Все же кое-что попало на руку Форчуну. Его спасла от ожога только сверхпрочная ткань пиджака. Тепло во время мгновения контакта было чувствительным.

Он с отвращением вернулся к работе над дырой. Спустя ровно четыре часа она была закончена. Еще через час двадцать минут были на скорую руку изготовлены стропила для того, чтобы затащить бомбу наверх.

Но размеры отверстия оказались маловаты буквально на волосок.

Ганнибал осторожно поместил бомбу снова внутрь корабля и с прежним тщанием принялся расширять отверстие, очищать его от шлака. Он бомбардировал породу лучом сеансами по одной секунде, а это означало, что скала над ним была изрезана сотнями узких, как карандаш, отверстий глубиной от пяти до семи метров. Двухсекундное выжигание ускорило бы работу, но, поскольку над потолком громоздились сотни метров горной толщи, всегда существовала опасность облава. Шлак представлял определенную помеху, но был просто неприятностью, а не опасностью.

Расширив отверстие, он начал устраивать бомбу. Пока Ганнибал занимался этим, до его слуха донесся слабый звук, напоминающий далекий удар грома. Он длился менее секунды, затем повторился, но уже громче. Форчун попытался закрыть люк, но помешали стропила. Машина не могла уйти из сегодня. Не имея возможности скрыться ни в прошлое, ни в будущее, он стоял в открытом люке и наблюдал, как со скрежещущим грохотом от потолка оторвалась огромная глыба и тяжело пронеслась мимо зависшего корабля. Спустя пять показавшихся вечностью секунд она достигла дна пещеры, разбилась вдребезги, осколки разлетелись во все стороны, и все замерло.

В пещере воцарилась тишина. Форчун посмотрел вверх на свое творчество. Осталась ровно треть тщательно вырезанного им круга.

– Агент ТЕРРЫ находчив, — сказал он, чтобы не выругаться.

1946 год совсем отказывался сотрудничать. С самого момента его появления в 1946 году ему здесь не понравилось. Ганнибал Форчун не привык терять время или напрасно расходовать энергию. Его ум, как всегда, работал четко. Он сейчас напоминал себе, шахматного мастера, который еще помнил правила, но вдруг потерял способность рассчитывать более чем на три хода вперед. «Интересно, — подумал Ганнибал, — а не получил ли и я дозу воздействия «Путаника мыслей»?» Сравнивая свое поведение с поведением Уэбли и профессора, он пришел все же к заключению, что с его умом все в порядке, однако его эмоциональная реакция на потерю Уэбли несколько притупила его бдительность.

Свод все еще оставался единственным надежным местом для бомбы. Проблема: как там ее установить. Решение: привязать ее там. Способ решения: закрепить удерживающий узел альпинистской веревки на оставшемся краю неудавшегося отверстия и закрепить бомбу. Возражение: веревка слишком длинная. Ответ: отрезать лишнее с помощью лазера. Возражение: веревка находится уже в пользовании в течение последнего дня того периода времени, который нужен для выполнения задания, — запрет двойной занятости относится в равной степени и к вещам, и к людям. Ничто не может существовать одновременно в разное время: агенты, симбионты, транспортные корабли, пистолеты, бомбы…

Глубоко задумавшись, Ганнибал Форчун пришел к новому решению, разобрал стропила, загерметизировал корабль и вычеркнул 1946 год как очень паршивый. Затем он установил контрольные приборы на следующее благополучное время возврата после его последнего кратковременного порыва на поле боя.

Он сохранял то же положение под сводами пещеры. Прожекторы осветили на глубине пятидесяти метров под ним пятьдесят глайдеров Империи на дне пещеры.

Форчун работал быстро, но без спешки. Люк открылся. Он смог расслышать звуки перестрелки, идущие извне. Агент ТЕРРЫ просто опустил бомбу вниз на запасной веревке и запустил таймер. Шестьдесят секунд.

Люк захлопнулся. Корабль быстро опустился и понесся к выходу над стоянкой глайдеров, на каждом из которых было установлено устройство с путающим лучом. На тропе, где погиб Маркленд, Форчун успел заметить тяжеловесную фигуру Дрофокса Джоргола. На какое расстояние может удалиться человек таких размеров менее чем за минуту? Не очень далеко.

