Или ему тоже предстояло оказаться одним из тех, кто все эти годы заставлял ее страдать? Право, эта девушка заслуживает большего, нежели он может ей предложить.

— А если мне самой хочется? — Мартина живо подалась к двери и сняла аппарат.

— Оставь эту штуку в покое, — прорычал Денби, в два прыжка подскочил к порогу и вырвал аппарат у нее из рук. — Это новый тип пленки, ее нельзя проявлять в домашних условиях. — И, нажав на кнопку перекрутки, Денби откинул заднюю крышку аппарата, вынул цилиндрик с пленкой и сунул его в карман.

Мартина была изумлена. Хотела добро сделать, а он, похоже, усмотрел в ее предложении какую-то угрозу. Уж не вмешательство ли в личную жизнь? И это после того, как сам-то с ней не церемонился. Она круто повернулась.

— Куда это ты?

— Это мой дом, — процедила Мартина. — Впрочем, пожалуйста: иду на кухню что-нибудь приготовить.

— Я тебе помогу. — Денби повесил аппарат на место.

— Спасибо, как-нибудь сама справлюсь.

— Мне казалось, мы уже договорились об этом, когда крышу чинили. Знаю, что справишься. Я…

— Ты восхищаешься моими многообразными талантами, — медовым голосом договорила за него Мартина.

Денби нервно сжимал и разжимал кулаки.

— Слушай, чего ты от меня, в конце концов, хочешь?

— Да ниче… — Встретившись с ним взглядом, Мартина замерла на полуслове.

Ну почему, стоит ему только посмотреть, вот как сейчас, и у нее колени подгибаются? Почему она не может взять себя в руки?

— Я всего лишь хочу помочь тебе, — мягко объяснил Денби. — Что в этом плохого?

— Там у меня только суп и сандвичи.

— Да мне куска хлеба с маслом хватит.

Если бы маслом была она, Мартине одного его взгляда хватило, чтобы растаять. Наблюдая за ним исподтишка, Мартина не могла не отметить, как ловко Денби управляется. Ей всегда нравились мужчины не теряющиеся на кухне. Так теперь, стало быть, она восхищается его многообразными талантами, пытаясь не замечать пробегающих между ними токов?

Пока Мартина разогревала суп, Денби толстыми кусками нарезал ветчину, сыр и положил их на хлеб домашней выпечки. В голове ее вертелись десятки вопросов. Кто он? Как здесь оказался? А впрочем, какое это все имеет значение?

Неведомый, случайный приезжий, он открылся сразу же, не столько ее уму, сколько ее чувству, и теперь Мартине было известно о Денби куда больше, чем можно узнать за два-три дня обычного знакомства. Эти два дня кажутся Мартине вечностью.

Оба они в этой жизни солдаты. И в обоих выстрелили те, кому они верили. Неужели только физиологическая сторона любви может исцелить душевные раны, вернуть ощущение полноты жизни?..

Ели они в молчании. Судя по тому, как Денби рассказывал о жене, стало ясно, что он не из тех, кто привык откровенничать. Да и про Мартину тоже не скажешь, что душа нараспашку. Может, судьба подарит им хотя бы краткий миг единения? Или совсем не судьба привела его сюда?

Едва покончив с трапезой, Денби поблагодарил, извинился и вышел из-за стола. Оставшись одна, Мартина вымыла посуду в теплой мыльной воде. Что-то Денби совсем не слышно, даже не похоже на него. «Может, это я выбиваю его из колеи? Но смущенным его трудно себе представить, а напуганным — тем более».

Мартине-то, конечно, нечего бояться его любви. Точнее, занятий любовью. В этом есть огромная разница. Физиология и чувства. И одно вполне может обходиться без другого. «Не хочешь ли проверить?» — насмешливо прозвучал ее внутренний голос.

Мартина напряглась. Казалось, в комнате стало жарче. Наверное, Денби появился на пороге и смотрит ей в затылок. Она заставляла себя не поднимать голову. Ничего себе задача! Судя по угрожающему поскрипыванию половиц, он приближался. Мартина сжала края раковины. Во рту пересохло. Чего ей не хватает? Ответ пришел в тот самый момент, как Мартина почувствовала у себя на груди его руки и обернулась.

