Литмир - Электронная Библиотека

– Стало быть, ревматизм вас пуще мучает? – посочувствовала миссис Стэнли.

– Ой, мучает! Лиза меня всякий день растиркой растирает, а толку чуть.

За сим миссис Кемп вошла в дом, а Лиза осталась разговаривать с миссис Стэнли. Вскоре и миссис Стэнли должна была идти. Некоторое время Лиза сидела, ни о чем не думая, глядя прямо перед собой, смакуя вечернюю прохладу. Но подолгу Лиза одна быть не могла. На улице появились мальчишки с битой и мячом и прямо напротив Лизиного дома наладились играть в крикет. Они свалили куртки в две кучи; этим приготовления и ограничились.

– Эй, подруга, давай с нами! – позвал Лизу один из мальчиков.

– Не, Боб, я устала.

– Вот и отдохнешь!

– Говорю же: не пойду.

– Она вчера перебрала, теперь у ней похмелье, – предположил другой мальчик.

– Я тебе покажу похмелье! – рассердилась Лиза.

На третье предложение сыграть в крикет она ответила:

– Отстаньте от меня, смерть как надоели!

– Лиза нынче не в духе, ну ее совсем, – подытожил третий член крикетной команды.

– Я бы на твоем месте пива не пил, – добавил, с издевательской назидательностью, четвертый. – Это дурная привычка, Лиза, так и знай; она до добра не доведет. – И сорванец прошелся пошатываясь, точно пьяный.

Будь Лиза «в настроении», она бы не преминула показать им всем, почем фунт лиха; но она устала, хотела, чтоб ее оставили в покое, вот и не отпустила ни единой колкости. Вскоре мальчики увидели, что Лизу ничем не проймешь, и занялись своим крикетом. Лиза некоторое время наблюдала за игрой, потом мысли ее улетели прочь от крикетного поля, и постепенно их снова заполнила крупная фигура. Иными словами, Лиза опять думала о Джиме.

«Вот же, догадался пригласить на спектакль. Молодец, – сказала себе Лиза. – А Тому это и в голову не пришло!»

Джим сказал, что выйдет нынче вечером; значит, скоро должен появиться, думала Лиза. Конечно, она с ним в театр ни ногой; но поговорить-то не возбраняется. Лиза вообще любила, когда ее упрашивают, чтоб можно было упираться; почему лишний раз не повредничать с Джимом? Но Джим все не шел, а ведь обещал!

– Эй, Билл! – Лиза не выдержала, окликнула ближайшего к ней мальчика. – Знаешь ты Блейкстона, что недавно переехал?

– Как не знать, мы в одном цеху работаем.

– А чем он вечерами занимается? Что-то его не видно.

– А я что, слежу за ним? Нынче вроде в «Красного льва» пошел. Должно, еще там.

Значит, Джим не придет. Конечно, Лиза же сказала, что вечером будет дома, но прийти-то можно – проверить хотя бы.

«А вот Том непременно бы пришел», – мрачно сказала себе Лиза.

– Лиза! Лиза! – позвала в окошко миссис Кемп.

– Иду, мам! – отвечала Лиза.

– Я тебя битых полчаса дожидаюсь! Разотри меня!

– Что ж ты не позвала?

– Я звала, аж голос сорвала. Уж не знаю, сколько времени прошло, а ты и ухом не ведешь.

– Да не слыхала я.

– Не хотела слышать, так и скажи. Мать, почитай, от ревматизмы всякую минуту Богу душу отдать может, а ей что за печаль? Сидит, мечтает…

Лиза не стала отвечать, взяла пузырек, капнула на ладонь жидкости и принялась растирать ревматические суставы миссис Кемп под жалобы и воркотню, неизменно сопровождавшие всякое Лизино занятие.

– Да не дави ты так – кожу сдерешь!

Когда же Лиза начинала массировать мягче, миссис Кемп придумывала новую придирку:

– Что ты еле возишь? Этак лекарствие не подействует. Конечно, тебе лень, белоручка; для матери лень пальцы-то напрячь лишний раз. Вот когда я была молодая, девушки не гнушались тяжелой работы, только тебе и нужды нет, что мать от ревматизмы всякую минуту может Богу душу отдать…

Наконец процедура была закончена, и Лиза легла спать рядом с матерью.

