– Да, сэр, это солнце может убить любого, как пить дать, — повторил старик. — А вы издалека?

– Просто проезжали мимо, — ответил Форчун.

– Не тот климат сейчас для снегирей. Сначала я принял вас за киношников.

– Кинопшиков?

– Они снимают в нашей округе массу вестернов. В нескольких я сам снялся в массовке. Только мне скоро надоело это вечное ожидание, пока там разберутся с камерой, с аппаратами… Не люблю ничего не делать, даже если мне и платят за это.

– А что такое снегирь? — спросил Уэбли, который всегда был не прочь пополнить свой запас знаний о формах земной жизни.

Старик ухмыльнулся:

– Те, кто приезжает сюда отдохнуть зимой. Аризона считается раем для отпускников, когда остальная часть страны зарывается в снег. У нас не так дорого, как в Лас-Вегасе или во Флориде, приезжают зимой погреться на солнышке всякие — и богатые, и бедные.

– Понятно. А вы чем занимаетесь?

– Я занимаюсь камешками. Алмазы, но в основном самоцветы. У меня есть шесть ящиков обсидиана. Удачно приобрел сегодня утром в Супериоре. Когда я их обработаю и отшлифую, то получу «слезы апачей». Я продаю их оптом по всей стране.

– «Слезы апачей»? — повторил Форчун. — Подходящее название для драгоценного камня.

– Природное стекло, — объяснил старик. — Вулканическое. Об этих камнях впервые услышали лишь после войны, примерно в сорок седьмом или сорок шестом году. Первый парень, который начал торговать ими, называл их «дымчатым топазом». Затем кто-то вытащил на свет Божий древнюю индейскую легенду и назвал их «слезы апачей», и так и пошло. По этой легенде, когда-то давно, когда присоединяли эти земли к США, отряд апачей был окружен американской кавалерией, их загнали в горы, и они оказались на краю утеса в безвыходном положении. Апачи предпочли не сдаваться в руки белых, а массовое самоубийство, и все спрыгнули вниз с этого утеса. Увидев это, их женщины зарыдали, а Великий Дух превратил их слезы в камень.

– Красивая индейская легенда, — заметил Форчун.

– Черта с два индейская! — фыркнул старик. — Бе придумали торговцы самоцветами, она помогает продавать уйму этих стекляшек… Парни, вам надо в Феникс или здесь остановитесь?

– Здесь. — Форчун посчитал этот ответ таким же удачным, как и любой другой.

– Тогда вот перед нами… Кряж Апачей. Ну, я не хотел бы соваться в ваши дела, но на вашем месте я бы остановился вон в той гостинице под названием «Суеверие». Я слышал, что там хорошо и внимательно относятся к своим постояльцам. Они помогут вам связаться с гаражом, который не надует вас. Они заботятся, чтобы вы были по-настоящему довольны и чтобы вы когда-нибудь вернулись к ним еще.

– Спасибо за совет, — сказал Форчун.

– Не за что, — ответил старик.

– А где можно вас найти?

– Меня зовут Чарли Хэггетт. Просто любого спросите, где находится лавка драгоценных камней Чарли Хэггетта.

Форчун представился сам и представил напарника как Кимбалла. Они поблагодарили Хоггетта, когда он высадил их у гостиницы. Во время прежнего пребывания на Земле Форчун уже приобрел определенный опыт по части отелей и гостиниц, поэтому он без проблем снял номер. Оба агента ТЕРРЫ очистили пыль со своих костюмов, умылись и спустились позавтракать тут же, в гостинице.

– Ты будешь завтракать, — сказал Уэбли, — а у меня вообще не предусмотрено место для этого.

– Конечно. Завтрак — одно из тех человеческих удовольствий, о которых я говорил. Однако тебе повезло. В меню указано и твое любимое горючее. Заказать бутылочку или же ты будешь смаковать его потихоньку рюмками?

Было очевидно, что гора, название которой носила гостиница, была единственной претензией поселка Кряж Апачей на известность и его единственной туристической достопримечательностью. Форчун, как лицо, интересующееся курьезами любого века в той же мере, что и достоверными историческими фактами, решил, что будь он предпринимателем типа Диснея, непременно построил бы в этом живописном местечке парк развлечений и подвел бы сюда железную дорогу для привлечения туристов. «Фор-чунленд» звучало бы неплохо.

