В результате около рынка мы въехали прямиком в бок начальника Службы Надзора за Порядком. Не лично в его бок, конечно, но в экипаж.

О-о-о, таких забористых выражений я ещё не слышала.

И стала их записывать прямо на листе заказов, чтобы не забыть. И спросить у Профессора потом, что означают отдельные незнакомые мне слова. И заодно узнать, не получится ли из такой отборной ругани заклинаний.

Наш кучер, осознав, что он натворил, надолго ушёл в себя и лишь кивал через равные промежутки времени, чтобы создавалось впечатление, что он участвует в разборе собственных действий.

Когда начальник утих, я высунулась из окна и вежливо попросила его повторить некоторые слова, которые расслышала неразборчиво.

Начальник побагровел и вскочил на подножку нашего экипажа, наверное, чтобы мне было лучше слышно. Но, увидев лист бумаги у меня в руках, неожиданно сник.

— Пишете? — почтительно спросил он.

— Да, записываю, — согласилась я.

Начальник изобразил улыбку, спрыгнул в пыль, и экипажи неожиданно быстро расцепились.

Скандала не получилось.

А я решила спросить значение неизвестных слов не у Профессора, а у Ряхи, потому что вспомнила, что он просил приходить каждый день после обеда, а вчера я пропустила из-за того, что всё представительство отсыпалось, и я в том числе.

Встряхнутый нахлобучкой начальника Службы Надзора за Порядком кучер почти пришел в себя и стал двигаться более осознанно. И до рынка нам удалось доехать без происшествий.

На рынке я увидела Ряху собственной персоной: он ходил по рядам и чего-то высматривал.

— Привет, Двадцать Вторая! — поздоровался он на ходу.

— Ряха, я не смогла… — начала я почти виновато.

— Да ладно, — отмахнулся Ряха. — Знаю я. На заборе ночью сидела. Скажи лучше, где взять ореховую настойку? Ну, знаешь, тёмная такая.

— У нас в «Лавке Южных Товаров», — озадаченно сказала я. — А тебе зачем?

— Надо, — солидно ответил Ряха. — У вас, говоришь? А что, это мысль. Захвати мне бутылочку, — я сегодня тебя жду. После обеда. А кто у нас кожу лучше шьёт?

— А Медбрат его знает, — пожала плечами я. — Вроде бы мастерская есть около кондитерской, там все шьют. Или к сапожникам обратись, — они же с кожей работают, может, подскажут.

— Угу, хорошая мысль, — одобрил Ряха. — Ну, всё, привет. После обеда поговорим.

И походкой страшно занятого человека удалился в сторону кондитерской.

Я осталась в полном недоумении, гадая, чего это сегодня с утра и Ряха, и начальник Службы Надзора себя так странно ведут.

Пошла посмотреть на ту половину щита, на которой жрецы Храма вывешивали еженедельно лунный гороскоп.

День как день.

День Чёрной деревянной Кошки, восемь зеленых мэнгэ.

Всё как обычно.

Ну, конечно же, любопытство сдержать не удалось и после обеда меня из представительства словно ветром сдуло.

Позаимствовав в «Лавке Южных Товаров» ореховую настойку, я побежала за реку.

Ряха, лежа на широкой деревянной скамье, методично поднимал и опускал ось от экипажа. Всё на полянке говорило, что к предстоящему турниру он готовится не на шутку.

На мой взгляд, Ряхе и надрываться-то не нужно было: его форме мог позавидовать сам Медбрат, но видно я слабо разбиралась в тонком искусстве подготовки к турниру.

— Вот твоя настойка! — протянула я склянку Ряхе, когда он закончил тягать ось.

— О, то, что надо!

Ряха взял бутылочку, прищурившись, посмотрел сквозь неё на свет, открыл и понюхал, налил на ладонь, попробовал языком, а что осталось, втёр в руку.

— Пойдёт, — одобрил он.

— А ты чего безобразия творишь? — поинтересовалась я. — Ноги уважаемым людям оттаптываешь?

— А-а, это… — ухмыльнулся Ряха. — Старый должок. Так, напоминание. За упокой души моих Молний, до сих пор их забеги во сне вижу.

— Когда твой турнир назначен?

— Скоро. В день Красной железной Собаки, шесть белых этих, как их, мэнгэ. Поспрошал я в Храме, чего ждать от Красных железных Собак. Потянет, хотя и не шедевр. Но зато когда на день Чёрной Свиньи попадёт, — хуже нет.

