Мозг, скрипя, как несмазанная телега и подвывая, как голодный волк родил очередную, не побоюсь этого слова, гениальную идею - Нужно возвращаться, а то замерзну. И тут же воплотил ее в жизнь, направив мои стопы к парадному входу.

   До сих пор не пойму, то ли у меня мозги от свежего воздуха помутились, то ли действительно замерз я так сильно, что наплевал на общественное мнение, но факт остается фактом - я вернулся в номер. Как шел через фойе не помню, как, собственно, и то, как по ступенькам поднимался. Видимо, эти воспоминания показались моему подсознанию слишком ужасными, и оно их услужливо стерло. Не исключено, что и время, пока я не заснул, заботливое подсознание, тоже стерло бы, однако в номере я застал Ноктинею.

   - Доброй ночи, хозяин. - Произнесла она, материализовавшись прямо передо мной.

   - И тебе не хворать, - икнул я, плюхнувшись на кровать. И похлопав по постели, пригласил гостью присесть. - С чем пришла?

   - Я пришла рассказать.

   - Долго же ты шла. - Возмутился я, обиженно выпячивая губы, что, впрочем, у меня получалось не очень хорошо. - Где же тебя носило, милочка?

   Ноктинея покорно поклонилась и с сожалением прошептала: - Прости, хозяин, мне нужно было набраться сил. Но сейчас я готова ответить на твои вопросы.

   - Рассказывай. - Изрек я, повелительно взмахнув рукой и поудобнее устроившись на кровати.

   То, что она не знает, что именно рассказывать я проигнорировал, все еще пребывая в мире алкогольных паров.

   - Что бы ты хотел знать, хозяин?

   - Все. - Невпопад кивнув, молвил я и отрубился.

   Лучше бы я этого не делал и уж тем более такого не говорил.

   Похмелье! Как страшно, бездушно, безжалостно, угрюмо, чудовищно звучит это слово? Мир теряет краски, хочется выть, в желудке топчутся кони, до этого изрядно нагадившие во рту и предварительно потоптавшиеся по голове. В голове бьют барабаны и дает концерт ансамбль песни и пляски африканских народов, играя на национальных инструментах - тамтамах и напевая веселую песню о нелегкой судьбе негритянской женщины, непременно притопывая по деревянному помосту и вопя, для пущего эффекта - Ху-у.

   - Бля-я. - Выдыхаю я, сообразив, что тамтамы, ни что иное как стук в дверь.

   Подошел, открыл.

   На пороге меня встретили хмурые и безрадостные Млат и Джергинт.

   - Лошади и негры?! - Выдвигаю я гипотезу, окинув гостей оценивающим взглядом.

   Видящий, уставившись на меня немигающим взором, помотав головой изрек: - Чего? Какие лошади?

   - Значит только негры! - Завистливо констатировал я и приглашающее махнул магам. - Заходите, че на пороге стоять?!

   Маги вошли, причем, мне показалось, что Млат от похмелья вовсе не страдал, но и не говорил.

   Дабы разгадать эту загадку я прикрыл один глаз, уверовав, что таким образом смогу заставить второй открыться пошире.

   - Ху-у. - Снова запели негры.

   Маги, на меня, косились с подозрением. Вернее косился Джергинт, старательно эмитируя адекватность, но зрачки, то и дело, сбегались к переносице и в этот момент его качало. Вправо.

   Но, на его счастье, справа стоял подозрительный Млат и крайне подозрительно... Да, крайне подозрительно на меня смотрел, периодически вздергивая вверх и влево подбородок, но глаз, от меня, не отводя. В результате его качало. Влево.

   Непостижимым образом амплитуда, время и сила покачиваний обоих чародеев совпадала, позволяя сохранять, относительно, вертикальное положение.

   - Ху-у? - Вскинув руку, вопросил я. После чего сплюнул, что получилось из рук вон плохо (слюна на грудь стекла), и пошел в ванную, питая призрачную надежду, что после омовения мне полегчает.

   Не полегчало.

   Только негры петь перестали, переключившись с тамтамов на ненастроенные скрипки, звучание которых наводило на мысль, что черномазые, в качестве смычков, используют ножовки. Потом пришли зеленые. Кто их звал, спрашивается? Пришли, поблагодарили негров за тамтамы и принялись им подыгрывать. Ур-роды.