Пока же это был крошечный городок. Кроме гостиницы на главной улице имелись палатки, где торговали соком, желе и разным сувенирным хламом. Имелась аптека, супермаркет и маленькие магазинчики, где владельцы пытались воспроизвести интерьер прошлого века. Городок был слишком бедным, чтобы иметь шикарные неоновые рекламы, поэтому горстка торговцев для привлечения туристов, спешащих на запад, к Фениксу, использовала огромные самодельные вывески.

Форчун рассказал бармену гостиницы, что он собирает материал об этих гористых краях для своего кинофильма. Бармен направил его к мисс Лонгфелло из туристического бюро «Суеверие».

– Ее узнать просто — высокая девушка в индейской одежде.

Туристическое бюро «Суеверие» помещалось в небольшом домике без особенных архитектурных претензий, со свежеокрашенным фасадом. Внутри находилась длинная витрина под стеклом, заполненная безделушками и украшениями под старину, и несколько полок «открытками и буклетами. Стены были увешаны покрывалами с индейской вышивкой и стальным оружием.

Девушка за стойкой вполне соответствовала описанию бармена: высокая брюнетка с сияющими глазами и ленивой снисходительной улыбкой, с осанистой фигурой в индейском платье из оленьей кожи, с бусами. Две толстые черные косы спадали по плечам. Настроение Ганнибала заметно поднялось.

– Чем я могу вам помочь? — спросила девушка. Ее голос прозвучал мягко и уверенно, в точном соответствии с ее королевской манерой держать себя. Ее глаза внимательно рассматривали Форчуна и Уэбли-Кимбалла. Как опытный человек в туристическом бизнесе, она пыталась определить, насколько выгодны эти клиенты.

– Вы — мисс Лонгфелло?

– Да, я — Кэнди Лонгфелло, — подтвердила она.

– Меня зовут Ганнибал Форчун. Фирма «Галактик Филмз». Я собираюсь снять документальный фильм о ваших краях, — продолжал он импровизировать. — А мистер Кимбалл напишет сценарий. Мне сказали, что вы — местный краевед.

Высокая брюнетка улыбнулась, оценивая взглядом Форчуна так же тщательно, как и он ее.

– Полагаю, — сказала она мягко, — что как краеведу мне найдется роль в фильме?

Лишь самый близорукий продюсер, решил Форчун, не нашел бы для нее роли.

– Пока не могу ничего предложить. Может быть, мы все обсудим вместе с вами за обедом? — предложил он.

– Нам обоим повезло, — заявила она, — мне нужен сопровождающий на одно мероприятие сегодня вечером.

– Мероприятие?

– Народ апачей проводит публичную акцию протеста в связи с некоторыми недавними событиями. Возможно, это покажется вам интересным.

– Уверен, что покажется. А что за события?

– Слыхали ли вы о золотом прииске «Потерявшийся голландец»?

– Смутно.

– Здесь постоянно кто-нибудь бродит в поисках золота. Народ апачей не интересуется золотом, да к тому же здесь и нет его россыпей. Однако нас возмущают люди, попирающие наши святыни. Мы знаем эту гору, и мы всегда рады сопровождать туда туристов. Золотоискатели же обычно отказываются от проводников, пытаясь все обделывать втайне и часто погибают. В основном потому, что не могут найти дорогу назад.

– Конечно, человек поступает глупо, забираясь слишком далеко куда-нибудь, в глушь без проводника, — согласился Форчун.

Девушка кивнула.

– До вас дойдут слухи, что наши люди убили некоторых из этих старателей. Это неправда. Но это — часть популярной легенды.

– Ах да, легенда. Расскажите мне, пожалуйста.

– Эту легенду сочинили белые, — начала она. — Она не имеет отношения к апачам. — Кэнди сняла с полки брошюрку под заглавием «Легенда о золотом прииске «Потерявшийся голландец». — Конечно, вам и мистеру Кимбаллу необходимо прочитать ее. Она стоит доллар плюс пошлина три цента. Вы остановились в гостинице, не так ли?

– Да! — Форчун вручил ей деньги за брошюрку и передал ее Кимбаллу.