Денби мягко привлек ее к себе и сомкнул руки у нее на затылке. Мартина почувствовала себя в надежном коконе. Обычно только она выступала в роли успокоительницы, а сейчас ее роль перехватил другой, и она льнет к нему, наслаждаясь неведомым ощущением. Приподнявшись на цыпочках, Мартина нежно прижалась губами к его щеке. И мгновенно отпрянула.

— Ты что? — Денби еще крепче прижал ее к себе.

Мартина медленно провела рукой по его лицу. Кожа оказалась мягкой, как бархат.

— Ты побрился.

— И что с того? Ты такая красавица. Не хотелось оставлять у тебя на коже следы.

«Слишком поздно!» — беззвучно кричало ее сердце, а пальцы нежно гладили его щеку.

— Порезался?

— Совсем забыл, как надо ухаживать за дамами.

Мартина вздрогнула и хотела сказать, что не может он сделать ей больно, но не находила слов. Пока Денби с ней, Мартина будет с ним — столько, сколько он захочет. И, обхватив его голову, притянула к себе.

Денби обнял Мартину с такой осторожностью, словно в руках у него оказался хрусталь. Он ласкал ее взглядом, в котором плескалось невысказанное чувство, такое же сильное, такое же взволнованное и переливающееся, как вода в океане, на берегу которого она выросла.

Никогда еще эта кухня не казалась Мартине такой маленькой.

— Я ничего не могу тебе обещать. — Голос был хриплый от страсти, которую он подавлял слишком долго.

— Знаю, — едва слышно ответила Мартина.

Внезапно она почувствовала, сердцем поняла, что ближе этого человека никого у нее нет. И важнее. Даже если он что-то скрывает, сейчас это не имеет никакого значения. Денби — это просто Денби.

— Дальше чем на один день я не могу загадывать.

Мартина кивнула.

— А ты меня пугаешь. — Он слегка приподнял ей подбородок и посмотрел прямо в глаза.

— Неправда, ты не из пугливых, — покачала головой Мартина.

— А вот сейчас мне страшно. Вдруг ты меня прогонишь.

Мартина была не в силах выговорить ни слова. Подумать только, этот властный, неукротимый мужчина приписывает ей такую власть!

— У меня сил не хватит, — прошептала она пересохшими губами.

— Да поможет нам Бог. У меня тоже.

Со сдавленным стоном Денби привлек ее к себе, прижался на миг лицом к волосам и повел в спальню.

Денби уложил Мартину на кровать и быстро стянул с себя джинсы и рубаху. Неужели это сейчас произойдет? Она лежала неподвижно. Мартину охватила нервная дрожь и, когда Денби привлек ее к себе, она словно одеревенела и закрыла глаза. Рука уверенно легла ей на талию. Денби поцеловал ее в лоб, потом в щеку и наконец задержал губы на мочке уха.

— Долго же я до тебя добирался, — прошептал он. — Прикоснись ко мне, как тогда. — И повторил языком изгиб ее губ.

Мартина вздрогнула и, почувствовав, как он все теснее прижимается к ней всем своим жилистым телом, как губы ищут — и находят — ложбинку на шее, затаила дыхание. Закинув руки ему на плечи, Мартина провела ладонью по влажной от пота спине, и под горячими, быстрыми, влажными поцелуями дыхание ее участилось.

Она вцепилась длинными пальцами в его мягкую густую шевелюру, выгнула спину. Никогда еще кровать не казалась ей такой жесткой, никогда еще кожа мужчины не казалась такой удивительно гладкой. Перебирая мягкие завитки волос на его груди, она повернула ладонь тыльной стороной и двинулась вниз. Денби судорожно вдохнул обольстительный аромат ее тела.

— Я не буду торопиться. — Поцелуй его был жаркий, глубокий, настойчивый — прелюдия к любви.

— Все… скорее… не могу, — с неимоверным трудом выдохнула Мартина, погладив наконец его вздрагивающую плоть.

— Как хорошо! — Денби мучительно застонал и отвел ее руку.

— Я хочу всего тебя узнать.

Мартина водила пальцами ему по спине, словно стремясь запомнить изгибы тела Денби, каждый напрягшийся мускул. Дюйм за дюймом раскаленное острие его мужественности вклинивалось в тесные ножны ее женственности. Внезапно Денби застыл. Мартина еще сильнее выгнула спину, пытаясь помочь.

— Я не хочу, чтобы тебе было больно, — хрипло прошептал он, приподнимаясь на локтях и удерживая себя от последнего броска.