Он сместил свой вес с одной ноги на другую и послал проклятия в адрес неуловимой силы тяготения Земли, примиряясь с мыслью, что вскоре он освободится от нее и снова свободно покувыркается в невесомости космического пространства, пока его клевреты будут систематически грабить полностью беззащитную планету.

Дрофокс Джоргол с отвращением сморщил нос, увидев, как из полутемного коридора, размахивая большими кожистыми крыльями, вылетела какая-то тварь. В качестве базы эти горы были прекрасны, но в них водилась уйма надоедливых животных. Он понаблюдал за огромной летучей мышью, пока она не скрылась из виду. Бе не требующий усилий полет лишний раз подчеркнул его собственный дискомфорт. Пусть Земля занимается всеми этими формами жизни, предназначенными существовать на ней, — Джоргол с удовольствием осознавал, что не принадлежит ни к одной из них.

?Путаник мыслей». Он ухмыльнулся. При правильно просчитанной стратегии он разделит трон с Маликом, а не будет просто одним из четырнадцати. Возможно, он даже сместит Малика и сам станет императором. Это была приятная мысль. При помощи «Путаника» даже Грегора Малика можно опустить до уровня глупца.

Земля по сравнению с той Империей, которой будет управлять Дрофокс Джоргол, была слишком незначительным пустяком. Земля была просто полигоном для «Путаника мыслей», первым шагом к мечте Джоргола о покорении галактики.

Он рассмеялся. Каждый в его организации был честолюбив, самый последний из ее членов хотел оказаться наверху. Но ни у одного из них не было того, чем владел он, чтобы выполнить эту работу. Этот идиот Хайт, который приволок сюда девчонку под предлогом, что у него, Дрофокса Джоргола, появится настроение для развлечений такого рода… Толстяк ухмыльнулся, ясно представляя себе, что мышление Хаита является ключом к характеру этого человека. Мечты Хаита о власти, возможно, не шли дальше овладения огромным гаремом. У Джоргола так и не нашлось до сих пор времени, чтобы поговорить с девушкой, да ему особенно и не хотелось.

Агенты ТЕРРЫ были намного ценнее. Он возьмет их с собой, когда возвратится на транспортный корабль, оставленный на орбите Луны. Он выведает у них все, что ему нужно знать о ТЕРРЕ, даже если бы пришлось пытать целый год. Затем он применит к ним «Путаник» и отправит их домой.

Осталось установить двенадцать «Путаников». После этого весь флот начнет полное прочесывание планеты в направлении садящегося солнца. На планету будет спускаться ночь, по ее следам будет следовать Счастье, и Земля станет принадлежать Империи.

И только дело времени, когда Империя станет принадлежать Дрофоксу Джорголу…

Где-то у входа в пещеру раздался сильный взрыв. Джоргола мгновенно охватила паника. Новые агенты ТЕРРЫ? Выкрикивая лающим голосом команды, по отражению нового нападения, он вновь увидел огромную летучую мышь, неистово размахивающую крыльями в поисках спасения в своей пещере.

Приземлившись на решетку камеры, Уэбли непроизвольно разогнул когти, чтобы попрочнее усесться. На пол камеры упали три ярких предмета: золотые портсигар и зажигалка и наручные «часы» Форчуна. Форчун поднял их.

– А шариков нет?

– Там остался лишь один шарик, — сказала летучая мышь. — Я использовал его снаружи, чтобы совершить небольшую диверсию. — Часть симбионта просочилась в замок, разобралась в его секрете и открыла его. — В конце коридора стоит охранник, — сообщил он.

Дверь открылась, и летучая мышь, размахивая крыльями, влетела в камеру, приземлившись на голову Соробина Кимбалла.

Профессор Томлинсон все еще сжимал свою голову, но плакать уже перестал. Сейчас он с удивлением смотрел на то, что происходило вокруг него, а при виде огромной летучей мыши, которая на глазах начала уменьшаться в размерах, он пришел в восторг.

Уэбли обнаружил, что выбираться из андроида намного легче, чем втискиваться в него обратно. Чтобы выбраться, требовалось всего лишь тридцать секунд или даже меньше, так как нужно было извлечь сотню с лишним управляющих волокон и соединить в одно, а чтобы втиснуться обратно, необходимо было восстановить каждое волокно отдельно и правильно его расположить, чтобы управлять псевдомышцами андроида. Такое дело лучше совершать вне чужих глаз, интимно.

