— Я обещал, что ничего не сделаю без вашего разрешения, — хрипло сказал Алекс.

— Я знаю… — Она с трудом проглотила слюну. Хотелось большего, но Патти еще не была готова к этому. — Можно, мы просто полежим?

— Если хотите… — вздохнул он.

— Хочу. — Патти положила щеку ему на плечо. Она не могла припомнить, испытывала ли когда-нибудь такое же с Марком; казалось что никогда. Редкие проблески страсти, быстро кончавшаяся любовная игра, оставлявшая ее неудовлетворенной и разочарованной…

С Алексом она чувствовала себя совсем по-другому — просто и уютно, словно с закадычной подругой. Если бы так было всегда, если бы можно было избежать стрессов и конфликтов повседневной жизни… Но так не бывает.

— О чем вы думаете? — спросил Алекс.

— О том, что в жизни все по-другому — сказала Патти. — Сегодня вечером мы играем, правда? Вам не нужно заботиться о своих обязанностях, а мне — о своей свободе. Поэтому мы и вместе.

— Так могло бы быть всегда. — Он приподнялся на локте.

— Нет, — покачала головой девушка — Здесь мы на нейтральной территории.

Алекс рассмеялся.

— Как будто мы воюем!

Он попал в самую точку.

— В каком-то смысле мы и правда воюем, разве не так? Оба хотим одного и того же, но идем к этому разными путями.

— И правильный путь — только мой.

— Да?

— Вы много лет убегаете от своего детства, — объяснил Алекс. — Настало время остановиться и оглядеться. Может быть, все не так плохо, как вам кажется.

— А может быть, еще хуже. — Легкое, прикосновение ступни Алекса к ее лодыжке пробудило в Патти тревогу и желание. — Давайте спать.

— Думаете, нам это удастся? — хитро спросил он.

— Конечно. Посмотрите на меня. — Она закрыла глаза и притворилась, что спит.

— Хотите, я сделаю вам массаж спины по-другому? — прошептал Алекс.

Патти пыталась сохранить спокойствие, а он молча ждал, что из этого выйдет. Вынести это было невозможно, и она открыла глаза.

— Значит, вы знаете и другие способы?

— Позвольте продемонстрировать — Он тихонько перевернул ее на живот и начал ощупывать точки напряжения. Ладони Алекса заряжали девушку энергией, и через несколько минут Патти согласилась, чтобы ей размяли мышцы ног.

А потом настала ее очередь делать Алексу массаж и наслаждаться прикосновением рук к его мускулистому телу. Мало-помалу разминание сменилось поглаживанием, а поглаживание — новыми объятиями.

Дождь зарядил снова; стук капель напоминал Патти дробь первобытных тамтамов. В ней постепенно пробуждалось желание.

Алекс снова нашел ее губы и после нескольких поцелуев они уже не прекращались. Руки Грина вели таинственную игру с ее грудями.

— Я хочу тебя, — хрипло пробормотал он. — Очень, Патти…

Между ними словно ударила молния, и в каюте разбушевалась буря, с которой не могло сравниться то, что Происходило за стеклом иллюминатора.

Патти забыла обо всем на свете и дала выход неведомым чувствам, которые вырвались из самых глубин ее души.

Но когда она почувствовала, что вот-вот взорвется, Алекс прошептал:

— Не торопись, любовь моя. Это только начало.

Каким-то неведомым образом он сумел понять что Патти до сих пор не испытывала ничего подобного. Неужели этот поклонник строгих нравов мог быть таким необузданным если она — свободная независимая женщина — только сейчас вырвалась из оков невежества?

Он возобновил мучительно медленные ласки, и Патти начала тонуть в изливавшемся из нее потоке раскаленной лавы, который устремлялся к Алексу и тут же возвращался обратно.

Девушка с необыкновенной ясностью увидела его гордое, страстное лицо, напрягшиеся мускулы рук и плеч, завитки волос на груди…

А потом они соединились, не в силах больше жить друг без друга. Время медленного узнавания прошло. В иллюминатор стучали дождевые капли, каюту сотрясали раскаты грома, но они не слышали ничего, кроме барабанной дроби собственных сердец.

