Хотя и более умеренно, глайдер продолжал сброс высоты. Его скорость тоже шла постоянно на убыль, что вынуждало Ганнибала непрерывно делать поправки курса, чтобы выдерживать постоянное расстояние преследования. Вот появились опрятные рощицы, расположенных в правильном, геометрическом порядке, а затем они уступили место дикой пустыне. Глайдер летел вдоль прямой ленты шоссе.

Внизу появился и исчез небольшой городок, шоссе отклонилось к югу. Имперский глайдер летел точно на юг, направляясь, очевидно, к горной гряде. Вместо набора высоты, что обеспечило бы безопасный перелет гряды, глайдер продолжал постепенно снижаться. Форчун поднял свой корабль на несколько десятков метров выше, спокойно наблюдая за противником.

– Подозреваю, что мы прибыли к месту назначения. Не спускай с них глаз, — приказал он напарнику.

Ганнибал поставил свой корабль в воздухе неподвижно и тоже принялся наблюдать через прозрачный пол кабины.

– Где они? Уэбли показал.

– Полагаю, что он ищет место для посадки или еще что-то.

– Да. Сбавил скорость солидно. Давай спустимся пониже: плохо видно.

Форчун прикоснулся к рычагу управления; корабль круто пошел вниз по направлению к горам.

Имперский глайдер вел себя подобно рыбе, рыскающей по коралловому рифу, приближаясь сначала к одному утесу, затем к другому, то бросаясь через узкий каньон, то плывя по течению вдоль сплошной каменной стены. Ганнибал виртуозно следовал за ним, подводя свой невидимый корабль на опасно близкое расстояние к зубчатым утесам, выступам и карнизам. Местами гора имела такой вид, как будто гигантские каменные глыбы были поставлены великанами по какой-то системе; кое-где эта картина была словно бы облита грязью, которую потом заморозили. Здесь и там накапливалась почва в количествах, достаточных для поддержания жизни: высокие сосны вдоль этой горной гряды, чахлые кустарники на том склоне, скудная травка на другом.

Глайдер проникал все глубже в гору, касаясь, казалось, вскользь крутых утесов и осторожно заглядывая за их вершины. Наконец после нескольких минут явной растерянности имперцы в глайдере нашли то, что искали. В одном из наиболее неприступных утесов находился вход в пещеру, представляющий собой отверстие высотой около шести метров и шириной по меньшей мере двадцать метров. Именно к нему направился имперский глайдер и, медленно планируя, сел на площадку перед входом.

– А теперь что? — спросил Уэбли. — Следуем за ним внутрь?

– Но не на нашем же корабле! Да, мне хотелоеь бы побывать там, внутри, но будет лучше, если они не заподозрят, что мы из ТЕРРЫ. Сможешь опять найти это место?

– Давай осмотрим окрестности еще раз, чтобы я смог сориентироваться.

Спустя примерно двадцать минут, после того как Уэбли полностью удовлетворился тем, что запомнил достаточно ориентиров, которые смогли бы указать ему путь к пещере Империи, они поставили машину-невидимку в высохшем русле ручья примерно в ста ярдах от шоссе.

Форчун посмотрел на Уэбли, пока не делая попыток встать из-за пульта управления.

– Мы можем пойти пешком обратно в эти горы прямо сейчас или же разведаем кое-что вокруг, узнаем, где мы находимся, не случилось ли здесь чего-нибудь необычного, а затем уже, зная обстановку, вернемся сюда. Как ты считаешь?

– Ты думаешь, что Дрофокс Джоргол там, внутри?

– Возможно.

– А как он поступит с Мэрилин Мостли, пока мы будем пополнять свои знания об этих краях?

– Здесь у тебя веский аргумент, — уступил Форчун. — Может быть, нам следовало бы провести свое расследование до прибытия сюда Мэрилин. По текущему земному времени мы прибыли в Канзас сегодня утром в 04:58:16. Сейчас часы показывают 13:22:00. Если мы отправимся на сутки назад, то успеем управиться с разведкой до 04:58:16 часов сегодняшнего дня. И при этом будем в безопасности. А потом просто перескочим через остаток сегодняшнего утра и вернемся к этому часу.

– Что ты мне объясняешь элементарные вещи. Делаем!