– Что происходит? — спросил Томлинсон, с недоумением глядя, как «мертвый» Кимбалл всасывает в себя летучую мышь.

– Не беспокойтесь, — сказал Форчун. — Он просто любит животных.

Ганнибал открыл свой портсигар и проверил его содержимое. Кроме хитроумных сигарет в количестве трех штук, в нем находилось восемь наркотических пуль и механизм для стрельбы с эффективной дальностью поражения немногим больше пятнадцати метров. Это оружие было менее грозным, чем лазерный пистолет, но в определенных условиях могло выручить.

– Я впервые такое вижу, — сказал Томлинсон, почесав голову.

– Вы помните частоту вашего путающего луча? — резко спросил Форчун.

– Двенадцать или четырнадцать… Следовало бы посмотреть в мои записи, но я не могу этого сделать. Я сжег свои записи. Я не могу хранить подобные вещи, потому что они могут попасть не в те руки… Красивый портсигар. Вы курите?

– Нет. Бросил год назад.

– О! Интересно, а как открылась эта дверь? Разве мы не были заперты еще минуту назад?

– Сейчас почти время перерыва, — объяснил Форчун, глядя, как идут дела у Уэбли. Вне андроида остался лишь небольшой, размером с кулак, комок протоплазмы, и он просто убывал на глазах.

– Если я когда-либо снова попаду в колледж, именно это будет моим главным предметом, — сказал Томлинсон.

– Что?

– Перерыв. Может быть, сыграем в качели?

– У меня предложение лучше. Давайте поиграем в побег из тюрьмы.

– Отлично. Я буду Джеймсом. Кэгни, а вы можете быть Патом О'Брайеном.

– А мой приятель?

– А он не умер и будет играть? Тогда он будет Эдвардом Робинсоном.

Форчун ничего не понял, но простил себя за то, что плохо был знаком с американской культурой двадцатого века.

Уэбли закончил размещение в теле андроида и сел.

– Кто это — Эдвард Робинсон? — спросил он.

– Вы, — сказал профессор. — Я уже подумал, что вы умерли.

– Просто прикидывался, — заметил Форчун. — Готов, Уэб?

Уэбли-Кимбалл встал:

– Пошли.

Профессор Томлинсон приложил палец к губам.

– Однако будьте осторожны, — прошептал он. — Незачем нас видеть Эрику фон Строхейму. Он подлец.

В конце коридора стоял охранник, внимание которого; казалось, было приковано отнюдь не к пленникам. Он не расслышал тихих шагов за своей спиной, пока Форчун не захватил его шею рукой, перекрыв доступ кислорода. Стальные пальцы нашли болевые точки за ушами; через долю секунды охранник уже был без сознания. Спустя мгновение его автоматом завладел Форчун и подал знак Уэбли и профессору следовать за ним.

Коридор, который шел от их камеры, выходил на широкую галерею над главной пещерой. Отсюда беглецы увидели на дне грота целый ангар, где аккуратными блестящими рядами выстроились глайдеры Империи. В нескольких аппаратах возились техники. Галерея, где они оказались, была безлюдна.

– А куда ведут остальные туннели? — спросил Форчун.

– Не знаю, — ответил Уэбли.

– Профессор?

Томлинсон криво ухмыльнулся:

– Я вам не скажу.

– Тогда вы выбываете из игры, — сказал Форчун.

– Ну ладно. Первый ведет в спальный отсек, следующий в столовую, а последний — в офис Маркленда.

– Кто это такой?

– Он резидент Дрофокса Джоргола, то есть Эрика фон Строхейма, на Земле.

– Понимаю. А вам известно, где они держат девушку?

– Девушку? — удивился Томлинсон. — Здесь нет никакой девушки. Но подозреваю, что должна быть. — И обратился к Уэбли: — Хотите быть девушкой?

Уэбли поглядел на него с отвращением.

– Ну хорошо, — пожал плечами Томлинсон, — оставайтесь Эдвардом Робинсоном.