В начале апреля вдруг пришло тепло с запада. И по-западному поднялось настроение. Алла Владимировна, помолодевшая после визита в шикарный дамский салон, чувствовала себя юной новобрачной, занятой приятнейшими хлопотами — обсуждением меню, списка приглашенных, подготовкой сногсшибательного туалета. Собственно, все было уже давно определено, но как приятно в сотый раз в телефонном разговоре с какой-нибудь новой подружкой пожаловаться на усталость, упомянуть имя дорогого парикмахера, пожурить неторопливых фирмачей, затянувших ремонт квартиры.

— Забот с переездом полно! — вздыхала она. — Фил занял целый этаж в особняке на Сретенке. Конечно, домик небольшой, конец прошлого века. Полная реставрация — все «от и до» делают финны. Но тянут безбожно — теперь какие-то трубы надо заказывать в Хельсинки. Зато соседи у нас будут серьезные — с целым эскортом охраны смотреть апартаменты наведываются!.. Ну, скоро увидимся, обо всем поболтаем… — обещала Алла очередной приятельнице, приглашенной на свадьбу, и уже под занавес с интригующей ноткой добавляла: — Посмотришь, кстати, на мою красотку. Только что из Рима. Не как-нибудь — топ-модель, звезда!

Кристине пришлось отправиться на банкет при полном параде — в вечернем платье из черного муара, тяжело падающего к носочкам абсолютно «хрустальных» — сплошь усыпанных алмазными блестками туфелек. Обнаженные плечи небрежно прикрыты норковым палантином, волосы собраны высоко на затылке, открывая длинную, нежную шею. В довершение Кристина, насмешливо улыбаясь своему отражению в зеркале, надела колье от «Карата». Еще бы и диадему пристроить! «Новые русские» будут в восторге — настоящий шик! В Риме, мол, в высшем свете, все только диадемы и носят!.. Жаль, что на голове плохо держится, отбросила Кристина царственное украшение.

Новобрачные выглядели как пара кинозвезд, вышедших на каннскую набережную в праздничный фестивальный вечер.

— Клевая у меня падчерица! Такую я задешево не отдам! — потрепал Кристину по щеке отчим, улыбаясь во весь рот. Зубы из металлокерамики, заменившие выщербленные «развалины», позволяли демонстрировать голливудский оскал. И Фил охотно это делал, превращаясь из добродушного «русопятого» увальня в рекламного американского «ковбоя».

— Да, с мужем мне повезло! — Довольная новобрачная крутилась перед зеркалом в прихожей, поблескивая свадебным подарком — крупными золотыми серьгами с сапфировыми подвесками. — И дочурку пристроим, правда, Фильчик?

Супруги заговорщически переглянулись, предчувствуя эффект предстоящего вечера.

— Ну, как? Признайся, не хуже, чем в Риме! И уж наверняка дороже! — с гордостью представила Алла Владимировна дочери шикарный стол в прекрасно декорированном банкетном зале нового ресторана, выстроенного шведами. «Вот она, наша отечественная «красивая жизнь», светлое капиталистическое будущее, которого я наконец дождалась! — усмехнулась про себя Кристина. — Любопытно, что первой к нему пришла моя принципиально пролетарская, правильная мать, гневно осуждавшая спекулянтов, эмигрантов и частнособственнические инстинкты бабушки, продающей жалкий урожай из своего сада».

На «итальянскую фотомодель» откровенно глазели и наперебой спешили познакомиться нарядные, веселые, церемонно-галантные гости. Вечер только начинался, и приглашенные усердно изображали светские манеры в соответствии с рекомендациями модных «элитарных» журналов.

Когда в зале в сопровождении Фила появился новый гость, толпа, как в оперетте, расступилась, образовав коридор, ведущий прямо к хозяйкам вечера — очаровательной новобрачной и ее знаменитой дочери.

— Геннадий Алексеевич Лопахин. — Поздравив Аллу Владимировну, мужчина склонился к руке Кристины. — Для вас, конечно, просто Гена.

Глаза новобрачной значительно сверкнули, встретившись с вопросительным взглядом дочери. Кристина поняла, что именно этого человека ей прочат в кавалеры.

Он не стремился к эффектности, но все — от шелкового галстука в тон бежевого костюма до туфель — было отмечено знаком дорогой, непритязательной элегантности. Лет сорока — сорока пяти, коренастый и крепкий, Геннадий излучал сдержанную энергию. В его глубоких серых глазах мерцали веселые искорки, а мягкое, добродушное лицо истинного славянина, казалось, говорило: «Масочка это, господа, удобный камуфляж. Я могуществен, хитер и нагл, как Бонапарт. Красив и сексуален, как самый любимый ваш экранный герой. Может, кому-то и посчастливится лицезреть мое истинное великолепие, но только далеко не всем и, конечно же, не сейчас. Сейчас я скромен, очень скромен, друзья».

