– А что ты имеешь против романов? – спросила, вставая, повариха. Защищая свое излюбленное чтиво, Линди воинственно взглянула на хозяйку сверху вниз и слегка ткнула ее кулаком в бедро.

Хоуп еле-еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Поварской колпак Линди съехал набок, а в глазах светилось благородное негодование. Очевидно, приятельница приняла все чересчур серьезно.

– Я не хотела тебя обидеть, – постаралась загладить свою неловкость Хоуп.

– Да я и не обиделась, – уверила Линди. – Но когда кто-нибудь называет любовные романы макулатурой, мне просто наступают на любимую мозоль.

– Я, пожалуй, как-нибудь почитаю, – пообещала Хоуп, сомневаясь однако, что это будет слишком скоро. Романы ее совершенно не интересовали ни с какой стороны – ни в литературе, ни в жизни. Вот попозже, когда «Кофе Брейк» окончательно встанет на ноги, она, пожалуй, сочтет возможным подумать о замужестве…

– Я и сама купила лотерейный билет, – проблеяла Линди. – Просто не представляю, что делать, если выиграю. Готова поклясться, что принц Стефано – самый красивый мужчина на свете.

Хоуп часто встречала в газетах его фотографию и поэтому согласилась с приятельницей. Принц считался самым заманчивым холостяком.

– Но если тебе повезет и вы будете вместе ужинать, о чем ты будешь с ним говорить?

– Говорить? – Линди вызывающе вскинула брови. – Ты что, балда? Если бы я ужинала с принцем Стефано, я бы не стала тратить драгоценное время на болтовню!

Хоуп засмеялась и покачала головой:

– Ну, уж о чем-то все-таки придется беседовать. Ведь в этом весь смысл, разве нет?

По лицу поварихи пробежала блаженная улыбка.

– Даже если б мы просто сидели и смотрели друг на друга целый вечер! Да я бы от счастья умерла!

Нет, с Хоуп такого не случится. Если ей и в самом деле выпадет свидание с принцем, уж она позаботится, чтобы время не прошло впустую. О Боже мой, она уже размечталась! Видимо, под действием кофейных ароматов.

– А тебе не нужно перезванивать маме, – вдруг сообщила Линди.

– Почему?

– Я только что видела, как она переходит через улицу.

Хоуп подошла к окну. Действительно, ее дорогая, ненаглядная мамочка направлялась прямо к дверям «Кофе Брейк».

– Мама, – выдохнула Хоуп, как только дверь отворилась. – Что ты тут делаешь?

– Решила навестить свою единственную дочь, которая больше не находит времени заехать к маме.

В воздухе, словно низкое облако, вдруг повисло виноватое молчание. Хоуп понимала: сейчас не стоит напоминать, что каждый визит в материнский дом выливается в очередную аферу со знакомствами. Двух последних вполне хватило, чтобы надолго отложить свидание с Дорис.

– Мама, ну ты же знаешь, как много у меня дел! И между прочим, мы говорили только двадцать минут тому назад. Ты сомневалась, что я тебе позвоню?

– Я решила не испытывать судьбу. И, кроме того, я была тут неподалеку.

Для матушки поездки в центр были хуже чумы.

– Что ты тут делаешь?

– Мы вместе с Хэйзел приехали в новый отель на Четвертой улице, чтобы забронировать номер на следующую неделю. Глэдис, Бетти, Хэйзел и я решили раскошелиться и снять комнату на время конференции.

– Ты в самом деле хочешь остановиться в гостинице? Мы ведь и так живем в Сиэтле!

– Мы решили держаться коллективом. Кто знает, сколько развлечений можем пропустить, если каждый день будем спешить на пятичасовой автобус до Лейк-Сити? Вот и решили как-нибудь обойтись без этого.

– Понимаю, – сказала Хоуп, хотя она совсем не была в этом уверена.

– Стоимость номера мы разделили на четыре части, и каждой досталось совсем по чуть-чуть. Но ведь ты же не будешь меня укорять за простое желание быть в центре событий?

– А где Хэйзел?

– Я оставила ее в гостинице. Она выписывается из комнаты, которую нам дали сначала. Ходят слухи, что апартаменты принца Стефано будут на девятнадцатом этаже. – Она сделала паузу, и Хоуп была готова поклясться, что в матушкиных глазах пляшут озорные чертики. – Тогда Хэйзел выдумала, будто у нее высокое давление и ей необходим особый уход. Она сказала: чем выше комната, тем лучше для сердца. И это сработало! – Дорис хитро улыбнулась. – Мы теперь на восемнадцатом этаже!