   - Ты-ы как? - Донеслось до меня из рощи магов, покачивающейся на несуществующем ветру.

   - Живой. - Изрек я, пытаясь определить, кто соизволил поинтересоваться моим здоровьем.

   - Пи-ить будешь? - Риторический вопрос. - Кажется Джергинт.

   - Давай. - Соглашаюсь не столько из вежливости, сколько от невероятного желания избавиться от негров и зеленых.

   - Звони. - Посоветовал маг и я понял, что меня пытаются бессовестно использовать. Понял, но позвонил.

   Застав меня в позе Роденовского "Мыслителя", да и одежды на мне не больше было, служанка поинтересовалась: - Что вам угодно?

   Я, вперив взгляд в район ее талии, изрек: - In vino veritas*, а потому nunc est bibendum**! Пивка нам принеси.

   А уже пятнадцать минут спустя, если верить внутренним часам, я проклинал свою тупоголовость и призывал вернуться зеленых и черномордых. Вместо этих, в сущности, как оказалось, невинных созданий, ко мне в голову заявилось десятка два дварфов, вооруженных отбойными молотками и гексогеном. Что они творили...

   Это они на пиво нагрянули, в параноидальном бреду, догадался я, и пиво пить перестал, переключившись на вино. Но не тут-то было. Эти гады, стали вести разработку открытым методом, взрывая заряды каждые две минуты, козлы. Да, Козлы тоже приходили. Хотя, скорее не козлы, а эти, как их? Минотавры, что ли? Но они, оставшись недовольны дварфами, ушли. А лучше бы наоборот.

   К счастью, ближе к обеду, то ли дварфы, то ли демоны, заявившиеся посмотреть, что же это громыхает, использовали термоядерное оружие, отрубившее меня аж до следующего утра.

   На этот раз я проснулся вполне адекватным, хотя и с гудящей головой. Открыв левый глаз, осмотрелся. Найдя окружение безопасным, обозначил себя как живого, громко зевнув и, до хруста в костях, потянувшись.

   - Ну, наконец-то. - Пробурчал Феор, поднимаясь из кресла. - Ох и гаразд же ты спать, Ник.

   Не обращая внимания на бурчание сотника я, усевшись на краю кровати, принялся ощупывать голову, силясь вспомнить вчерашний день.

   - Что вчера было? - Вопрос заданный самому себе, совершенно неожиданно, я высказал вслух.

   - А ты значит, не помнишь? - Ехидно поинтересовался сотник, тут же добавив. - Зря я Вестада домой отпустил. Ох, зря...

   Но я уже не обращал внимания на его слова. Я помнил и знал.

   Помнил, что ничего, вчера, не было, не считая негров, зеленых и дварфов. А знал я все. Даже почему у меня голова раскалывается. И самое худшее в этом знании было то, что виноват во всем был только я. Ну кто меня просил, требовать у Ноктинеи рассказать все? Кто за язык тянул?

   - Бедная девочка. - Пробормотал я. Прервав тем самым словоизлияния сотника.

   - Чего? - Феор уставился на меня с неподдельным удивлением.

   - Как там Калерия?

   - Да нормально она, а что?

   - Это хорошо. - Кивнул я, и с трудом поднявшись, слегка покачиваясь, пошел в ванную. Оставив опешившего Феора самостоятельно делать выводы из моих слов.

   _______________________________________________________________________________________________

   * In vino veritas - Истина в вине (лат.)

   ** Nunc est bibendum - Время пить. (лат.)

   Вода не помогала ни холодная, ни горячая. Боль, раскаленным гвоздем, пронизывала череп ото лба до макушки, заставляя щурится и вжимать голову в плечи. Прекрасно понимая, что эта пытка будет продолжаться еще не одну декаду. Оставалось только приспособиться и привыкнуть. Но как привыкнуть к тому, что каждое движение вызывает вспышку боли, затмевающую сознание? Да что там движение, любая мысль вызывала настойчивое желание удавиться.

   Уже позже, когда мы покидали нашу гостиницу, Млат попытался, по моей просьбе, избавить меня от мучений. Но, после нескольких попыток, только руками развел, заявив, что это, вероятно, последствия перенапряжения.

   - Или длительное похмелье. - Злорадно хмыкнул Феор.