А утром она постарается объясниться с матерью. Глядишь, все и наладится.

Но когда к десяти утра Патти пришла в родительский дом, на ногах был лишь отец.

— У матери началась мигрень, — объяснил он, приглашая дочь в гостиную. — Наливай себе кофе.

Кофейник и остатки завтрака без слов говорил о том, что одна из нанятых горничных продолжала нести свою службу.

— Жаль, — ответила Патти. — Мы скоро улетаем. Я надеялась, что нам удастся перекинуться парой слов.

Отец виновато откашлялся.

— Ну… извини за недоразумение, которое произошло у нас с твоим новым другом…

— О, все в порядке. — Патти никогда не видела отца таким неуверенным в себе. Обычно Эдгар держал в руках нить беседы и умело управлял ею. Но тут она вспомнила, что никогда не говорила с отцом с глазу на глаз.

— Не знаю, какие у тебя планы; может быть, никаких, — продолжал отец. — Но если понадобятся деньги на свадьбу, можешь рассчитывать на нас.

Патти огорчило, что, пытаясь найти взаимопонимание с дочерью, отец не придумал ничего лучшего, чем заговорить о деньгах. Впрочем, хорошо уже и то, что он искал взаимопонимания.

— Я люблю тебя, папа, — сказала она, дотрагиваясь до его руки.

— Мы тоже любим тебя, Патти. — Голос Эдгара звучал хрипло… казалось, он испытал облегчение, когда вошла горничная, которая убрала тарелки и принесла полный кофейник.

С полчаса они с отцом говорили об игровых шоу, о том, какой счастливой выглядит Ингрид и о многом другом. Но Патти не могла заставить себя забыть об обиде на мать.

— Я… я надеюсь, что ты скажешь маме… Мне очень жаль, что ей не понравилось мое платье — сказала она, пытаясь говорить небрежным тоном — Честно говоря, я купила его специально для этого приема, но теперь понимаю, что требовалось что-нибудь более строгое…

— Твое платье? — спросил отец. — По-моему очень, симпатичное платье… Ладно, я скажу.

— И передай, что я желаю ей скорейшего выздоровления. — Патти обняла отца и ушла.

Во время часового полета до Оранж-Каунти Патти не закрывала рта. Они сидели одни в шестиместном салоне, гул мотора не давал пилоту, возможности подслушать разговор.

— Очень жаль, что твоей матери нездоровится. — Алекс сидел, вытянув длинные ноги в джинсах. На нем был любимый зеленый свитер, оттенявший его постоянно менявшие цвет глаза. — Похоже, вы с отцом заключили мир.

Патти кивнула.

— Я поняла, что он действительно любит меня, только не очень умеет это выразить. Знаешь, я всегда считала, что родителям достаточно просто любить своих детей, но теперь вижу, что этого мало. Требуется так выражать свою любовь, чтобы ребенок понял, что его любят.

— В том числе и говорить об этом, — подхватил Алекс. — Мои родители это умели. И лучше всего я понимал, что меня любят, когда рассказывал им о случившемся в школе, а они сидели и с таким жаром расспрашивали, как будто в жизни не слышали ничего интереснее.

В аэропорте они забрали машину Алекса и поехали в город.

— Знаешь, что бы я с удовольствием сделал, — спросил Грин, останавливаясь у ее дома. — Провел с тобой уик-энд.

— О'кей, — ответила Патти. — Тогда поезжай к себе, распаковывайся, а потом встретимся где-нибудь и выпьем кофе. Или пообедаем.

— Вообще-то я собирался остаться у тебя, — сообщил Алекс.

Патти помедлила с ответом. Дом являлся ее убежищем, единственным местом на свете, где никому не нужно было что-то объяснять или доказывать.

— Тебе там не понравится. Почему бы нам не поехать в твои дом?

— Потому что ты все еще дичишься меня, Патти, — сказал он. — Боишься, что я перекрашу твою гостиную?

— Не знаю, — призналась она. — Но только попробуй! Я вылью эту краску тебе на голову.

— И будешь совершенно права.

Они вошли, распаковали чемоданы, а затем Алекс принялся, насмешливо щурясь, осматривать дом.

— Хочу удостовериться, что на нас не рухнет крыша… Не уверен, что моей страховки хватит на лечение. Ты сама-то застрахована?

— Достаточно и того, что владелец застраховал дом, — ответила девушка.