— Времени-то хватит?

— Хватит.

— А я тебе зачем понадобилась?

— Твоя помощь мне во как нужна! — резанул себя ребром ладони по кадыку Ряха. — Потому как в таком деле одному тяжко, обязательно свой человек ещё должен быть. А у меня здесь кроме тебя — никого.

— А что делать? — постаралась я сразу узнать конкретные вещи.

— Пока немного. Кожу я отдал. Настойка есть, — стал загибать пальцы Ряха. — Сейчас ты мне нужна вместо тяжести.

И не успела я ахнуть, как Ряха одним движением поднял меня и посадил себе на шею. А я-то ещё думала, может быть в юбке сюда прийти, а не в легионерском костюме…

И вот в таком необычном виде, со мной на плечах, Ряха начал делать приседания.

Я ухала вниз, потом взлетала вверх. Развлечение получилось стоящее. Чуть-чуть, совсем немного, а всё-таки это напоминало полёт на драконе…

Присев нужное количество раз, Ряха опустил меня на землю, передохнул, затем снова посадил на шею — и так пять подходов, пока ему не показалось, что на сегодня достаточно.

Я пыталась считать вслух, сколько раз он приседает, но Ряха остановил меня:

— Не надо. Ты только сбиваешь.

Считать про себя было скучно, и я не стала: в конце концов, это Ряхе надо, а не мне.

Все свои упражнения он записывал в специальную тетрадь, где у него таинственными закорючками был изложен план борьбы с мясником.

Наприседавшись до упора, Ряха отпустил меня:

— На сегодня с тобой — всё. Я еще немножко покачаюсь, да тоже пойду.

В отличие от Ряхи, ушедшего в леса, его соперник сделал ставку на публичность, благо мясная лавка, где он работал, была практически в центре городка и любой, кто проявлял хоть маломальский интерес, мог наблюдать за тем, как он готовится к предстоящему турниру на заднем дворе лавки.

Любопытствующие дамы так и порхали туда-сюда по проулку, чтобы лишний раз полюбоваться на то, как красиво перекатываются мускулы под кожей у кудрявого красавца, когда он с утробным хеканьем расчленяет на колоде очередную тушку.

Я не удержалась, тоже сходила, уверяя себя, что как бы на разведку. Разведка показала: дело было поставлено с размахом, помощник мясника усиленно набирал очки до поединка, привлекая своими кудрями всё больше и больше поклонниц.

Хотя оставалось не так уж много времени до того, когда станет ясно, чья стратегия подготовки победит.

А в Огрызок, пока я летала, сидя на шее у Ряхи, принесли повестку: была определена дата судебного заседания.

Назначили его в день Жёлтой горной Коровы, 3 синих мэнгэ, и неизвестно было, придут ли в этот день на суд родственники погибшего владельца прачечной или нет. Если они не придут, заседание придётся перенести.

А они сейчас усиленно думают.

С одной стороны день Жёлтой горной Коровы более-менее нормальный, с днем Красной железной Собаки не сравнить.

Как уверяют жрецы храма, в этот день на ура проходит всё, что связано с подношением даров или жертвоприношением Сестре-Хозяйке и Медбрату, не говоря уж про Жёлтую Корову. Но с другой стороны в этот день нечего и надеяться на возврат долгов и новую должность. Но опять же волосы стричь в такой день — к несомненному счастью.

Так что на месте родственников усопшего я бы ещё сто раз подумала, хороший выбран день для суда или нет.

А ещё Янтарный прислал записку, в которой сообщил, что вечером можно прогуляться в архив.

Я показала её Рассвету. Он обрадовался, побежал чинить перья и запасаться чернилами, а я пошла переодеваться. Это ведь Рассвет идет в архив, а я к Янтарному на свидание.

Янтарный пришел в Час Ежа.

Не заходя в представительство, посвистел под моим окном, я крикнула Рассвета, Рассвет подхватил папку с чистыми листами и мы втроем пошли на Гору.

Архив занимал несколько комнат замка.

Он был небольшой, с архивами Ракушки не сравнить. В комнатах на длинных полках лежали кипы бумаг, прошитые шнурами и скреплённые сургучными печатями книги, где были записаны и рождения, и похороны, и свадьбы. Были тщательно собраны и рассортированы по коробкам письма на Гору и с Горы. На отдельных полках лежали реестры и ведомости.