— Немедленно отпусти меня! — Корки показалось, что она выглядит нелепо. — Со мной все в порядке.

— Я бы этого не сказал. — Глаза Криса скользнули по ее мокрому телу.

Корки взяла полотенце и начала вытираться, недовольно фыркая, но не устояла перед веселым нравом Криса и засмеялась.

— Из тебя получится прекрасная утопленница, — посмеивался он. — Хочешь попробовать еще раз?

— Ни в коем случае, — ответила Корки с улыбкой.

После обеда они построили песочный замок у самой воды, там, где полоска песка была влажной. Крис лепил его, проявляя недюжинный талант, и скоро вокруг них собралась толпа зевак.

— В Нью-Джерси тоже были пляжи, — сказал он Корки, — а я большой мастер знакомиться с девушками. Это мой излюбленный трюк.

Время летело незаметно, пока они рыли рвы и возводили башенки, пользуясь маленькими совочками, которые одолжили у детишек, разрешив им внести свой посильный вклад.

Корки с восторгом наблюдала, как Крис управляется с малышами, с самым серьезным видом выслушивая их советы. Он легко подхватил девочку, которая свалилась на самую высокую башню, и поставил на безопасном расстоянии, легонько надавив пальцем на ее носик.

В памяти Корки всплыла фраза из статьи Беренисы: «Почему у Кристофера и Элинор Шмидт не было детей? Мешала ли этому работа или были другие проблемы?»

Крис как-то сказал ей, что Элинор не находила удовольствия в простых развлечениях. Например, искупаться или позагорать? Трудно представить, чтобы кому-то это не нравилось.

К вечеру они устали и немного обгорели. После душа Корки переоделась, слегка подкрасилась и снова почувствовала себя на высоте. Она с удовольствием отметила, что загар очень эффектно смотрится вкупе с облегающим фигуру платьем в гавайском стиле.

В комнате переодевалась еще одна молодая женщина. Почувствовав взаимную симпатию, они дружески кивнули друг другу, подкрашивая губы перед зеркалом.

— Послушай, — обратилась девушка к Корки, — этот потрясающий мужчина, с которым ты пришла, кого-то мне напоминает. Он не актер?

— Он антрополог, — ответила Корки. — Возможно, ты видела его по телевизору.

С минуту девушка молча что-то припоминала.

— Ну конечно. Я действительно видела его в одной из передач. А он молодец! Такой известный человек, а резвится, как мальчишка.

Корки рассмеялась. Надо обязательно передать Крису этот разговор.

— Как мальчишка? — повторил он уже в машине. — Что ж, иногда мне это удается, но приходится туго.

Крис выбрал ресторан с видом на бухту. Они расположились у окна. Солнце уже садилось, отбрасывая на воду розовые блики.

— Как видишь, здесь есть все, что нужно, — пляжи, бухта, рестораны, — заметила Корки.

— Ночные дискотеки, — подсказал Крис, изучая меню.

— Это намек? — Корки не хотелось возражать. Сегодняшний день снял напряжение и сблизил их гораздо больше, чем она рассчитывала.

— Не исключено. Мое настойчивое ухаживание за Камилой Маргарет Коркоран не знает преград.

— В добрый час. Пожалуй, я закажу лангуста.

Но вместо этого она заказала салат из крабов, а Крис — запеченную кефаль.

Свет от настольной лампы отбрасывал причудливые блики на лицо Криса. Корки он казался человеком, вместившим в себя черты всех времен и народов.

В нем была какая-то тайна, несмотря на беззаботную манеру поведения, и это смущало Корки. Возможно, причиной был его мощный интеллект или затаенная печаль, связанная с трагическим прошлым.

Крис прервал ее размышления.

— Хотел бы я знать, о чем ты сейчас думаешь.

Корки виновато взглянула на него. Она не могла признаться, что думала о гибели Элинор. Это могло вмиг разрушить возникшую между ними ауру.

Вместо этого она сказала:

— Я думала о том, как много разных культур ты изучил.

— Это правда? — Нежность затуманила его голубые глаза. — Не забывай, я изучил брачные ритуалы народов всего мира и намерен их все испробовать с тобой.