Его прежнее железное самообладание бесследно исчезло. Алекс кричал от радости, и этот пронзительный крик отдавался в ушах Патти ликующим гимном первобытной страсти. Теперь он принадлежал ей. Он хотел ее, и она завоевала его тем единственным способом, которым женщина может завоевать мужчину.

Они достигли пика одновременно, доведя друг друга до последней черты и сгорая от нетерпения. Тело Патти сотрясали судороги, похожие на землетрясение; волны наслаждения накатывали на нее одна за другой, заставляя забыть обо всем, и так продолжалось до тех пор, пока она вместе с Алексом не рухнула в пропасть.

Спустя какое-то время — только тут она поняла, что, должно быть, уснула, — Алекс зашевелился и разбудил ее.

— Что-нибудь не так? — пробормотала Патти.

— Нет, я… подумал, что надо принять душ. — Он нежно поцеловал ее в кончик носа. — А тебе вставать не надо.

— О! — Она сразу открыла глаза. — Я тоже пойду.

Алекс зажег ночник, осветивший ее округлые формы и его длинное, стройное тело. Он улыбнулся, откинул одеяло и оперся на локоть, любуясь ее наготой.

— Холодно! — запротестовала Патти, хватая смятое полотенце и набрасывая его на плечи. — Пойдем под душ!

Она стрелой понеслась в ванную, Алекс последовал за ней куда медленнее. Струя горячей воды заставила Патти вспомнить о скромности, и девушка легонько шлепнула любовавшегося ею Алекса.

Они намыливали друг друга, шаловливые, как два морских котика. Патти потерла ему спину и грудь, а затем ее руки скользнули ниже.

— Эй! — Алекс поймал ее за талию, привлек к себе и поцеловал в губы, на которых застыла мыльная пена.

Ни с одним мужчиной Патти не чувствовала себя такой свободной, такой раскованной. Она и думать не могла, что будет намеренно искушать его, изгибаясь всем телом под потоками горячей воды.

— Потаскушка… — хрипло прошептал Алекс.

Она может делать с ним то же, что и он с ней, думала Патти, разминая его мускулистые плечи и шею.

Погруженная во влажное тепло, она медленно изучала его тело — уже знакомые выпуклости и очертания; светло-русые курчавые волосы, покрывавшие его грудь, руки и ноги; чувствительные места, прикосновение к которым вызывало у него стон…

— Может, уйдем отсюда, пока не утонули? — пробормотал он.

Патти смахнула с себя струйки воды, а Алекс набросил на нее и себя простенькие полотенца. Затем они по очереди вытирали друг друга чувственными круговыми движениями, пока вновь в полный голос не заговорило желание.

Они снова забрались в кровать. Сначала простыни показались им холодными, но пыл этой пары скоро нагрел постель до температуры сауны.

— Теперь моя очередь, — сказала Патти, опрокидывая Алекса на спину.

Впервые в жизни она не чувствовала стыда, ложась на мужчину сверху; с Марком об этом не могло быть и речи — тот всегда стремился к лидерству.

Эти ласки заставляли Алекса метаться, шептать, ее имя, тянуться к ней, а затем снова падать навзничь от полноты вызванных ею ощущений.

Неужели она влюбилась в него? Такая возможность не исключалась. В мире не осталось ничего, кроме них двоих, этой каюты и негромкого шума дождя снаружи.

Когда прикосновения Патти лишили его остатков самообладания, Алекс заставил ее сесть верхом и снова овладел ею.

— Я никогда… не знал никого… похожего на тебя, — задыхаясь, простонал он.

Вновь в каюте между мужчиной и женщиной как бы разразился шторм с громом и молнией. Он довел их до оргазма, а затем улегся.

— Ох, Патти, мое сокровище… — шептал Алекс, прижимая ее к себе и баюкая. — Ты совершенно особенная…

Она блаженно уснула, полная небывалого счастья.

— Нам ведь не нужно торопиться домой, правда? — спросил Алекс, когда наутро они покинули «Куин Мэри».

— Зачем так спешить? И в следующем году успеется, — беззаботно ответила Патти.

— Вот и я так думаю.

Они оставили ее машину на стоянке и поехали на Венецианский пляж. День выдался великолепный, как всегда бывает в Южной Калифорнии после шторма. Солнце светило вовсю, и при взгляде в сторону материка можно было разглядеть вершины окружавших Лос-Анджелес гор.