— Так я и думал. — Алекс зашел в спальню и слегка попрыгал на матрасе, испытывая его на прочность. — Этим пружинам лет тысяча, не меньше, верно?

— Похоже, ты не оставишь здесь камня на камне. — Патти не знала, плакать или смеяться.

— Посмотрим. — На этот раз он остановился в ванной — Линолеум давно пора сменить.

— Скажи это владельцу, если сумеешь. Когда нужно пожаловаться, его днем с огнем не сыщешь.

Алекс крадучись вошел в, гостиную.

— Здесь слишком маленькие окна. В комнате темно.

— Конечно, моему дому до твоего далеко, — парировала Патти. — Но если ты хочешь убедить меня переехать к тебе только ради вида из окна…

— О нет, это в мои намерения не входит. — Он плюхнулся на диван. — Ужасно жесткий…

— Алекс, зачем ты это делаешь?

— Пытаюсь объяснить тебе, что мы принадлежим друг другу, — сказал он. — Пройдут годы, прежде чем я сумею доказать, что тебе нечего бояться. Поэтому я решил как можно больше времени проводить с тобой в четырех стенах.

— Либо мы привыкнем друг к другу, либо расстанемся, — признала Патти.

— Пожалуйста, можешь делать все, что у тебя было назначено на этот уик-энд, — сказал Грин. — Я не хочу нарушать твой распорядок дня.

— Распорядок дня?

— Ну, значит, отсутствие оного.

— Честно говоря, сегодня я собиралась в магазин за покупками.

Алекс кивнул.

— Просто для сведения — как часто ты это делаешь?

— Как только кончается маринованная селедка.

Супермаркет располагался в миле от ее дома. Он работал двадцать четыре часа в сутки, да и выбор экзотических продуктов там был больший.

— Я обычно покупаю в других местах, но это хороший магазин, — сказал Алекс; пока Патти выбирала коляску. — Не бери эту: у нее сломано колесо.

— Я беру ее специально, потому что молодая и сильная. Целые пусть достаются тем, кто постарше, отмахнулась Патти, устремляясь к прилавку с хлебом.

— Понятно — На Алекса оглянулось сразу несколько женщин, и Патти тут же возненавидела их. Зеленый свитер туго обтягивал его торс, к которому так и тянуло прикоснуться. Она схватила кирпичик белого и заторопилась к молочному отделу.

— Разве ты не составляешь списка покупок? — спросил Алекс.

— Никогда.

— И ничего не забываешь?

— Сплошь и рядом, — повинуясь порыву, Патти взяла несколько коробочек сыра со специями, которого раньше не пробовала.

— И как же ты выходишь из положения?

— Ем то, что есть, — нетерпеливо объяснила она. — Хуже всего бывает, когда кончается стиральный порошок, да и тот можно купить в прачечной.

Алекс недоуменно качал головой, следя за продуктами, которые наполняли тележку Патти: маринованная свекла, сардины, мясные консервы, куриная печень, спагетти…

По возвращении домой он помог внести покупки и разложить их на кухонном столе.

— У тебя в кладовке существует какой-то порядок? — осторожно осведомился он.

— Насколько я знаю, нет. — По правде говоря, порядок был, но Патти предпочла не признаваться в этом. Раз Алекс считает ее сумасбродкой, пусть принимает такой, какая есть.

Слишком усталая чтобы кокетничать, Патти облачилась в длинную майку с короткими рукавами, заменявшую ей ночную рубашку. Казалось, Алексу хотелось что-то сказать, но он тактично промолчал.

Они любили друг друга медленно, нежно, уверенно, и Патти вдруг представилось, что именно такой могла бы стать их совместная жизнь. Прильнув к груди Алекса, она наслаждалась теплом и силой мужского тела. Да, она любила его и ей нравилось спать с ним.

Наверно, этот уик-энд полностью докажет правоту Алекса. Либо он смирится с ее богемными привычками, либо они разойдутся…

Утром они готовили завтрак вдвоем. Алекс, вызвавшись жарить бекон, аккуратно положил его на дно сковородки и поставил в духовку.

— Хочешь запечь, что ли? — удивилась Патти.

— Не беспокойся, все будет в порядке. Просто он поджарится куском и не расползется по сковородке, — заверил он, бросая упаковку в мусорное ведро и тщательно вытирая стол.