— По-моему, нам нужно встать, — шепнул он.

— О, нет, не сейчас.

— Так, я думаю, — сказал он, силой заставляя себя сесть, — что горячая ванна — как раз то, что посоветовал бы доктор.

— Не хочу сейчас в ванну.

— Я приму ее с тобой.

Эта мысль понравилась ей почти так же, как мысль заняться с ним любовью.

— Правда?

Он подхватил ее на руки и встал с постели.

— А ты думала, что я вот так быстро отпущу тебя? Сейчас мы примем отличную ванну, оденемся и посмотрим город.

Она обхватила его за шею.

— А позже займемся любовью?

— Если хочешь.

— Я хочу сейчас.

Вздохнув, он поставил ее на ноги рядом с огромных размеров ванной.

— Коринна, — строго произнес он, — я стараюсь поступать так, как лучше всего для тебя. Не спорь со мной. В данный момент я хочу принять с тобой ванну, потом прогуляться по городу, показать его тебе. Потом пообедать с тобой в ресторане, зайти в магазины. Я хочу, — он хитро ухмыльнулся, — видеть тебя одетой и знать, что я единственный мужчина, которому известно, что там, под одеждой.

— Правда?

— Правда. — Боясь, что ему долго не выдержать, он отвернулся и включил воду.

В тот вечер они выполнили всю намеченную программу Коррея и даже больше. Но если Коринна думала, что будет валиться с ног от усталости, когда вернется в номер, то она ошиблась. Они занимались любовью, заскочив переодеться перед ужином, а потом несколько раз за ночь. В воскресенье они завтракали в постели, а потом снова наслаждались друг другом. Даже бросились друг другу в объятия, прежде чем сложить вещи, а сложив, так же быстро распаковались, поскольку, решили подарить себе еще одну ночь и вернуться в Саванну в понедельник утром.

А когда полет остался позади и они уже направлялись к острову, Коррей поднес к губам ее руку.

— Я знаю, ты думаешь о том, что, как только мы вернемся на остров, все изменится. Ничего подобного, Кори.

Он куснул один из пальчиков.

— Ты переезжаешь ко мне.

— Мне легче будет работать в отеле.

— Я буду привозить тебя туда каждое утро, вечером отвозить домой. И машину буду оставлять в твоем распоряжении, чтобы ты не чувствовала себя стесненной в движении. — Его пальцы сжались вокруг ее ладони. — Черт возьми, Кори, ты же собираешься в конце недели вернуться в Балтимор. Я хочу быть с тобой как можно чаще в оставшееся время.

— Я же вернусь. Мы ведь договорились.

— И когда ты вернешься, я тоже хочу, чтобы ты жила у меня. Ни с кем не стану тебя делить, — с чувством заявил он. — Я не шучу.

— Ты действительно считаешь, что я должна жить у тебя?

— Да. Коринна, я просил тебя выйти за меня замуж. Разве это ни о чем не говорит? Нет, не утруждай себя ответом, потому что сейчас ты вспомнишь о родителях. Я не похож на них. Одна из причин, почему я так долго не женился, в том, что не встречал женщины, с которой мог бы представить себя на всю оставшуюся жизнь. Для меня брак — это навсегда. Именно так относились к нему мои родители. Так отношусь и я. Но раз ты еще не готова, я прошу тебя просто пожить со мной… хотя бы пока ты здесь. Заметь… — он начинал распаляться, — идея твоего возвращения в Балтимор мне совсем не по душе. Я знаю, ты должна вернуться. Там у тебя работа… и бабушка. Черт, если бы хоть что-то зависело от меня, мы бы уже готовились к свадьбе!

Давая себе время успокоиться, он водил ее кулачком по своим губам.

— Ладно. Я прошу тебя жить у меня. Я никогда не просил о таком ни одну женщину.

— Вот как? — удивилась Коринна, но в ее голосе зазвучали поддразнивающие нотки.

— Да, мэм, так что обдумайте мое предложение.

— Ты же страшный неряха. — Она уже испытала сомнительное удовольствие побывать в его доме утром. Развернутые газеты устилали поверхность пола, стена грязных бокалов расположилась на баре, почта раскидана по кухонному столу, одежда — по спальне. Ее поразило до глубины души, что один человек может устроить такой беспорядок, особенно учитывая тот факт, что весь вечер он провел вне дома — с ней.