Геннадий, оказавшийся соседом Кристины по столу, проявил себя как прекрасный собеседник. Открыв торжество коротким, но изящным тостом по поводу новобрачных, он поддерживал поверхностный, остроумный разговор о новых строительных объектах, поставках, инвестициях, перемежая его сплетнями о столичном бомонде, обзором театральных премьер и разнообразными впечатлениями от экзотических путешествий… Кристину сосед ни о чем не выспрашивал, и уже от одного этого она, готовившаяся к неизбежному допросу на тему: «а как там?», почувствовала себя легко и свободно.

— А эту вещицу я узнал, — неожиданно улыбнулся Геннадий, кивнув на колье. — Знаменитая штучка. Одно время о ней много шумели кое в каких кругах. Да еще о диадеме, к нему прилагающейся… У меня фотографическая память, милая синьорина. С рождения, — как бы извиняясь, добавил Геннадий.

Кристина с интересом посмотрела на собеседника.

— Вы сейчас думаете: а что известно этому непонятному дядьке о римских скандалах? Не стану темнить — очень немногое. Просто не мог удержаться, чтобы не заинтриговать вас… Собственно, я начал свою строительную карьеру года три назад со знакомства с неким Стефано Антонелли. Крепкий был мужичок, надежный, широкий… Царство ему небесное! — Геннадий даже не поднял глаз на Кристину, занятый разделкой розовой форели.

— Вы имеете в виду подлинного Антонелли? Или… — Кристина сомневалась, сколь основательно посвящен Геннадий Алексеевич в сюжет с подменой Доном Лиджо.

— Да не пугайтесь вы так, девочка! — Геннадий с явным удовольствием окинул ее внимательным взглядом. — Поболтали — и хватит об этом.

Склонившись к Филу, сидевшему по левую руку от Кристины, Геннадий что-то шепнул ему. Фил сорвался с места, и тут же оркестр, прервав развеселую блатную песенку из репертуара Шуфутинского, серьезно приступил к вальсу.

— А не пойти ли нам потанцевать? Чудесная музыка, да и кинофильм был отличный. — Геннадий слегка поклонился и протянул даме руку.

Кристина, подхватив длинный подол, не без удовольствия закружилась в ускоряющемся вальсовом вихре. Геннадий вел легко и надежно. Вспомнились кадры из фильма «Мой ласковый и нежный зверь», восторженное лицо юной невесты в облаке летящей за ней фаты…

Когда они завершили кружение на пустой площадке (никто из гостей не решился конкурировать с этой парой), посыпались аплодисменты. Геннадий поцеловал руку своей даме.

— Вот видите, Кристина, сколь легко опровергаются непреложные истины. До сих пор считалось, что не слишком рослый мужчина смешон в танце с высокой партнершей. Естественно, это мнение не было популярным в эпоху Наполеона… Нет, я не страдаю манией величия. Но зато вы — настоящая императрица!

Казалось, все приглашенные сразу поняли, что римская фотомодель прочно «зафрахтована» Геннадием. Мужчины, посылавшие в начале вечера многозначительные взгляды Кристине, ретировались, не решаясь даже пригласить ее на танец. Между тем оркестр, игравший в их зале, по-видимому, заранее оговоренный заказчиком репертуар, развернул захватывающую танцевальную программу. Очевидно, среди гостей не было поклонников рок-н-ролла и рэпа, зато зарубежные шлягеры 70 — 80-х годов, исполняемые на высоком профессиональном уровне, многим пришлись по вкусу.

Лирическая мелодия из репертуара Джо Дассена подняла из-за столов почти всех присутствующих, устремившихся в пронизанный светящейся метелью круг. Геннадий медлил с приглашением, и здесь за спиной Кристины возник элегантный кавалер, проникший, видимо, из другого зала и в иерархии местной империи не разобравшийся. Молодой человек весьма светски попросил у Геннадия разрешения пригласить его даму и, получив согласие, увлек шуршащую шелками изящную блондинку в самый центр танцевального томления. Пары двигались в обнимку, мысленно перенесясь на пустынный в межсезонье пляж французской Ривьеры. Партнер Кристины выглядел весьма импозантно — как с витрины, руки держал в положенных правилами хорошего танцевального тона местах. Пахло от него дорогим одеколоном и слегка — коньяком. «Да, — подумала с удовольствием Кристина. — Произошла за этот год грандиозная смена декораций. Вместо веселеньких ресторанных гуляк элегантно проводят время в цивилизованных условиях новые хозяева жизни».