Он вывел корабль наружу. По корпусу безвредно звякнула, отскочив, пуля, и Форчун быстро взмыл вверх. Свет был единственным веществом, которое полностью проходило через корабль и его содержимое. Радарные сигналы поглощались. Что-нибудь более плотное либо останавливалось, либо отбрасывалось. Лазерный луч имел мощность, достаточную, чтобы разрезать его надвое. Сорок секунд…

Стоянку он выбрал на уступе, где и ранее находился корабль, выполнил возвращение в сейчас и покинул судно. Тридцать секунд…

Он помчался вдоль уступа к каменной лестнице и припустил вниз. Ниже, под ним, он увидел Мэрилин Мостли все еще в неуклюжей позе, с лучевым пистолетом в руке, она наблюдала за тем, что происходит внизу. На другом конце каньона, почти в ста метрах, он увидел Кэнди. Она не двигалась, тщательно целясь куда-то из винтовки. Десять секунд…

Из пещеры вылетела серебристая тарелка, причем с такой скоростью, что чуть не врезалась в соседнюю гору. На мгновение она неустойчиво зависла, затем взмыла прямо вверх. Луч Форчуна опоздал на долю секунды и безо всякого вреда превратил в шлак участок скалы.

Раздался глухой грохот. Отверстие пещеры вспыхнуло ярким светом, от которого стало больно глазам.

– Что это? — спросила, задыхаясь, Мэрилин.

– Надеюсь, Дрофокс Джоргол. Не думаю, что он ушел бы тихо.

Пещеры больше не существовало. Из нее вырывались пламя, дым, пыль и осколки горной породы.

Мощный камнепад смел остатки защитников Империи, и все затихло.

– Ну вот и все. Кто-нибудь еще есть живой? — Пока он произносил эти слова, глаза его обшаривали поле боя.

Почти два десятка мертвых тел устилало дно каньона. Лишь один из них подавал признаки жизни. Когда Форчун понял, что этот человек целится в ближайшего апача, то хладнокровно выстрелил ему в голову.

Форчун встал и помахал руками:

– Отличная работа! Большое спасибо, что заглянули на огонек!

Он с напуганной девицей спустился вниз.

Индейская девушка побежала ему навстречу. Ганнибалу стало интересно, как он объяснит Мэрилин Мостли появление Кэнди Лонгфелло.

– Слушай, парень, что это у тебя за пистолет? — спросил апач, все еще не спешиваясь.

Форчун дал ему посмотреть и убрал оружие в карман.

– Это называется лазер. Он стреляет лучом света особого типа. Полагаю, ты уже слышал о нем?

– Да, кажется, слышал. Чертовски рад, что ты хорошо им владеешь. Метким выстрелом ты спас мне жизнь.

Форчун криво ухмыльнулся:

– Я спас тебе жизнь? Если бы вы не успели вовремя…

– Это все Кэнди, — сказал апач, широко улыбаясь. — Она сказала, что ты попал в беду. Поскольку ты сам выиграл бой, единственное, что мы могли сделать, это подать тебе руку помощи. Я сожалею о том, что говорил вчера.

Форчун посмотрел внимательнее на разрисованное лицо и узнал Джона Лонгфелло. Он уже собирался ответить, но тут к ним подошла Кэнди, вся в пыли и еле переводя дыхание, но такая же хладнокровная, как и вчера вечером. Она обняла его и тесно прижалась к нему, вероятно, чтобы убедиться, что он настоящий.

– Кто вы? — спросила она минуту спустя.

– Ганнибал Форчун, — ответил он, мягко улыбаясь.

– Я не это имею в виду. Вы — не владелец киностудии.

– Боюсь, что не смогу ответить вам, — сказал он сдержанно.

– Понимаю.

«В эру, когда секретные агенты пользуются определенным уважением, — подумал он, — работать удобнее».

– Я мог бы заняться организацией похорон, сэр, — сказал молодой человек.

Форчун кивнул. Затем спросил:

– Вы говорите от имени всей группы? — Да.

– Лучше всего, чтобы никто вообще не узнал о том, что здесь случилось сегодня.

Джон Лонгфелло слегка выпрямился:

– Даю тебе слово апача. Мы похороним покойников и забудем их, как и место их погребения. Сегодня вечером у нас в резервации на торжественной церемонии мы примем тебя в наше племя как побратима.