убить человека ради того, чтобы спасти сестру? А может, пусть Береника погибнет? Если сестра умрет, она, Клеопатра, продвинется на одну ступень ближе к трону.
Девочка поползла в глубь шатра и увидела тени на белом пологе. Бактрийская девушка, спасшая свою подругу, стояла, удерживая руки второй бактрийки, которая лежала на кровати Береники, нагая, широко разведя ноги в стороны. Между колен девушки сидела Береника. Ее платье было разорвано, грудь обнажена. Рука Береники, спрятанная внутри тела бактрийской девушки, двигалась в чарующем ритме, приподнимая и опуская ее таз. Девушка повиновалась каждому движению руки Береники, изгибаясь дугой в такт ее касаниям. Всякий раз, когда она приподнималась, ее полные груди свешивались набок. Она громко стонала и непрестанно взывала к богам. Другая девушка, та, которая остановила вепря, поразив зверя метко пущенной стрелой, крепко держала ее руки. Береника приподняла платье и оседлала девушку, двигаясь вместе с ней. Голова царевны была запрокинута назад, глаза закрыты.