— Ты меня исправишь.

— Не уверена, что это возможно.

— Тогда не исправляй меня, но все равно ты переедешь ко мне.

— Ты спишь на левой стороне кровати.

— И что?

— А то, что я тоже.

— Прошлой ночью, да и позапрошлой, ты спала на правой.

— Только потому, что мне не хватило сил сдвинуть с места ни себя, ни тебя.

Дурачась, он пожевал ее кулак.

— Как только ты переедешь ко мне, я буду спать на правой половине. Больше никаких возражений, Коринна. Я сказал, что ты будешь жить у меня, а правило Кардинала номер…

Она засунула ему пальцы в рот.

— Я только хотела сказать, — прошептала она, прильнув к нему поближе, — что будет чудесно как-нибудь вечером заняться любовью у тебя на патио…

Они занимались любовью на патио, на кухне, в ванной, в кабинете и, разумеется, в спальне. Прежняя Коринна, без сомнения, пришла бы в ужас, Коринна новая принимала страсть радостно. Один лишь взгляд на Коррея возбуждал ее, одно лишь прикосновение.

В конце недели она вернулась в Балтимор. Покинуть Коррея оказалось нелегко, но это было необходимо. Хотелось увидеть бабушку и помочь по дому. Но что гораздо важнее: ей нужно было узнать, что произойдет, когда многие мили разделят ее с Корреем.

Произошло то, что жизнь с бабушкой неожиданно стала казаться чересчур упорядоченной, старый викторианский дом — чересчур аккуратным. Сидя в своем кабинете в офисе, она то и дело поглядывала на дверь, надеясь, что Коррей объявится на пороге.

Коррей встретил ее так, как она могла только мечтать. Восторг его был бесконечен. Он не переставал дарить ее улыбками, ласками, казалось, он не мог на нее насмотреться.

Дни бежали, и Коринне начало казаться, что у них все-таки может что-то выйти. Во время недели разлуки каждый мог подыскать замену, но этого не произошло. Наоборот, отношения стали глубже, как будто их корни развились и окрепли, создавая мощную основу для их любви.

Коррей настоял на том, чтобы вылететь в Нью-Йорк вместе с ней.

— У тебя здесь столько дел, — возражала она. Он продолжал лихорадочно запихивать вещи в сумку.

— То, что не может подождать, решу по телефону. Сейчас важнее Роксанна.

— Но ты ведь даже незнаком с ней…

— Она — твоя сестра. Все остальное не важно.

— Но…

— Правило Кардинала номер четырнадцать…

— Знаю, знаю, — выкрикнула она и скорчила физиономию в сторону его сумки. — Что ты творишь со своей одеждой! Ее же нельзя будет надеть, когда мы доберемся до Нью-Йорка! — И она принялась все перекладывать, радуясь возможности отвлечься. Исчезновение Роксанны леденило ее сердце, и она была рада, что Коррей летит с ней. Она с трудом удерживалась от слез.

Когда они наконец добрались до самолета и взлетели, она взяла его руку в свою.

— Спасибо. Я чувствую себя гораздо лучше, когда ты рядом.

— Не лги. Тебе очень плохо.

Она подняла на него виноватые глаза.

— Она жаловалась мне в каждом письме. Я говорила с ней по телефону, но мне нужно было поехать к ней. А я не поехала.

— Она уже большая девочка. Замужем, ребенка родила. Ты не можешь вечно заботиться о ней, Кори. Ты сделала все, что в твоих силах.

Коринна качала головой — скорее недоверчиво, чем отрицательно.

— Как она могла так исчезнуть! Я понимаю, что у нее были нелады с Фрэнком, но Джеффри… как она могла бросить его?

— Фрэнк сказал, что она написала в письме?

— Только что ей необходимо расправить крылья. Я не могу поверить даже в то, что она выбрала именно это выражение. Так сказала бы мама.

— Думаешь, Роксанна отправилась к ней?

— К матери? Если только совсем чокнулась. Чериз — пташка свободного полета. Она и знать-то никогда ничего не хотела о дочерях. — Коринна помрачнела. — Не хочу даже звонить ей и спрашивать — впрочем, все равно я понятия не имею, где ее искать.

— Фрэнк наверняка уже обзвонил всех, кого только можно.