Существо приземлилось неподалеку от них с кошачьей грацией и встряхнулось, как собака, вынырнувшая из пруда, отчего грива кожистых шипов, начинающаяся сразу за расположенными по обе стороны головы плавниками, ударилась о шею с хлещущим звуком. Змеиный хвост, обрамленный шипами, извивался по траве. Пасть ощерилась в издевательской ухмылке. Сиель узнала глаза этой твари — те самые, янтарные, что выманили ее сегодня в лес. Неожиданно дракон вскинул голову и грациозно изогнул шею, глядя точно на то место, где стояли она и Тень. Но если это прошлое, в которое им удалось лишь заглянуть, разумеется, эта тварь не может их увидеть.

Тем не менее взгляд чудовища задержался на них, и оно нахмурилось. Глубоко вздохнув, оно принюхалось и озадаченно попятилось, словно не в силах разгадать впервые встретившуюся аномалию. Затем дракон запрокинул голову и с весьма впечатляющим ревом чихнул. Из его ноздрей вырвалась мерзкая белая жидкость, он кашлянул, сплюнул что-то и зевнул.

«Незначительное существо», — потрясенно подумала Сиель. Удивление отмело в сторону почти все увиденное и пережитое этой ночью. Она почти ничего не знала о драконах и только однажды, сидя на плечах у отца, когда они возвращались домой, незадолго до того, как на их город напали солдаты замка, видела дрейка. Он летел так высоко, что девушка с тех пор начала сомневаться, не померещилось ли ей — возможно, в небесах парила какая-то крупная птица. Здесь не могло быть драконов — по крайней мере, таких, которые свободно бегали по миру, принадлежащему людям!

Дракон ковылял на четырех лапах — он оказался куда меньше, чем она ожидала; разве им не положено быть огромными, выше деревьев? — и двигался вперед неуклюже, почти как краб, зато очень быстро. Затем он внезапно исчез, скользнув в нору земляных людей, которую Сиель даже не заметила.

— Я знаю, куда он идет, — произнесла Тень, в очередной раз заставив свою спутницу вздрогнуть.

Она схватила девушку в охапку, прежде чем та успела сказать хоть слово. Они помчались вниз по тоннелям земляных людей, пролетев сквозь извивающееся тело дракона, которое с трудом помещалось в узкие переходы. Внезапно они оказались в огромной подземной пещере, которую ей не так давно описывал Анфен — именно туда его отвела Незнакомка. Здесь сидели и лежали люди, заключенные, удерживаемые острыми, загнутыми когтями, медленно вплавляющимися в плоть будущих Новых магов. И среди них лежала Незнакомка, обнаженная, как и остальные, с закрытыми глазами, с лицом человека, которому снятся кошмары, но он никак не может проснуться. Странные раскаленные когти, удерживающие ее, еще не так глубоко погрузились в ее плоть, как в тела других.

— Они могут нас услышать? — спросила Сиель.

— Нет. Дракон сейчас будет здесь.

Они подождали немного. Спустя несколько минут облако дымчатого света заплыло в пещеру и медленно кристаллизовалось в драконий силуэт, затвердев, как дымка, превратившаяся в лед.

— Он не смог поместиться в более узкие тоннели, — пояснила Тень. — Поэтому решил превратиться в газ. Ему не нравится делать это. Очень больно.

Дракон и впрямь стоял с довольно потерянным видом, наконец воплотившись в свою истинную форму. Он снова сплюнул и с явным отвращением облизнул клыки, как будто по дороге проглотил нечто омерзительное. Затем, подобравшись, дракон спрыгнул с уступа на пол и лениво прогулялся вдоль линии тел, не обращая внимания на мужчин и пристально рассматривая женщин. То и дело он осторожно прикасался к одной из них то лапой, то носом. Добравшись до Незнакомки, он странно вздрогнул, погладил ее темным кончиком хвоста, а затем, казалось, задумался, кого выбрать — ее или еще одну женщину, над которой он точно так же задержался чуть раньше.

Наконец он подцепил хвостом когти, удерживающие Незнакомку, и, вздрогнув от напряжения, выдрал их из каменной стены один за другим, помогая еще и длинными клыками. Осторожно сжав зубами слабую человеческую руку, он вовремя подхватил девушку, не дав ей упасть, и аккуратно положил на земляной пол, поглаживая хвостом все ее тело, от головы до кончиков пальцев на ногах.