Корки смотрела на него, не говоря ни слова. Надо понимать, что Крис всерьез увлечен ею. При других обстоятельствах она была бы вне себя от радости. Но Корки знала, что их совместная жизнь будет омрачена прошлым. К тому же дистанцию, существующую между ними, трудно преодолеть.

— Не забывай, я уже студентка и могу разгадать все твои трюки, — произнесла Корки вслух с самым беззаботным видом.

— Раз уж ты так серьезно относишься к своим занятиям, мы можем продолжить наблюдения в баре. — Крис наконец-то расправился с рыбой и отпил глоток вина.

— Ты имеешь в виду какой-то конкретный бар?

— Я слышал об одном на Хансингтон Бич. — Было ясно, что Крис не примет отказа.

— Нет проблем! — сказала она и про себя подумала: это лучше, чем остаться с тобой наедине и совершить то, о чем я буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.

Бар был погружен в полутьму, музыка гремела, угрожая перепонкам. Оглушенная Корки сразу же потеряла всякую ориентацию. Она чувствовала себя почтовым голубем, страдающим головной болью.

Крис прокладывал путь сквозь толпу к единственному свободному месту.

Официантка, больше раздетая, чем одетая, приняла заказ и, грациозно вильнув задом, исчезла в темноте.

— Это же сумасшедший дом! — прокричала Корки, повернувшись к Крису. В этот момент мимо них проскакала танцующая пара, видимо не ведающая, что такое ритм.

— Что?

— Я говорю, что это сумасшедший дом. — Корки прокричала это прямо на ухо Крису, и только тогда он ее услышал.

Музыка грохотала по-прежнему, но глаза Корки постепенно привыкли к полумраку, и к тому времени, когда принесли кофе по-ирландски, она уже могла осмотреться по сторонам.

Ей сразу же стало ясно, что здесь действует свод неписаных правил. Одинокие посетители должны были устраиваться у бара, столики занимали только парочки или компании.

Мужчины и женщины непринужденно подходили друг к другу. Вот что значит свобода нравов, подумала Корки. Она вспомнила, как еще в колледже не смела подойти к парню, с которым не была знакома.

Тем не менее за выпивку по-прежнему платили мужчины, или во всяком случае ей так показалось.

Крис делился с ней своими наблюдениями, его баритон легко прорывался сквозь грохот музыкальных инструментов. Однако через некоторое время оба совершенно охрипли.

— Давай потанцуем, — предложил Крис, и Корки кивнула.

Ансамбль заиграл одну из знакомых вещей старого репертуара «Роллинг Стоунз». Они поднялись.

Несмотря на тесную толпу танцующих, Корки чутко улавливала каждое движение Криса.

Их тела изгибались и поворачивались в одном ритме, словно управляемые невидимой нитью.

Корки всегда восхищалась природной грацией Криса, но сегодня она воочию убедилась в том, что он безупречно владеет своим телом. Он умудрялся довольно выразительно крутить своими узкими бедрами и при этом сохранять достойный вид, что резко выделяло его среди танцующих мужчин.

Корки чувствовала, что Крис не сводит глаз с ее тела. Интересно, как она выглядит в его глазах?

Движение Корки стали откровеннее. Музыка разрушила ее скованность, придав жестам соблазнительную эластичность.

Корки вдруг показалось, что они с Крисом одни на необитаемом острове и она танцует только для него, взмахивая руками, прогибая талию, покачивая бедрами.

Даже в царящем вокруг полумраке Корки заметила, как широко раскрылись глаза Криса, как часто и глубоко он дышал.

Без всякого перехода ансамбль вдруг заиграл медленный танец. Корки тут же оказалась в объятиях Криса и уже не могла притворяться, что это только танец.

Его руки обвились вокруг ее талии, и он повел ее в такт музыке, щека к щеке. Грудь Корки прижалась к широкой груди Криса, его восставшая плоть то и дело касалась центра ее чувственности.

Озарение посетило Корки подобно вспышке молнии. Все это правда, все настоящее — и танец, и их взаимная страсть. Они принадлежали друг другу!

Корки больше не могла, не желала сопротивляться, она хотела остаться с Крисом наедине прямо сейчас.