Теперь Хоуп все поняла. Четверо учительниц на пенсии, прячущиеся в коридорах в надежде хоть мельком увидеть принца Стефано!..

– Значит, вы теперь бок о бок с коронованной особой.

– Да ты только подумай об этом, Хоуп! Мы же наверняка столкнемся с принцем в лифте!

– Очень может быть. – В данную минуту мама напоминала девчонку-недоростка, сходящую с ума по рок-звезде и устраивающую засаду своему кумиру.

– Но ведь это все только развлечение, Хоуп. – Она взглянула на дочь, будто испугавшись, что та скажет: «Да, мама, ты ведешь себя как выжившая из ума старуха».

– Думаю, это просто грандиозно. – Хоуп с трудом сдерживала приступы смеха. – Для всех вас это будет великое событие.

– Уж не думаешь ли ты, будто мы спятили?

– Конечно, нет!

– Мы все четверо так возбуждены…

– Перспективой встретить принца?

– Ну, и этим тоже. Но главное: мы увидим всех наших любимых авторов и сможем взять у них автографы. Просто как в сказке!

– Это будет самый великий день в твоей жизни.

Но матушка словно не слышала. Внезапно ее лицо помрачнело.

– Я всегда говорила, что однажды появится и твой принц. Правда, Хоуп? И вот этот день настал. Он сойдет с ума от любви к тебе, мое золотко.

Теперь Хоуп уже воочию могла наблюдать, как в воспаленном мозгу матери вертятся колесики и шестеренки. Пора возвращать Дорис с небес на землю.

– Мама, у меня не так много шансов выиграть ужин с принцем Стефано. Таких билетов было, может, целая тысяча.

– Что ты! Гораздо больше! – убежденно воскликнула Дорис. – Но это ничего не значит: ты все равно победишь.

Вряд ли стоило приводить математические расчеты, что вероятность весьма микроскопична. Пусть мама слегка помечтает, подумала Хоуп: хуже никому не будет. Да и вся затея выглядела вполне безобидной: ее шансы практически равны нулю.

– Придешь, когда принц будет вытягивать счастливый билет?

– Не могу, – решительно произнесла Хоуп. – Сейчас появится бухгалтер, и мы будем считать налоги за квартал. Сходи вместо меня, ладно?

– Ну, если надо… – Дорис выглядела слегка разочарованной, но Хоуп прекрасно видела, что маме все больше нравится затея с лотерейными билетами. – Естественно, и Хэйзел, и другие захотят увидеть принца.

– Конечно, – поддержала ее Хоуп. – Послушай, если я вдруг выиграю ужин с принцем, то устрою, чтобы вы тоже смогли с ним побеседовать. Причем даже не в лифте. – Претендентке на счастливый билет было легко проявлять королевскую щедрость: ведь это совсем ничего не стоило.

Лицо Дорис расплылось в улыбке шириной с Великий Каньон.

– Ловлю тебя на слове, что так оно и будет.

Но Хоуп на сто процентов была уверена в обратном.

Взглянув сверху на переполненный зал, принц Стефано почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Звенели бокалы, пенилось шампанское, огромные хрустальные люстры наполняли пространство светом и теплом. Тысячи женских глаз ловили каждое его движение.

Стефано был человеком не робкого десятка, но такая ситуация могла бы тронуть за живое любого мужчину. Он не сомневался, что сделай он пару шагов со сцены, как его за считанные секунды разденут и разуют. Толпа напоминала стаю голодных пираний.

Впервые за долгую дружбу с Пьетро Стефано задумался, а не было ли у того камня за пазухой. Ведь согласие выйти на этот эшафот принц дал с подачи своего секретаря.

Стефано оглядел толпу и отыскал глазами Пьетро. Тот стоял возле стены неподалеку от невысокой девушки. Судя по тому, как она держалась, ей было очень неуютно в чересчур открытом платье. Каждый раз, когда Стефано поворачивался к ней, она то нервно разглаживала пышную юбку, то поправляла бретельки на обнаженных плечах.

Так вот она какая, Присцилла Рутерфорд. За последние несколько недель Стефано узнал о своей суженой все, что только смог. Присцилла являлась единственной дочерью одного из самых богатых людей Америки. Пьетро уверял, что она была милым созданием, на которое приятно взглянуть. Мисс Рутерфорд обладала также нежной душой, любила детей и животных. Вместе с родителями она жила в своем поместье на озере Вашингтон, а свободное время посвящала нескольким солидным благотворительным обществам.