Затем дракон обернулся, посмотрел прямо на них и вполне по-человечески нахмурился, с беспокойством принюхиваясь, после чего вновь вернулся к своей добыче.

— Ты уже знаешь, что он сейчас делает, — произнесла Тень.

— Что? — не поняла Сиель.

— То же самое, что и с тобой, пока я не прервал его занятие. Он делает ее своим домом.

— Я не понимаю.

Тень, казалось, тщательно обдумывала свои слова.

— Дракон хочет путешествовать внутри ее. Чтобы он мог оставаться невидимым для остальных. Это как если бы ты каталась верхом на драконе. Он может сделать это только в том случае, если ты позволишь. Как и ты можешь сесть ему на спину, если он позволит. Вот почему, когда он делал с тобой все это, ему нужно было, чтобы тебе было хорошо и ты согласилась впустить его. Я это понял, когда стал его тенью. Он ездит только в женщинах. Ему нравятся ваши тела. Наверное, форма — по крайней мере, я так думаю. Мне тоже они нравятся. Красивые.

Дракон склонился к женщине. Это существо — нет, он,подумала Сиель, уверенная в том, что перед ней самец, — прошептало что-то на ухо Незнакомке, и она наконец зашевелилась.

— Он должен спросить, — пояснила Тень. — Должен получить разрешение. Сначала она испугается, но потом согласится и будет счастлива. До тех пор, пока он не оставит ее на милость волка. Тогда она возненавидит его. Я увидел уже достаточно. Я ухожу.

— Подожди!

— Чего?

— Отнеси меня обратно к башне.

Тень устремила на нее наполненный тьмой взгляд:

— Я не хочу возвращаться туда, слишком далеко. Я хочу узнать, что еще здесь есть интересного.

— Даже не вздумай оставить меня здесь! Отнеси меня к башне! Как ты и обещал.

— Только если ты снова издашь тот звук. Который я слышал в лесах, когда ты была с драконом. Мне понравился этот звук.

— Что?! — Сиель только презрительно плюнула в Тень.

В следующий миг она исчезла, и она осталась одна в пещере.

Настроение Бури менялось с той же скоростью, с какой пульсировала и текла вода по венам мира. У нее было много домов. Реки и озера принадлежали ей одной.

Небеса были ее владениями лишь отчасти — ей подчинялись облака, ветры и дождь. Она могла быть во многих местах сразу. Могла растянуться тысячами капель, наблюдая за миром миллионами глаз, пока лил дождь, а могла, завывая, обрушиваться на дальние моря, куда не отваживались заплывать человеческие суда, где она оставалась наедине с дикими силами. Так называемое море Вьяна (которое уже давно ему не принадлежало!) было ее любимым местом, на котором Буря, как правило, срывала зло, громя айсберги и сталкивая их вместе, сливая свой рев с голосами ветра, который обрушивался на бурно вздымающиеся волны.

Иногда море Божьих Слез — вот это подходящее название! — тоже получало хорошую встряску, достаточную для того, чтобы волны доходили до подножия деревушек. Катастроф, как правило, не было, лишь изредка цунами накатывало на этих милых, вежливых людей, смывая их в море, где мягкие тела, плавно покачиваясь, кормили рыб, которых обычно ели сами.

Возможно, пришла пора устроить снова подобный шторм. Он, как ни странно, заставлял людей с утроенной энергией соблюдать все ритуалы и творить молитвы, и они становились вдруг исключительно вежливыми. Одного урока обычно хватало на долгие годы.

Сейчас Буря лениво растянулась на поблескивающих волнах. Сети, принадлежащие рыбакам, живущим в деревеньках неподалеку от моря Божьих Слез, были растянуты по ее восточному боку. Если бы они могли взглянуть на воду с высоты птичьего полета, как перепуганные чайки, то увидели бы ее огромное лицо, длинное, вытянутое по темно-синему морскому простору, загибающееся вокруг оконечности берега. Рыбаки обсуждали, где богиня может быть сегодня и когда, наконец, ниспошлет им дождь. Вода бурлила от ее смеха — Буря любила слушать, как о ней говорят, вежливо или не слишком. Она призвала косяк крупной рыбы для рыбаков, распугала ее по их сетям и крючкам и, довольная собой, наблюдала, как мужчины вытаскивали весьма впечатляющий улов, наперебой расхваливая свое мастерство.