Форчун уже перестроил режим управления. Часы слева пошли назад, обзор закрылся туманом. А потом они оказались на прежнем месте. Единственным изменением вида снаружи было то, что исчезла туча, заволакивавшая горизонт, потому что вчера небо было чистым.

Они вышли из корабля. Спустя несколько секунд корабль в очередной раз спрятался в потоке времени., День стоял жаркий, и, хотя веял легкий ветерок, он был не в состоянии принести облегчение в этой пустынной местности. Форчун не уставал поражаться, что Земля имеет такой разнообразный климат и что формы жизни планеты обладают такой приспособляемостью. Даже в этом каменистом и пустынном предгорье росло множество разновидностей кактусов, кустарников, летали и ползали насекомые, кричали какие-то птицы.

– Пойдем поищем людей, — сказал Ганнибал. Он уже начал потеть. У андроида, конечно, не было нужды потеть, так как он был снабжен внутренней системой охлаждения. Оба агента пошли по направлению к шоссе и, достигнув его, отправились по нему на запад.

Не прошло и пяти минут их пешей прогулки по шоссе, как в ответ на их просьбу на обочину свернул древний грузовичок-пикап, и его немолодой водитель высунулся из окна, приветливо сняв широкополую шляпу:

– Что, парни, тачка сломалась? Форчун широко улыбнулся и ответил:

– Дрянь! Заглохла и никак не заводится. Решили, что надо вернуться в город и попросить помощи.

– Прыгайте сюда! Я еду через город и дальше за Кряж Апачей.

Форчун и Уэбли-Кимбалл втиснулись в пыльную кабину.

– Спасибо. А на солнце припекает.

– В это время суток здесь можно запросто получить тепловой удар, — проинформировал их водитель.

Этот старик выглядел под стать своему автомобилю. Его лицо было изрезано морщинами, и на нем кустились заросли черных бровей и неухоженная жидкая бороденка. Растительность на его голове была такая же скудная, как и побелевшая от солнца трава в пустыне. Его, очевидно, когда-то могучее тело сейчас огрузнело, и большой живот упирался в баранку.

– Да, сэр, это солнце может убить любого, как пить дать, — повторил старик. — А вы издалека?

– Просто проезжали мимо, — ответил Форчун.

– Не тот климат сейчас для снегирей. Сначала я принял вас за киношников.

– Кинопшиков?

– Они снимают в нашей округе массу вестернов. В нескольких я сам снялся в массовке. Только мне скоро надоело это вечное ожидание, пока там разберутся с камерой, с аппаратами… Не люблю ничего не делать, даже если мне и платят за это.

– А что такое снегирь? — спросил Уэбли, который всегда был не прочь пополнить свой запас знаний о формах земной жизни.

Старик ухмыльнулся:

– Те, кто приезжает сюда отдохнуть зимой. Аризона считается раем для отпускников, когда остальная часть страны зарывается в снег. У нас не так дорого, как в Лас-Вегасе или во Флориде, приезжают зимой погреться на солнышке всякие — и богатые, и бедные.

– Понятно. А вы чем занимаетесь?

– Я занимаюсь камешками. Алмазы, но в основном самоцветы. У меня есть шесть ящиков обсидиана. Удачно приобрел сегодня утром в Супериоре. Когда я их обработаю и отшлифую, то получу «слезы апачей». Я продаю их оптом по всей стране.

– «Слезы апачей»? — повторил Форчун. — Подходящее название для драгоценного камня.

– Природное стекло, — объяснил старик. — Вулканическое. Об этих камнях впервые услышали лишь после войны, примерно в сорок седьмом или сорок шестом году. Первый парень, который начал торговать ими, называл их «дымчатым топазом». Затем кто-то вытащил на свет Божий древнюю индейскую легенду и назвал их «слезы апачей», и так и пошло. По этой легенде, когда-то давно, когда присоединяли эти земли к США, отряд апачей был окружен американской кавалерией, их загнали в горы, и они оказались на краю утеса в безвыходном положении. Апачи предпочли не сдаваться в руки белых, а массовое самоубийство, и все спрыгнули вниз с этого утеса. Увидев это, их женщины зарыдали, а Великий Дух превратил их слезы в камень.

– Красивая индейская легенда, — заметил Форчун.