7

Прошло два дня, наступила пятница. Утром Лиза рано поднялась и явилась на фабрику вовремя. Правда, по пути ей не встретилась верная подруга Салли; не было Салли и на фабрике. Прозвучал сигнал начинать работу, девушки поспешили в цех, а Салли все не появлялась. Лиза не знала, что и думать; а ну как Салли не успеет, дверь закроют, и пропал заработок за целый день? Наконец, когда табельщик уже захлопывал свое окошко, влетела, отдуваясь, Салли, вся мокрая и красная.

– Уф! Господи, как же жарко! – выдохнула она и отерла лицо передником.

– Я думала, ты не придешь, – сказала Лиза.

– Еле успела – проспала. Вчера поздно домой пришла.

– Это откуда же?

– Мы с Гарри были в театре. Ох, Лиза, что за спектакль! В жизни ничего интересней не видала! Кровь стынет в жилах, какая жуть. Прям на сцене человека вешают! У меня мурашки так и бегали, так и бегали!

И Салли принялась пересказывать пьесу, сбивчиво и восторженно. Все было в ее рассказе – кровь, взрыв и стрельба, железная дорога, убийство, бомба, герой, комик. Салли, все еще под впечатлением, путалась, декламировала целые диалоги (разумеется, шиворот-навыворот), жестикулировала. Глаза у нее сверкали, щеки горели. Лиза слушала с мрачным лицом; детали, выдаваемые подругой, ее утомляли; пьеса казалась уже далеко не такой стоящей.

– На тебя посмотреть – так подумаешь, ты сроду в театре не бывала, – заметила Лиза.

– Просто я никогда не видела таких спектаклей. Мой тебе совет: обязательно вытащи Тома.

– Что-то расхотелось. И вообще, я всегда могу сходить одна, зачем мне Том?

– Как это зачем? Одной такое смотреть – не то дело. Вот мы с Гарри – сели рядышком, он меня за талию обнял, я его за руку взяла… Приятно ж!

– А мне неприятно, когда меня лапают, так и запомни.

– Мне-то мой Гарри по сердцу. Ты просто не знаешь, какой он бывает. И вообще, мы через три недели женимся. Гарри, он сказал, что получит позволение. А я говорю: пускай в церкви оглашение будет, как положено; так что в следующее воскресенье наши имена огласят. Придешь послушать?

– Приду, отчего не прийти?

Вечером по пути домой Салли подтащила Лизу к афишной тумбе и взялась объяснять изображенное на афише.

– Ты мне своей «Роковой картой» уже все уши прожужжала! Отстань, я домой пойду! – воскликнула Лиза. И пошла, оставив Салли с раскрытым на полуслове ртом.

– И что это такое с Лизой? – пожаловалась Салли близкой подруге. – Она всякий день теперь не в духе.

– Злится, а чего злится, непонятно, – согласилась подруга.

– Временами она будто с цепи сорвалась, – подытожила Салли.

Лиза шла, думая о пьесе, и то и дело нетерпеливо встряхивала головой.

– Не нужен мне этот спектакль; и вообще, я в театре ничего не забыла. Если мне этот Джим попадется, так ему и скажу! Вот чтоб мне провалиться, если не скажу!

Джим ей попался – он курил в дверях своего дома. Лизе показалось, Джим ее заметил, и она сделала вид, что сама его не замечает. К Лизиному разочарованию, Джим не окликнул ее, и девушка уже начала думать, что, может, он и правда ее не видит, как вдруг услышала свое имя:

– Лиза!

Она обернулась и уставилась на Джима с отлично сымитированным удивлением.

– Ой, а я вас не заметила!

– Или притворилась, что не заметила? Признайся, Лиза – притворилась, да?

– Очень мне надо притворяться.

– Ты вроде как сердишься на меня?

– С чего бы мне сердиться?

Он попытался взять ее за руку, но Лиза руку отдернула. В последнее время она это движение довела до автоматизма. Они пошли по улице; Джим почему-то говорил о чем угодно, только не о театре. Лиза только дивилась; с другой стороны, может, он забыл?

– А Салли вчера вечером на спектакль ходила, – наконец не выдержала Лиза.

– Вот как! – только и сказал Джим.

Лизе стало досадно.

– Ну все, мне пора.

– Погоди, не уходи. Хочу с тобой поговорить.

– О чем? О чем-то особом? – Нет, теперь она его расколет; она не она будет, если не расколет.

– Да нет, просто поболтать, – улыбнулся Джим.

– Тогда спокойной ночи! – отрезала Лиза и пошла прочь. Про себя она подумала: «Какая же я дура. Он точно забыл». И ускорила шаг.

14
{"b":"152826","o":1}